Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

— Всех поубивают, — вставила Соня.

— Надо прятаться, — продолжала Настя. — Расширим томлянку, новых можно вырыть, перетащим из деревни необходимое, и будем жить.

— Верно, Настя. Отсидимся в лесу.

— Податься все равно некуда.

— Значит, согласны. Только я должна с вами уговориться наперед. Сидеть сложа руки не станем. Мне тесть завещал, а я клятву ему в том дала, что пока немцы по нашей земле ходят, уничтожать их без жалости. Ни одного живым не выпустим, всех похороним…

В голосе Насти звенела сталь. Глаза поблескивали из-под нахмуренных бровей. Такой Арина видела ее первый раз. Словно подменили подругу.

— Согласны со мной — оставайтесь здесь. Не согласны — ищите другое место, отсиживайтесь. За болотами к железной дороге — глухие места. Ни один черт не найдет. Я покажу.

Бабы молчали. Неожиданное предложение и решительный твердый тон, с каким оно было сделано, смутили женщин. Знали, что Настя не шутит. Сердцем понимали, что сидеть на одном месте не даст. Если бы работа какая, с радостью согласились, но воевать — это дело не привычное.

Настя ждала, поглядывая на гостей. Она понимала, что пугает их.

— Ты как, Ариша? — спросила она подругу.

— Меня не спрашивай. Я давно решила. Сама знаешь.

— О детях не думай, Василиса, и ты, Груша. Возьмем сюда.

— Как-то без мужиков… на такое дело, — промолвила Василиса.

— Что нам мужики. Они в армии за нас бьются. Нам надо им помогать. Сами видели: германцы не разбирают — мужик ли, баба.

Неожиданно Соня расхохоталась. Все оглянулись на нее.

— Что тебя так разбирает? — спросила Арина.

— Бабский отряд. Я согласна, Настя. Записывай меня. Только я стрелять не умею.

— Научим, — сказала Настя.

Смех Сони и ее согласие разрядили напряжение. Бабы заговорили.

— Верно. Податься некуда.

— Будем воевать.

— От одной смерти избавились, другой не запугаешь.

— Не сидеть же с прялкой.

— Покорностью зверя не разжалобишь.

— А я думаю еще и так, бабы. Если мы с оружием не восстанем, нас все равно голодом заморят. Все до нитки оберут, — вмешалась в разговор Арина.

Настя выждала, когда бабы выговорятся.

— Все согласны? Ты, Маша, как?

— Я что могу — то с радостью.

— Теперь, бабы, надо командира выбрать.

— Какой там выбор. Ты командир, — единодушно согласились женщины.

— Но смотрите, — предупредила Настя. — Всякое слово командира — приказ. За ослушание плохо будет. Мы теперь одной веревочкой связаны. Если одна испугается, или по лености что не сделает, или забросит, всех погубить может. Поэтому дисциплина строгая. Спорить со мной не дам. Сказано — сделано. Вы не пугайтесь. В атаку на немцев в чистое поле не выйдем. Мы будем из лесу, с хитростью вредить.

Арина с восторгом слушала подругу. Откуда что у ней берется. Говорит дельно, коротко. Каждое слово в голову посадит, оно зацепится — корни пустит.

— Придут к нам и другие, — уверенно продолжала Настя. — Семеновке сейчас не жить. Мы принимать станем с разбором, только верных людей.

— И мужиков? — спросила Соня.

— Насчет мужиков мы подумаем.

— Пускай к Вихареву идут, — сказала молчавшая до того Татьяна.

— Об овраге никому ни единого слова. Если кого проведете, оставлять на тропинке… я покажу, где. Решим взять, тогда сюда. Об отряде тоже не болтать.

Настя говорила еще несколько минут о задачах, которые, по ее мнению, встанут перед отрядом и с которыми они могут справиться. Не откладывая дела в долгий ящик, вытащила оставшиеся гранаты, показала, как с ними обращаться. Это было единственное их оружие. Настя надеялась, что с их помощью они добудут и другое. Женщины слушали внимательно, гранаты в руки брали с опаской.

