Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

Настя говорила горячо, постепенно увлекаясь. Арина слушала и все больше удивлялась. Как же выросла ее подруга, на глазах. Проснулась в ней какая-то сила. С ней не пропадешь. На такую можно положиться.

К железной дороге подошли, когда солнце уже стояло высоко. Хватаясь за жидкие березки, перепрыгивали с кочки на кочку, пока не пришли к опушке березовой рощи, дальше за которой начиналось болото.

— Смотри, Настя, грибы есть. Надо Василисе сказать, — сказала Арина, сшибая несколько тонконогих подберезовиков.

Нашли сухое место. Спрятались в кустарнике. Высокая насыпь железнодорожного полотна была отсюда хорошо видна. Не успели женщины устроиться в засаде, как мимо них с грохотом прошел товарный состав.

— Видала, как гонят. Я думала, дорога не действует. Ипат говорил, что мост сломан. Вот здесь наше первое дело и будет, — сообщила вполголоса Настя. — Здесь дорога под уклон идет… Видишь, какая насыпь. В случае чего и бежать отсюда хорошо. Я тропинки знаю.

— Мне тоже за клюквой доводилось сюда ходить… А про какое дело ты сказала, Настя?

— Крушение устроим.

За час, пока женщины сидели в кустарнике, прошло пять поездов. Три в одну сторону, два в другую. Каждый раз считали вагоны. В одном составе находились пассажирские вагоны. На двух открытых платформах пулеметы, маленькие пушки. Дула торчат вверх, солдаты стоят наготове с биноклями.

— От самолетов страхуются, — догадалась Арина.

У многих товарных вагонов двери были распахнуты, на полу сидели немцы, свесив ноги наружу.

— Военный поезд. Вот бы такой под откос пустить, — прошептала Настя.

— Надо сперва наверняка узнать, — ответила Арина.

— Чего узнавать? До станции далеко. Как тут узнаешь. Нет. Мы первый попавшийся кувырнем, с чем бы он там не был… все одно германский. Часто ходят, вот беда.

— А как его сковырнуть? Камней натаскать, бревен?

— Нет. Я знаю как. Пойдем теперь посмотрим насчет охраны.

Выбрались из болота. Осторожно пошли вдоль дороги. Поблизости никого не встретили.

— Дальше не пойдем. Нечего там делать. Не могут же они вдоль всей дороги людей поставить. Здесь, видно, на болото надеются. Думают, непроходимое место.

Свернули к Семеновке. Шли крупными шагами, по звериным тропинкам, не опасаясь встречи с врагом. В лес немцы не лезут, боятся леса. Пересекли проселочную дорогу, и снова лесом — напрямик.

— Стой! — прошептала Арина, схватив подругу за рукав. — Слушай. Плачет кто-то.

Долго стояли не шевелясь, стараясь разобрать, кто издает эти стоны и откуда они раздаются. Подкравшись, нашли еле живую девочку лет одиннадцати. Арина узнала в ней односельчанку. Девочка, увидев Арину, бросилась к ней. Разрыдалась. Уткнулась лицом в грудь партизанки. С трудом успокоившись, рассказала страшную новость.

Когда разведчицы вернулись в овраг, жизнь там кипела ключом. Василиса приступила к исполнению своих обязанностей. На открытом месте был натянут провод, которым когда-то сшибли мотоциклиста, на нем сохли связки грибов. Девушки рыли еще одну землянку — кладовку, как сообщила завхоз. Маша с Аксенихой, обложившись прутьями, плели корзины. Настроение у всех было веселое. Шутили, смеялись. Увидев сурово сдвинутые брови командира, притихли.

— Вот что я вам скажу, товарищи! Семеновки больше нет. Надо покормить Нюру, а потом она вам сама все расскажет.

Отряд Вихарева в Семеновке долго задерживаться не стал. С помощью жителей очистили деревню от спрятавшихся немцев, перетаскали тела убитых в ров, осмотрели окрестность и, забрав обоз, ушли к себе. Телеги были натружены главным образом имуществом — телефонный кабель, аппараты, радиоприемники, аккумуляторы и еще какие-то приборы, назначение которых никто не знал. За обозом шли пять пленных. Офицера положили на телегу. Легкое ранение в ногу не позволяло ему идти пешком. Перед обозом, на расстоянии примерно километр до него, двигалось головное охранение. Ехали кружным путем, узкими заброшенными дорогами.

— Не придумаю, что с этим барахлом делать, — сказал Вихарев шагавшему рядом Матвею. — Нам оно ни к чему. Сжечь жалко. Красной армии передать невозможно.

— Закопать до лучших времен, — посоветовал Матвей. — Не все же отступать будем. Соберет Красная армия силы, погонит германцев, вот оно и пригодится.

— Я уж думал об этом. Пожалуй, так и сделаем. Смотри, как офицер головой крутит. Ожил. Не хочет ли сбежать.

— А пущай, далеко не уйдет, — спокойно сказал Матвей, перекидывая с плеча на плечо винтовку.

Он, как и многие, не захотел променять русскую винтовку на немецкий автомат. «Она осечки не даст. Тяжелыми боями проверена. Это тем, кто с закрытыми глазами, не целясь, стреляет, — автомат нужен, а мы, не торопясь, поцелимся. Патронов меньше изведем, а толку больше будет. К тому же трехгранный штык. Между костей не задержится, обратно тащить не застрянет, крепости хватит двух человек на воздух поднять», — твердо решили между собой охотники, когда им предложили вооружиться захваченными автоматами.

К обеду отряд добрался до места стоянки.

Старший сын Мельника — Василий — остался на Пономаревском хуторе с небольшой группой мужчин наблюдать, чтобы огонь не перебрался через канавы и лес снова не загорелся. Местами еще тлел мох. Едкий запах гари не подпускал на горелые места. Василий бродил по округе, искал дымившиеся места, заставлял мужиков перекапывать землю. Староста получил разрешение коменданта на порубку строевых обгоревших деревьев. Уходя, наказал сыну, как только будет возможно, начать заготовку бревен и волоком тащить их к дороге. Василий понимал, что отец решил строиться. Вчера он должен был прислать топоры, пилы, питание, но почему-то задержался. Угоревший от дыма, злой, с головной болью, бродил он, ругая всех — начиная с отца, спать ушел в лес с подветренной стороны пожарища. Проснулся поздно, солнце уже поднялось над деревьями и сильно припекало. Головная боль прошла, но мучил голод. Взятый с собой хлеб был съеден еще вчера, другой еды не достать. Комендант с уцелевшими работниками аэродрома поселились в палатках, пищу им привезли, но просить у них Василий не решался.

Немцы держались высокомерно, близко не подпускали к себе крестьян. «Может, ночью привезли продукты из Семеновки», — подумал Василий и торопливо зашагал к бывшему аэродрому.

— Василий Иваныч, иди скорей к начальнику, — закричал один из мужиков, завидя приближающегося. — Мы с ног сбились, ищем… Часа полтора бегаем по лесу, аукали.

Перед комендантом навытяжку стояли два солдата. Под накинутыми на плечи шинелями виднелось перемазанное нижнее белье.

— Вас нашли! Гут! — нахмурившись, сказал располневший комендант Василию. — Произошел много неприятный историй. Ваш папа убитый… как эта… партизан делал налет на деревня.