Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

Июль, 1920 год.

15 июля войска корпуса Кутепова прорвали оборону красных и разгромили части 20-й кавалерийской дивизии. Был взят город Орехов. Полки «цветных» дивизий 17 17 Цветные дивизии Белой армии – ударные, лучшие части Белой армии: Дроздовая, Корниловская, Марковская, Алексеевская дивизии. Цветными назывались по особой военной форме. Корниловцы имели черную форму с белым канатом, фуражки с красной тульей и черным околышем, черно-красные погоны и белой выпушкой. Дрозды – форму защитного цвета с фуражкой с белым околышем и малиновым верхом – отсюда название «малиновые» части. продвигались вперед и Лабунский с баронессой не застали штаба на месте. Там была только госпитальная команда и полуэскадрон казаков.

Казачий есаул с подозрением посмотрел на Лабунского и баронессу в военной форме.

–И вы офицер штаба, поручик?

–Я пока не знаю, куда меня определят, есаул.

–А дамочка тоже станет служить в штабе?

–Я не дамочка, есаул, – сразу осадила его баронесса. – Вы невнимательно прочитали мою фамилию. Я прапорщик фон Виллов.

Казак сразу подобрел. О баронессе он слышал много. Да и кто о ней не слышал в 19-ом году?

–Баронесса фон Виллов? Я слышал о вас. Простите меня, прапорщик.

–Ничего.

–Но у вас нет предписания.

–У поручика оно есть.

–Как скажете. Наши ушли вперёд. Несколько дней назад возобновилось наступление. Корниловский и дроздовский ударные полки прорвали оборону красных по флангам. Наши взяли больше тысячи пленных. Вот штаб и переехал. Генерал был в дроздовской форме. А это хороший знак.

–В дроздовской форме? – не понял есаула Лабунский.

–А вы не знали?

–Не знал чего?

–Генерал-лейтенант Кутепов имеет право носить мундиры всех цветных частей нашей армии. И надевает их в зависимости от настроения. Мундир дроздовской дивизии это показатель хорошего настроения генерала. Черный корниловский мундир говорит о нейтральности. А коли в форме марковского полка, то ему под руку лучше не попадаться.

Сам Лабунский на этот раз был в гимнастёрке и «малиновой» фуражке Дроздовского ударного. Форма была новая и получена благодаря стараниям подполковника Васильева.

–Нам нужно как можно быстрее попасть в штаб, есаул.

–Могу отправить вас с обозом. Как раз он выступает завтра утром в расположение 1-го Марковского полка. А оттуда вы сами доберётесь до штаба.

–Что за обоз?

–Боеприпасы и пополнение. Раненые офицеры, после излечения, возвращаются в строй…

***

Командовал обозом капитан Ершов с Марковскими черными погонами и буквами «Г.М.» (Генерал Марков). Что говорило о его принадлежности к особой элитной роте имени генерала Маркова.

–Ершов, – представился он, – из Марковского ударного офицерского полка.

–Поручик Лабунский.

–На вас форма, первого офицерского генерала Дроздовского полка.

–Первое место службы. Затем Самурский пехотный полк Дроздовской дивизии.

–А в германскую воевали?

–Лейб-гвардии уланский полк, – ответил Лабунский.

–Давно, стало быть, на войне?

–С лета 1914 года. Почти шесть лет.

–Давно. А вот я с осени 1915-го. Садитесь рядом со мной, поручик.

–Я не один, капитан. Со мной прапорщик фон Виллов.

–Так посадите его с унтерами на вторую повозку.

–Прапорщик фон Виллов женщина.

–Ах вот как. Тогда прошу рядом со мной.

Обоз состоял из двадцати конных подвод. На десяти были ящики с патронами, на остальных разместились солдаты. Это были бойцы Марковский дивизии, которые получили легкие ранения во время майского наступления.

Сам капитан Ершов был ранен в руку и в ногу при первой же атаке.

–Меня зацепило сразу. Хотя весь 1919 год ни одной царапины! Я уже прослыл среди моих солдат счастливчиком. Так меня в батальоне называли. Но вот судьба отвернулась от меня.

–Почему отвернулась? – спросила баронесса. – Вы уже возвращаетесь в строй.

–Возможно, вы и правы, сударыня. Тогда многих пулемётным огнем навсегда успокоило. Я ведь почти всех, с кем начинал, уже похоронил. Был я и в том бою в 18-ом у станции Шаблиевка, когда сам генерал Марков погиб.

–Второй Кубанский поход? Помню его хорошо.

–И вы там были?

–Нам с баронессой досталось тогда.

–Вы были в Дроздовской дивизией?

–Я с дроздами, а она с конницей Эрдели.

–Хорошее было время. Мы наступали, как и сейчас. Вот только людей осталось мало. Иногда мне кажется, что и вовсе Россия обезлюдела из-за этой войны. Кто мог подумать о таком в августе 1914-го? Думали, что через три месяца в Берлине будем и войне конец. А вон как все получилось.

–Революция, – сказал Лабунский.

–Предательство, – сказала София фон Виллов. – Измена присяге не ведет ни к чему хорошему.

–В феврале 17-го я ведь тоже с красным бантом ходил, господа, – сказал Ершов. – Какие слова говорили, и какие надежды были. Республика, демократическое правительство, свобода слова. А вот что вышло. Война, расстрелы, разруха, голод и тиф. Вот вам и вся революция.

–Случилось то, что должно было случиться, – сказала баронесса.

–Кабы знать, прапорщик. Кабы знать. Я ведь просто окопник. Не гвардеец. Покормил вшей два года и мечтал, чтобы поскорее это безумие закончилось. Затем в демократический союз офицеров поступил. А вы, поручик?

–Красного банта не носил. Но сбежать из России после октября 1917 года хотел.

–И почему не сбежали?

–В Ростове в 1918-ом году меня схватили на вокзале.

–Наши? – спросил Ершов.

–Нет. Тогда Ростов был в руках большевиков. Там была так называемая Донская Светская республика. Вот меня и запихнули в тюрьму как контрреволюционера.

–И как выбрались?

–К городу подошли отряды Дроздовского. А нас, группу офицеров, приговорили к расстрелу. Но привести в исполнение не успели. Вот с тех пор я и воюю, господин капитан…

***

Старший адъютант штаба Добровольческого корпуса капитан Гессен встретил поручика Лабунского на маленькой станции, где располагался штабной поезд. В охранении штаба шел бронепоезд «Святая Русь».

–Поручик Лабунский? Мне верно доложили?

–Так точно, господин капитан.

–А с вами баронесса фон Виллов? Искренне рад вам обоим. Вы не представляете, как мне нужны толковые работники в штабе.

–Я признаюсь вам, капитан, не имею опыта в такой работе, – сказала баронесса.

–Поручик Лабунский имеет и возьмет над вами шефство, – сказал Гессен. – Но нет времени на разговоры. Я должен быстро ввести вас в курс дела. Прошу за мной.

В вагоне, где размешались адъютанты, и телеграфисты царила сутолока. Столы были завалены бумагами и лентами телефонограмм.

–Господин капитан, – доложил какой-то поручик. – Сообщение от полковника Нилова.

–Что там?

–Конный полк отступил под натиском красной кавалерии. Нилов остался без поддержки. А они сильно оторвались от наших сил.