— Не бойтесь. Это у вас с непривычки. Крепко держи, Соня. Не взорвется.

— Ой! А вдруг как…

— Вдруг ничего не бывает.

Арина и Татьяна быстро освоились с гранатой. Осмелев, Татьяна даже сунула ее за пазуху примерить: можно ли туда спрятать. Самой бесстрашной оказалась Маша. Девушка плохо понимала, где находится предохранитель, куда вставлять капсюль, но никакой боязни у нее не было. Настя с удовольствием наблюдала, как Маша тонкими пальцами взяла гранату и, поднеся близко к лицу, стала разглядывать.

— Настя, а как с ребятами-то? — спросила Василиса.

— Сходим. Сейчас надо, пожалуй, передохнуть.

— Какой там отдых. Душа болит.

— Ладно. Откладывать не станем. Собирайтесь, бабы. Ариша, ты останешься с девчатами здесь. Отдохните, а потом за работу принимайтесь. Надо еще землянку рыть. Лопаты, топор, пила — все есть. Еда под нарами. Нас не дожидайтесь. Если к вечеру вернемся — хорошо, а то и завтра.

Настя привязала две гранаты к поясу, взяла мешок, показала место для новой землянки и ушла с двумя женщинами назад в Семеновку.

Арина осталась за командира.

— Ну что… будем спать? — спросила она из девушек.

— Какой сон, Ариша. Устраиваться надо, — ответила за всех Маша.

— Выспаться на том свете успеем. Сперва урок выполним, — согласилась Татьяна.

Работали не за страх, а за совесть. Землянку рыли большую. Татьяна в одной нижней юбке, голая по пояс, обливалась потом, рыла, как настоящий землекоп. Маша с Соней едва поспевали таскать землю. Арина отправилась в лес за жердями. Днем наскоро перекусили всухомятку и снова принялись за работу. Напилили бревен, подперли потолок. К вечеру землянка была готова: пол утрамбован, стены обложены жердями. Оставалось наслать нары.

От усталости говорить не могли, завалились спать, не поужинав.

Ночью вернулась Настя с женщинами. Ребят принесли сонных — на руках. Привели двух коров, на которых навьючили много всякого добра. С Настей пришел новый боец отряда — бабка Аксениха. Коротко рассказали про разгром немецкого отряда.

— А где партизаны теперь? — спросила Арина.

— Мы их не застали. Они перетаскали убитых в ров, забрали немецкий обоз и ушли.

— Вихареву-то надо было сказать про меня. Будет искать.

— Дай срок — скажем, Ариша. Васька нашелся. Он теперь у Вихарева. Не может быть, чтобы не прибежал сюда. Через него и скажем.

Подруги еще долго шептались, прислушиваясь к ровному дыханию спящих.

— Как бы нас детвора по рукам не связала.

— Пускай. Им тут в овраге свободно будет. Кто-нибудь для присмотра всегда останется.

— Аксениха.

— Ну нет, — возразила Настя. — Ты не смотри, что она старая. Она двоих молодых стоит. Если бы ты слышала, что про нее рассказывали. Своих постояльцев зарубила. Всех баб подняла. Всю ночь за немцами с топором гонялась.

— А что будем дальше делать, Настя?

— Сейчас — спать. Утро вечера мудренее. Завтра скажу.

Ночью приходили в овраг две лисы. Услышав новые запахи да могучий храп Татьяны, лишь досадливо махнули хвостами. Не удалось вчера забраться в землянку, а теперь и подавно не выйдет. Придется обходить это место стороной. Коровы стоят, привязанные к деревьям. Если медведя привести, можно будет после него полакомиться свежим мясом. Но, к сожалению, медведь перебрался куда-то на новое жительство после бомбежки. Ничего другого придумать лисы не смогли. Пришлось уйти не солоно хлебавши.