Роберт Ладлэм - Уик-энд Остермана

— Ты тоже был в Нью-Йорке, Берни? — Джинни Тримейн опустила в воду длинные ноги. — Неужели там еще жарче, чем здесь?

— Конечно, дорогая, — опередив Остермана, ответил жене Дик Тримейн. — Там настоящее пекло.

От Таннера не укрылось, что Тримейн и Остерман обменялись быстрыми взглядами. Таннер понял, что их молчаливый разговор касался Кардоуна, но, очевидно, они не хотели, чтобы Джон это заметил. Затем Тримейн встал и спросил, не хочет ли кто-нибудь выпить. Утвердительно ответил только Джо.

— Сейчас я принесу. — Таннер сделал попытку подняться.

— Сиди, — остановил его Дик. — Смотри за футболистом. Мне все равно нужно звонить дочери. Мы велели ей быть дома к часу. Сейчас уже почти два. Как говорится, доверяй, но проверяй.

— Какой суровый отец, — улыбнулась Лейла.

— Только поэтому я еще не дедушка. — Тримейн поднялся и через лужайку направился к дому.

Несколько секунд все молчали. Затем женщины продолжили прерванную беседу, а Берни прыгнул в бассейн.

Джо Кардоун молчал.

Минут через пять из дома показался Дик с двумя стаканами в руках.

— Джинни, слышишь? Мне досталось от Пег за то, что я разбудил ее. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что ей надоел ее кавалер, вот и все. Тримейн подошел к Кардоуну и подал ему стакан.

— Держи, защитник. Джо замотал головой.

— Я, черт возьми, играл в полузащите. Я бегал вокруг вашего чертова Леви Джексона на «Кубке Йеля»!

— Точно. Я разговаривал с Джексоном. Он "говорит, что тебя всегда можно было нейтрализовать. Стоило разок крикнуть «томатный соус», как ты сразу уходил к боковой.

— Очень смешно! Я убью эту черную обезьяну!

— Он о тебе тоже всегда хорошо отзывается, — усмехнулся Берни с другой стороны бассейна.

— А я хорошо отзываюсь о тебе, Берни! И о нашем большом Дике. — Кардоун, шатаясь, поднялся на ноги. — Я обо всех вас хорошо отзываюсь.

— Эй, Джо... — Таннер тоже поднялся.

— В самом деле, Джо, лучше сядь, — подала голос Бетти. — Иначе ты свалишься в воду.

— Да Винчи! — Голос Кардоуна гулко разнесся в темноте. — Да Винчи!.. — снова крикнул он, на этот раз протяжно.

— А это что еще значит? — удивленно спросил Тримейн.

— Ты сам мне лучше скажи! — прогремел Кардоун. Над бассейном повисла тишина.

— Он сошел с ума, — наконец вымолвила Лейла.

— Он попросту напился, — пожала плечами Джинни.

— Так как мы — ну, во всяком случае, я — не знаем, кто такой да Винчи, то, может быть, ты объяснишь? — негромко произнес Берни.

— Брось... Прекрати... — Кардоун сжимал и разжимал кулаки.

Остерман выбрался из воды и приблизился к Джо. Руки его были опущены и болтались как плети.

— Остынь, Джо. Пожалуйста... Успокойся.

— Цюри-и-их! — Отчаянный вопль Кардоуна наверняка разнесся на много миль.

«Вот оно! — подумал Таннер. — Вот оно. И Джо признался».

— О чем ты, Джо? — Тримейн сделал резкий шаг к Кардоуну.

— О Цюрихе, вот о чем!

— Это город в Швейцарии. И что дальше? — Остерман стоял прямо напротив Кардоуна, не сводя с него глаз. — Выражайся яснее!

— Ну уж нет! — Тримейн взял Остермана за плечо.

— Не хочу говорить с тобой! — взвизгнул Кардоун. — Ведь это же ты...

— Прекратите! Прекратите сейчас же, — негромко, но властно приказала Бетти Кардоун. Таннер и не подозревал, что голос Бетти может быть таким жестким, что от жены Кардоуна может исходить такая сила.

