Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

– У вас что-то срочное, штабс-капитан? Я слишком занят теперь.

– Вы знаете баронессу фон Виллов?

– Софию Николаевну? Отлично знаю. Эта женщина – храбрый офицер. И красавица, каких мало. И нам помогла не один раз.

– Контрразведке?

– Именно так.

– Я нашел отчет офицера контрразведки Добровольческой армии Ларионова. Баронесса тогда выполняла задание Председателя военного управления Особого совещания генерала Лукомского.

– И что?

– Но это здание не для простого прапорщика. С чего ей доверили такое важное дело?

– Это не операция контрразведки. Насколько я могу помнить, тогда нужно было переманить обратно некоторых офицеров из штаба красных. Из тех, кто стали военспецами у Троцкого. Возможно, что женщине легче было выполнить задание, чем мужчине.

– Но разве мало было женщин, которых могли использовать?

– Я не знаю мотивов генерала Лукомского. Но зачем вы ворошите старое дело?

– Оно не такое старое, господин подполковник. Прошу вашего разрешения мне посетить Севастополь.

– Сейчас?

– Именно сейчас. Я должен кое-что проверить. И мне нужно попасть в госпиталь, где находится на излечении прапорщик фон Виллов.

– Там сейчас поручик Лабунский. Вам нет нужды ехать.

– Поручик там?

– Да. Он послан с особым заданием в Севастополь.

– А могу я осведомиться о цели его задания, господин подполковник? Или это особо секретная миссия?

– Ничего особо секретного в его миссии нет. Угроза еврейского погрома в Симферополе и ряде других городов Крыма.

– Еврейские погромы? Но это не дело для контрразведки, господин подполковник. Это работа государственной стражи.

– Только в том случае, если погромы не спровоцированы агентами большевиков.

– Господин подполковник! Вы хотите сказать, что большевики Троцкого готовят погромы евреев? Тройский сам еврей.

– Троцкий большевик, господин штабс-капитан. А большевик не еврей. И они готовят не погромы, но провокации в нашем тылу.

– Провокации, господин подполковник?

– Они желают дестабилизировать положение в нашем тылу. И часть ярых антисемитов большевики отпускают из своих тюрем и дают им возможность добираться сюда. Возьмите хоть нашего священника Востокова? Он способен спровоцировать резню. И таких в Крыму сейчас не один и не два. Вы меня поняли, штабс-капитан?

– Понял, господин подполковник. Но поручик встретит там баронессу? Они пересекутся?

– Уверен в этом. Но встреча поручика и баронессы это уже не дело контрразведки, штабс-капитан.

– Вот как? Тогда у меня еще больше оснований попасть в Севастополь, господин подполковник.

Русская армия летом 1920 года достигла определённых успехов. Белые вырвались из Крыма и заняли Северную Таврию. Была разгромлена красная группа войск под командованием комкора Жлобы. Но все эти победы, не смотря, по пафосный тон крымских газет, решающего успеха не имели. Врангель все еще был «заперт» в Северной Таврии. Необходимо было изменить ситуацию кардинально. Пока победы доставались белым благодаря маневру. Но надолго этого не хватит.

Севастополь.

18 июня, 1920 год.

Пётр Лабунский прочитал в газете «Военный вестник» что 11 июня 1920 года по приказу Главнокомандующего за № 4698 Самурский пехотный полк снова сформирован и вошел в состав 6 пехотной дивизии. Командиром полка назначен подполковник Штерн.

– Штерн стал командиром полка, – сказал он Софии, отбросив газету.

– Капитан?

– Подполковник Штерн. И Самурский полк снова на фронте.

– Ты хочешь сказать, что твое место там?

– Думаю, именно там.

– В отношении меня ты иного мнения, Пётр. С тех пор как мы с тобой снова стали читать местные газеты между нами все чаще возникает недопонимание.

– Дело не в газетах, София. Дело в том, что я мужчина. А ты женщина. Не стоит тебе про это забывать.

– Я и не забыла. И старалась быть в последние дни только женщиной. Но это ты взял в руки «Вестник».

– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Но у меня с этим полком много чего связано…

***

Лабунский следующим утром явился в военную канцелярию и спросил, нет ли вызова на его имя.

– Господин поручик Лабунский? – капитан в черной форме ударного корниловского полка поднял на него глаза.

– Так точно.

– Запрос на вас пришел еще третьего дня.

– Как же так? Я ничего не знал.

– Вам приказано срочно отбыть в Симферополь и распоряжение штаба Добровольческого корпуса генерала Кутепова.

– В штаб?

– Но вы ведь подавали прошение о переводе вас в действующую армию? Или вы раздумали?

– Но это вызов в штаб, а не в армию.

–Добровольческий корпус в самом пекле боев, господин поручик. Кстати, а мы с вами не могли раньше встречаться?

– Возможно, капитан. Я на войне с 1914 года.

– Нет. Не на германской войне, поручик. Уже на этой, где русские убивают русских.

– Возможно, – повторил Лабунский. – Я начал свой боевой путь в Дроздовской дивизии в 18-ом году в Ростове!

– Вспомнил! Ростов! Тюрьма! Весна 1918 года! Штабс-капитан Рогов, 12-й драгунский полк. Вернее тогда я был штабс-капитаном. Но ныне капитан. А вы все в поручиках?

– В Ростове в мае 1918-го я был корнетом.

– И это вы тогда помогли нам избежать расстрела?

– Я? Нет, нам помогли дрозды. Если бы не они, ни меня, ни вас бы уже не было в живых.

– А вы уже не в Дроздовской дивизии, поручик?

– Пока нет.

– И вы хотите обратно на фронт? Ныне редко кто туда рвется. Это вам не лето 1919-го. Но, так или иначе, вашу просьбу удовлетворили. Вы едете в действующую армию, поручик.

– А вы, капитан? Вы прочно осели в тылу? Корниловская дивизия сражается на фронте.

– Я знаю, поручик. Но я больше не стремлюсь умереть. А вам желаю удачи…

***

Лабунского удивило это назначение. Подполковник Васильев ему не один раз говорил, что он нужен в контрразведке. Хотя возможно большие потери на фронте внесли коррективы в планы подполковника. Севастопольский госпиталь был переполнен. Прибывшие на излечение офицеры и солдаты говорили о том, какой ценой покупается победа.

– Я постоянно был в первой линии, – рассказывал один подполковник. – Добровольческий корпус Кутепова не сменяется и постоянно наступает. Корниловцы, марковцы и дроздовцы. Вот кто ныне воюет, господа.

– А, правда, что Махно ныне на нашей стороне? – спросили его.

– Кто вам сказал такую ерунду?

– Дак в газетах пишут, ваше высокоблагородие. Мол, Махно воюет против большевиков. Да и разве только Махно? Атаман Володин на нашей стороне против советов.

– Эти атаманы плохое подспорье на фронте, – сказал раненый подполковник. – Как крестьян грабить они в первом ряду. А как идти на красные пулеметы, то тут корниловцы! А такой атаке меня и ранило. Половина офицерской роты была расстреляна, но красные окопы мы взяли.