Александр Бабин - Икона из скита

– Эй, гер хозяин, просыпайся, – назвав Курта тем выражением, что он его называет, радуясь, что все идет по задуманному плану. Оставалось за малым – забрать законника с казначеем, но полдела уже сделано.

Курт дрожащим голосом тихо ответил:

– Это ты – гер хозяин, а не я. Замерз я тут, весь бок отлежал, ох и дно у катера холодное, не догадался фуфайку постелить.

– Извините, «граф», перины у меня нет! Ладно, что уж сейчас говорить, потерпи, недолго осталось.

– Быстрей бы темнело, мочи нет лежать, почки простужу.

– Не суетись. Сейчас заведу мотор и поплывем, и туман нам в помощь…

Подплыли к назначенному месту, законник со своим казначеем уже их ждали. Заметив катер, подбежали к куче с опилками и руками стали ее разгребать. Достав два вещмешка, волоком потащили к причалу. Сильвестр Карпович наблюдал за ними:

– Ни хрена себе скоробчили! Вот тебе и воровской общак! У государства в закромах и то его меньше. Ай да зэки!

– Ты о чем говоришь, я же не вижу? – шепотом сказал Курт.

– Про золото говорю, скоро увидишь, два мешка у них. Идут, молчи.

Зэки колючую проволоку раздвинули досками и пролезли в дыру, еле перетащив свои мешки.

– Принимай, – в приказном тоне сказал Веревка, подавая мешок хозяину. – Осторожнее не урони, тяжелый.

Перегрузив мешки с золотом, Сильвестр Карпович пологом накрыл компаньонов по побегу и направил катер к вышке с часовым. Напротив вышки заглушил мотор и стал перебирать сеть, делая вид, что она запуталась.

– Надо же сеть запуталась, – громко проговорил, чтобы слышал часовой.

Часовой тут же отреагировал на его слова:

– Товарищ полковник, вам помочь? Я щас спущусь, подплывайте к берегу, вдвоем сподручнее.

– Не надо, у меня еще есть сети. У тебя все спокойно, зэки работают? – начальник говорил немного волнуясь, боясь, что часовой может заподозрить неладное.

– Все нормально. Вот только туман не к месту, ничего не видно.

– Тогда гляди в оба.

– Есть, глядеть в оба! – бойко ему ответил.

Сильвестр Карпович завел мотор и поплыл на середину реки. Скрывшись за излучиной, громко сказал:

– Господа арестанты, просыпайтесь, вы на свободе! – и откинул полог.

Курт, услышав слова хозяина, соскочил на ноги и, крутя бедрами, дрожащим голосом проговорил:

– Тело не чувствую, продрог как суслик, так у вас русских говорят?

– Главное, чтоб язык твой фашистский не онемел, – посмеялся над ним Веревка. – Ну как, бродяги, будем делить добычу поровну или по-братски, – и вынул нож из голенища сапога, следуя его примеру, казначей тоже достал нож. Сильвестр Карпович рукой потянулся в карман, где у него лежал пистолет.

– Гражданин начальник, не советую испытывать свою судьбу. Вот и узнали, где ты прячешь волыну. Что, в штаны наложил? – говорил улыбаясь. – Не боись, я ж не фраер дешевый, добро не забываю! Хозяин, разве я могу поднять на тебя руку?! Ты нам бог родной, свободу дал, мы же не последние суки. По гроб жизни обязаны. А ты хотел нас пристрелить. Извини. Забудь мою шутку.

– Ух ты! – выдохнул хозяин. – Ну ты меня напугал. Больше так не делай. Аж в пот бросило, – и рукавом вытер пот со лба. – Так и сердце может остановиться, а хочется пожить и пожить красиво, как вы, блатные, любите говорить. Я уж и вправду подумал, на нож поставишь, – а сам думая: в следующий раз Веревка сценарий поменяет, зарежет как поросенка, рука у него не дрогнет, за душой пустота.

