Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе

– Проклятый боров! – в ярости бросил Гуидероне.

– Вот каким образом мы узнавали о том, что происходило в особняке Брюстеров. Мы вынудили этого идиота, мужа леди Алисии, взять на себя роль нашего осведомителя, а затем, когда этот проклятый дурак украл у нее несколько миллионов, мы приказали ему ее убить. В семейной жизни случаются разные трагедии. О нем мы также позаботились. И снова никаких следов.

– Мы отклоняемся от темы, – отрезал Гуидероне. – Итак, вы установили в особняке на Бельгравия-сквер подслушивающую аппаратуру…

– Наши «жучки» были обнаружены.

– Определенно, этого следовало ожидать с самого начала. Брюстеров обслуживают не дураки; эти люди получают солидное жалованье и не могут позволить себе беспечность. Одна оплошность – и к дверям особняка подкатил целый грузовик, набитый аппаратурой борьбы с «жучками». И у нас новые проблемы.

– На самом деле все было гораздо сложнее, но, уверяю вас, опять не осталось никаких следов. Человек, установивший аппаратуру прослушивания, был устранен, а его квартира на Лаундес-стрит, где находились приемники и магнитофоны, тщательно вычищена. Все записи уничтожены.

– Ваша оперативность похвальна, – заметил сын Пастушонка, человек, который много лет назад был близок к тому, чтобы занять Белый дом. – Но я уверен, что это еще не все. Вы прилетели сюда из Амстердама среди ночи не для того, чтобы произвести на меня впечатление своей эффективной работой. – Гуидероне помолчал, и его взгляд снова наполнился зловещим блеском. – Вы упоминали про изменение сроков, против чего я категорически возражаю. Нам еще необходимо сделать слишком многое, остались еще шероховатости, свободные концы. Не может и речи идти о том, чтобы переносить сроки!

– При всем моем уважении к вам я вынужден возразить. Благодаря вашим выдающимся усилиям и моей скромной помощи все основные фигуры в Европе, Северной Америке и странах Средиземного моря заняли свои места. Как только наш локомотив будет готов, надо будет трогаться, не дожидаясь, когда дорогу перегородят неожиданные препятствия.

– Какие еще препятствия? Это все мальчишка, сын Монтроз, не так ли?

– Он пропал, исчез, испарился, – поспешно произнес голландец. – Это все осталось в прошлом и не имеет никакого отношения к настоящему. Что мы потеряли? Сотрудничество матери, которая больше не представляет для нас ценности? В настоящий момент она находится в Лондоне вместе с помощником Скофилда, неким Прайсом, человеком с впечатляющей характеристикой. Чтобы задушить в зародыше весь тот прогресс, который у них мог наметиться, оба будут устранены в течение ближайших дней, а то и часов, и именно это для нас главное.

– Почему? У меня нет никаких возражений, но, судя по всему, вы что-то недоговариваете.

– Прошу прощения, сэр, но это самоочевидно.

– Будьте осторожны, молодой человек. Не забывайтесь.

– Приношу свои извинения, но, кажется, я все уже объяснил… Как – нам неизвестно, однако Макдауэлл был раскрыт. Как? Откуда Скофилд узнал про Уичито? Все, что находилось в кабинете Макдауэлла, было переправлено нам. Когда документы были исследованы с помощью спектрографа, выяснилось, что их недавно кто-то просматривал. То же самое можно сказать про шифратор; кроме того, была попытка проникновения в компьютер, ибо именно это привело к срабатыванию сигнализации. Что удалось узнать вашему Беовульфу Агате, если ему вообще удалось что-либо узнать?

– А что он мог узнать? – тихим голосом задумчиво произнес Гуидероне. – Осторожностью Макдауэлл не уступал своим блестящим талантам. Он бы ни за что не оставил в своем кабинете какие-либо улики, указывающие на нас. Это немыслимо.

– Быть может, Макдауэлл чувствовал себя в большей безопасности в своем кабинете в здании правления «Атлантик краун». В семье дела у него обстояли плохо, жена его алкоголичка, причем жутко ревнивая – и на то были причины. Разве вы не видите, сэр: мы просто ничего не можем сказать наверняка!

– Согласен, определенные упущения имели место, но все же это не основание для пересмотра графика. Для того чтобы добиться желаемых результатов, все должно быть выполнено строго в срок. Нельзя допустить ни одного прокола, ибо последствия могут быть самые катастрофические. Наше продвижение вперед не остановить. Никаких переносов не будет.

– В таком случае попробую выразиться яснее, – сказал человек из Амстердама, близкий к отчаянию. – Да, вы правы, есть вещи, о которых я вам не говорил, ибо они уже взяты под контроль и нет смысла напрасно вас беспокоить. Однако, как только я узнал о последних подвигах Скофилда, я понял, что нам необходимо встретиться лично.

– Для того, чтобы попытаться меня убедить?

– Для того, чтобы попытаться вас убедить, – тихо подтвердил внук барона Матарезе.

– В таком случае, Ян, вам надо приложить все старания, – встревоженно промолвил Гуидероне. Теперь все его внимание было обращено к собеседнику. – Вы осуществили невероятное – двигаясь вперед семимильными шагами. Этого у вас не отнять. Продолжайте, о чем вы умолчали? Что вам кажется таким важным?

– Дело тут не в чем-нибудь одном, а в совокупности… Для начала надо вернуться к тому траулеру, потопленному в Карибском море. Капитану-шведу удалось спастись. Он направлялся в Пуэрто-Рико через Тортолу…

– Да-да, – нетерпеливо прервал Гуидероне. – Вы переправили ему деньги на то, чтобы он прилетел в Амстердам. Все это мне известно.

– Он так и не добрался до Голландии. На борту самолета на него обратил внимание какой-то шведский бизнесмен, в аэропорту «Хитроу» его уже ждала полиция, и его сразу же выслали в Стокгольм, где ему предъявили обвинения по делу убийства Пальме.

– Бедняге не повезло, но какое отношение это имеет к нам?

– Ему грозит пожизненное заключение. Не исключено, что он, спасая себя, пойдет на сотрудничество со следствием. И для большего веса выдаст нас.

– Но ему почти ничего неизвестно.

– Ему известно достаточно. Он выполнял приказы, какими бы туманными те ни были.

– Понимаю. Продолжайте.

– Перед тем как покинуть центр прослушивания на Лаундес-стрит, наш осведомитель связался с лондонским оператором и передал сообщение о том, что Прайс, Монтроз и глава МИ-5 направляются в «Вестминстер-хауз»…

– Ах да, к личным банкирам Брюстеров, – вмешался сын Пастушонка. – Если помните, я в надежде что-нибудь разнюхать вышел на того бухгалтера, который вел дела леди Алисии, на некоего Чадуика. Мы с ним несколько раз мило пообедали вместе, но я так ничего и не узнал.

– Вот почему его пришлось устранить, – ровным голосом произнес Матарейзен. – Мы не имели понятия о том, что было между вами, но не вызывало никаких сомнений, что утечку допустить нельзя. Наш связной лично занялся этим делом и изъял из кабинета Чадуика досье на вас. Как выяснилось, не зря.