В ее голосе было нечто такое, отчего трое мужчин разошлись в разные стороны, как побитые собаки. Женщины изумленно посмотрели на Бетти. Затем Лейла и Джинни ушли в дом, а ошеломленная Элис осталась стоять, не в силах сдвинуться с места.

Бетти заговорила, снова превратившись в обычную провинциальную домохозяйку:

— Вы ведете себя как дети. И вообще, Джо, нам давно пора домой.

— Я... может быть, выпьем на дорожку, а, Бетти? — нерешительно предложил Таннер. — Ты как?

— Только Джо налей чего-нибудь послабее, — попросила Бетти.

— Разумеется, — сказал Берни.

— Сейчас приготовлю. — Таннер направился к дому.

— Подожди-ка, Джонни! — На лице Кардоуна блуждала бессмысленная улыбка. — Я сегодня провинился, поэтому пойду тебе помогать. Заодно приму душ.

Таннер пошел к кухне впереди Кардоуна. Он был удивлен и сбит с толку. Он рассчитывал, что после того, как Джо прокричал слово «Цюрих», все будет кончено. «Омега» разоблачит себя. Однако ничего подобного не произошло. Все вышло наоборот. Было восстановлено равновесие и спокойствие. И кем? Самым, казалось, неподходящим человеком — Бетти Кардоун.

Неожиданно он услышал за спиной шум и оглянулся. В дверях стоял Дик Тримейн и смотрел вниз, на бессильно осевшего на пол Кардоуна.

— И рухнул принстонский гигант, — улыбаясь, покачал головой Дик. — Давай отнесем его в мою машину. Сегодня я буду за шофера.

Рухнул?.. Таннер не мог в это поверить. Да, Кардоун был пьян. Но не настолько же, чтобы потерять сознание.

Мужчины оделись и перенесли бормочущего что-то нечленораздельное Кардоуна на переднее сиденье машины Тримейна. Бетти и Джинни расположились сзади. Таннер украдкой следил за Кардоуном, пытаясь найти в его поведении признаки того, что он притворяется, и не находил. И все же в тяжелых неуклюжих движениях Кардоуна было что-то неестественно фальшивое. Похоже, Джо разыграл этот спектакль, чтобы проверить, как поведут себя остальные. А может быть, он, Таннер, просто преувеличивает?

— Черт возьми! — воскликнул Тримейн. — Я оставил у вас свой пиджак.

— Я принесу его завтра в клуб. Мы же договорились встретиться в одиннадцать.

— Нет, лучше я схожу за ним сейчас. У меня там кое-какие документы. Они мне могут понадобиться. Постой здесь с Берни. Я быстро.

Дик вбежал в дом и схватил висевший на стуле в коридоре пиджак.

Он заглянул в гостиную. Лейла Остерман терла полированную поверхность обеденного стола.

— Если эти пятна не удалить сейчас, Таннерам придется менять столовую мебель, — сказала она.

— Где Элис?

— На кухне, — ответила Лейла, не прекращая своего занятия.

Когда Тримейн вошел в кухню, Элис заполняла посудомоечную машину.

— Эли?

— О! Это ты. Дик... Как Джо?

— С Джо все в порядке... А как Джон?

— Разве он не с тобой на улице?

— Как видишь, я здесь.

— Уже поздно. Дик. Мне не до шуток.

— Я тоже не расположен шутить... Мы были хорошими друзьями, Эли. Ты и Джон, вы очень много значите для нас с Джинни... — Лицо Тримейна побагровело, он то и дело сглатывал слюну. — Не судите да не судимы будете. Не позволяй Джону... калечить людские судьбы. Скажи ему, что следует попытаться понять то, что делают люди. Нельзя судить не разобравшись...

— Я не понимаю, о чем ты...

— Это очень важно, — замотав головой, перебил ее Тримейн. — Пусть хоть раз он попытается понять, иначе... Элис почудилась в его словах скрытая угроза.