Веревка ловко жонглировал ножом:

– Все люди хотят жить красиво, нет разницы – блатной ты или вертухай. А ты что примолк, – обвел взглядом Курта с ног до головы. Курт, замерев, стоял в полный рост. – Тоже испугался, в штаны наложил, а еще воевал. Это вам, немцам, не с французами воевать, русского увидел – снимай штаны, все равно он тебе их первым снимет. Оберфюрер СС! Слово-то какое непонятное фрицы придумали, трезвому и не выговорить, вдобавок к ним буквы прилепили СС. – Положил руку на его плечо. – Не бойся, мы сейчас одним миром мазаны – уйти от легавых живыми. У меня не первый побег, знаю, как тяжело уходить от погони. В одиночку в тайге не выжить. И куда поплывем, гражданин полковник, в твоих руках все козыри. Банкуй!

– В скит поплывем, дождемся парохода. У меня договоренность с капитаном, – Сильвестр Карпович понимал, каждое им высказанное слово зэками воспринимается, что он их обманывает. Такова их воровская сущность – людям не доверять.

– Что ж, можно и подождать парохода, бывали случаи и не столько времени ждал, чтоб лоб зеленкой не помазали. – Веревка сказал грозным тоном, что всем стало понятно, в их компании с этого момента он главный, хотя не носит полковничьих погон, как хозяин зоны. Курт посмотрел на Сильвестра Карповича, а он на него, их взгляды сошлись, оба понимали: вчерашний разговор за чаем пошел не по намеченному плану и причина – зэки, и он подтвердился.

Отплыв на некоторое расстояние, Сильвестр Карпович повернул катер к берегу. Причаливая, скомандовал:

– Видите вон ту кучу веток, – показав на нее рукой, – это скрад. Быстро переодеваться, продукты сносите в катер. Я тоже переоденусь, за рыбаков сойдем. Ясно?

Веревка за всех ответил:

– Что-то мы на рыбаков не похожи – кожа да кости. Люди взглянут на наши рожи и сразу поймут, кто мы такие.

– Ты что предлагаешь здесь на бережку разбить «цыганский табор», харчевню открыть?

Веревка первым спрыгнул на берег, недовольно отреагировал:

– В твоей зоне жиру не накопишь. Повара варят щи для зэков из свиных рулек, а мясо по себе разбирают. Посмотришь на их животы – бабы беременные.

– Зэкам не положено есть мясо, на свободе откормите свое рыло. Хватит базарить, шевелите копытами, впереди долгий путь, – хозяин ответил на его же жаргоне, надеясь в душе, что роль главного в этой команде он не утратил, оставаясь все еще начальником лагеря.

Переодевшись и сев в катер, казначей сразу запел песню:

Мне цыганка на вокзале нагадала

Дальнюю дорогу и казенный дом,

Счастья и любви мне пожелала,

И в жизни не жалел чтоб ни о чем.

Я руку золотил ее цыганскую

И все просил: «Ты больше расскажи

Про жизнь мою шальную арестантскую,

Где много фальши, пошлости и лжи».

– Эй ты, загнанный вор, – обратился к нему Сильвестр Карпович, – ты репертуар-то свой блатной попридержи, не в зоне находишься. Пой то, что нормальные люди поют, калинку-малинку или как там «Ой, мороз-мороз, не морозь меня, моего коня!», – предложил слова из народных песен.

– А кто нас здесь на реке слышит, если что водяной, – казначей дерзко ответил и улыбнулся скользкой улыбкой, явно ненавидя хозяина.

Сильвестр Карпович посмотрел на Курта, а он на него, оба снова поняли, это только начало их общения с блатными, а что будет далее?

– Слышат, не слышат, а поостеречься не мешает. Ну, если так хочешь петь, пой. Меня больше всего волнует в нашей компании Гитлер. Курт, ты как будешь с народом общаться, акцент свой немецкий не скроешь, сразу догадаются, что ты не русский?