Николай Подраный - Волчья радуга. Бег на выживание

Переодевшись, тщательно причесался и освежил лицо дорогим одеколоном. Затем подошел к двери, прислушавшись к звукам в коридоре, открыл дверь каюты и, не заметив ничего подозрительного, переступил порог. Коридор был пуст. Никто за дверью каюты не следил и, конечно, правильно делал. Куда я могу деваться, кроме как пьяный завалиться спать до утра, чтобы во сне переждать, пока пройдет шторм.

Ресторан был почти пуст. За несколькими столиками сидели одинокие посетители: четверо мужчин и одна женщина среднего возраста. Все были навеселе, в том смысле, что по их внешнему виду, по осоловевшим глазам можно было определить, какой именно способ борьбы с морской болезнью выбрали они. На всякий случай запомнил физиономии всех.

Не успел опуститься на стул, который теперь был намертво закреплен специальными защелками к полу, как ко мне без всякого напряжения, ловко маневрируя между столами, быстро подошел официант и предложил сделать заказ, и тут же, показывая свою осведомленность и вроде как личную причастность в решении этого вопроса, доверительным голосом поведал: «Мистер, судно сменило курс. Мы идем в порт Сент-Джонс. Это остров Ньюфаундленд в Канаде. На нас движется сильнейший ураган, и если мы не сменим курс, то нам придется очень не сладко. Капитан принял решение укрыть судно в тихой бухте Сент-Джонса и не подвергать риску пассажиров и судно».

Последнее поведал таким тоном, как будто бы капитан принимал это решение, спросив перед этим согласия лично у него.

Поблагодарив официанта за информацию, заказал крепкий кофе и коньяк, решив, что за добрую весть отвалю ему щедрые чаевые и, прежде чем он ушел, попросил его узнать приблизительное время, когда судно будет в порту Сент-Джонса, и будет ли высадка на берег.

Спустя минут пять официант лавировал в мою сторону, жонглируя красивым подносом с высокими бортиками. Видимо, это был «штормовой» вариант подноса.

– Пожалуйста, Ваш заказ. Желаю хорошо провести время. В порту Сент-Джонса мы будем через три-четыре часа. Вахтенный офицер уже видел огонь маяка Сент-Джонса. Ночь простоим на якоре в бухте, а утром нас пришвартуют. Те пассажиры, которые захотят продолжить свое путешествие по суше, смогут покинуть корабль. Между островом и материком есть отличный паром, – после сказанного официант поклонился и дал задний ход.

Вот это новость. Отлично. Есть возможность оторваться от слежки. Хотя нет, так дело не пойдет, заметив, что я покинул судно, эти ребята тут же рванут к наиболее вероятной точке моего появления – к парому. Стоп… есть другая идея. Выпил коньяк из бокала, хотя из него обычно пьют вино или шампанское. Ну да ладно, учитывая шторм, не будем придираться к этикету.

Ну что же, попытка не пытка, попробую осуществить этот план.

– Официант, повторите, пожалуйста…

Через минут сорок пьяным взглядом еще раз обвел присутствовавших, закрепляя в своей памяти их физиономии, особенно мужчин. Единственную женщину, находившуюся сейчас в ресторане, я и так хорошо помнил. Она проживала в каюте, которая была через одну от моей каюты, но с противоположного борта судна. Она явно посматривала в мою сторону, видимо, желая скрасить одиночество путешествия, но я очень умело, на мой взгляд, избегал ее взгляда. Она явно не напарница «профессора». Подобная «наглость» в слежке недопустима, хотя как знать. Ладно, сейчас не время, другим голова занята, к тому же она собралась уходить. Зовет официанта. Рассчитывается. Уходит. Остановилась возле гардероба, в широком коридорчике. Теперь ее вижу только я, остальные сидят в стороне, либо спиной к ней. Оглянулась, улыбнулась, явно мне, больше некому. Ну, а это уже вообще прелесть, моргнула многообещающе – сладострастно, одновременно кивнув головой в сторону выхода, как бы приглашая следовать за ней. Развернулась и ушла из ресторана.

План решил изменить, корректировка на ходу. Мелькнула идея, и тут же принято решение.

Подозвал официанта, заказал еще рюмку коньяка и попросил принести упаковку снотворного, дав сразу щедрые чаевые и рассчитавшись за заказ.

Через десять минут ни на кого не глядя, а чего смотреть, ведь я пьян, взял снотворное и пошел спать. Имитируя опьянение, тщательно проверился несколько раз. Топтуны спокойны, куда я могу деться с судна среди бушующего океана. Я был уверен, что в зале есть один «дежурный», готовый к слежке и действиям в случае необходимости. Торчать ему в коридоре нельзя, или я засеку, или кто-либо из помощников капитана может поинтересоваться, чего он топчется в коридоре во время шторма. Поэтому его место здесь, и он только периодически проходит мимо моей каюты или заглядывает в коридор. Я уже «видел» перед глазами строку из письменного рапорта топтунов «…объект постоянно пьянствовал, изредка играл в покер и валялся у себя в каюте. Контактов не было». Ну, чего бегать за мной по коридорам, это вы на палубу за мной поперлись, думали, у меня там рандеву с кем-то: о господи, простота, вас, наверное, не учили, что самая лучшая конспирация – никакой конспирации, все как обычно, без резких движений и странных поступков. Этот покой топтунов успокаивает, расслабляет. Они думают, что контролируют объект надежно и поэтому себя не перетруждают. Вот здесь и нужно умело сделать ход, который оборвет след, причем надежно, да так, что топтуны потом долго вместе со своим шефом будут анализировать, где они прокололись, и в какой момент исчез, как растворился, подконтрольный объект.

Проходя мимо каюты дамы из ресторана, заметил, что дверь приоткрыта, а мадам прямо в одежде спит или лежит на кровати с закрытыми глазами. Не дождалась меня, бедняжка, тем лучше. Видимо, спиртное и качка сыграли и с ней злую шутку. Тихонько закрыл дверь ее каюты и быстро зашагал в сторону своей каюты.

Шторм заметно усилился. Я никогда не считал себя трусом, но сейчас мне было жутко, судно через равные промежутки времени, то наклонялось вперед к носу, что казалось, оно пытается нырнуть, то проваливалось кормой, и тогда казалось, оно пытается взлететь. Официант сказал, что это еще не та буря, от которой мы пытаемся укрыться в уютной бухте. Страшно подумать, что могло бы быть, не измени капитан курс.

Приняв сразу две таблетки снотворного, я приложился к бутылке виски, запер дверь каюты и, не раздеваясь, завалился в кровать.

Проснулся только около полудня. По тишине и отсутствию качки понял, что судно стоит на якоре. Раздался резкий гудок за бортом. Выглянув в иллюминатор, увидел, что к нашему судну торопится, пыхтя черным дымом из трубы, небольшой буксир. Контуры других кораблей, как и порта, из-за сильного дождя, стеной стоявшего вокруг нас, различались с трудом. Дождь часто сменялся мокрым снегом, от чего на судне местами началось оледенение.