Георгий Комиссаров - Посланник МИД

Затем я отправился поужинать, так как дело шло к шести часам вечера и если мне сейчас идти в НКИД, то на ужин в интернат я не успею. А оставлять еду опоздавшим у нас не было принято, если ты об этом не предупреждал заранее с указанием уважительной причина. Так вырабатывалась дисциплина, точность и пунктуальность у воспитанников, а следовательно моя порция просто уйдёт на добавку самому худому малышу. Да и вообще, если есть где питаться вне интерната, то так и буду делать, решил я, увидев местное изобилие.

Для меня и не только для меня в это голодное время изобилием было наличие например хорошего куска хлеба и миски горячей похлёбки и стакана чая, даже морковного, с куском сахара.

Кстати, Артузов меня напоил чаем с двумя хорошими кусками сахара, один из которых я незаметно спрятал в карман, чтобы отдать товарищам. Так же я прихватил один из трёх сухарей, что были мне предложены к чаю. Один я съел, один положил в карман, а один оставил…такой порядок…последнее брать взападло.

Так вот…тут в столовой, отдав на входе талон, я оказывался у раздачи…где взял поднос, как это делали другие и стал на него ставить тарелки с едой, беря их с прилавка.

Там была квашенная капуста и солёные огурцы, на выбор было две каши, одна перловая, другая овсяная. В неё повар вливал пол черпака тёмной густой жидкости с какими то кусочками. Поясняя, что это мясо с подливой. Но больше всего меня повергли в шок стоящие в конце раздачи подносы с нарезанным чёрным и белым хлебом. Пока я на них смотрел, повар спросил у меня:

– Паря…ты чай то будешь?

Я кивнул.

– Ну тогда бери вон стакан и рядом сахар. Стакан давай сюда…налью…и бери блюдце…если из него уважаешь, – подмигнул он мне, наливая черпаком горячую, чуть коричневую жидкость в поставленный мною перед ним стакан.

И вот с подносом я продвинулся к этим горам хлеба и не знал, что делать.

Вздохнув, взял один кусочек чёрного, и один белого. Последний я уже и не помнил когда ел в последний раз.

И с подносом поплёлся в глубь зала столовой. Столиков свободных было полно. Именно столиков со стульчиками, а не как у нас… длинных столов с лавочками.

Голод не тётка… и я, заняв один полностью свободный, быстро расправился со своим ужином и побежал на выход из грозного «рос-ужаса».

Кстати, мясо оказалось великолепным…хоть и мало.

У нас в интернате и в школе на обед тоже иногда мясо было. Но это была в основном конина…весьма жёсткая. А тут…либо не конина, либо просто хорошо приготовлена.

До здания Наркоминдела на Большой Лубянке было рукой подать. Даже не зная точного адреса улица ул. Большая Лубянка 5 не ошибёшься. На углу Кузнечного высилось оно на все свои шесть этажей, что для малоэтажной в основном Москвы было много.

Но там прямо на входе меня огорчили тем, что товарищ Литвинов как раз уехал… и скорее всего домой и даже дали адрес Софийская набережная 14. Там двухэтажный особняк для приёма делегаций.

– Делать нечего…поеду, – решил я, запрыгивая на подножку трамвая, проходящего мимо в том направлении.

И уже через пол часа стучался в дверь квартиры, которую занимала семья Литвинова.

Даже не спросив «кто там?», дверь широко распахнулась и на меня налетел вихрь их двух малышей лет по пять и молоденькой девицы, кричащих «папа, папа».

Но увидев, что это совсем не папа, тут же стушевались и спрятались за маму или няню…пока мне не ясно кем им приходилась эта девушка лет 25-30-ти.

– Вам кого, – с заметным акцентом спросила она.

– Я к товарищу Литвинову, – ответил я спокойно.

– Оу, есс, это квартира Литфиноф, – девушка подтвердила, частично на английском.

– А он дома?, – продолжил я дознание.

– Ноу, то есть нет…но Вы проходить пожалюйста, – пригласила она меня.

Я не стал себя долго упрашивать и вошёл. Тут же в прихожей снял шапку и пальто, повесив их на вешалку… и стянул свои ботинки… поблагодарив мысленно себя за предусмотрительность, что одел чистые и заштопанные носки без дыр.

Дети уже осмелели и вышли из-за спины своей защитницы.

Затем мы все вместо прошли в гостиную, если так можно назвать довольно небольшую комнату с обеденным столом и большим диваном.

Там все вместе и расположились. Дети на диване, а мы сели за стол. Пока в полном молчании.

Я решил растопить этот лёд и начал первым:

– Меня зовут Сергей, я пионер, – при этом указал на свой красный галстук, который и так уже привлёк их внимание.

– Ааа, это есть красный бойскаут, – по своему перевела девушка и тоже представилась:

– Ай эм…я есть Айви… миссис…то есть жена Литвинов…

– А это чилдренс… наш дети Миша и Танья…

Дети при этом встали с дивана. Девочка сделала смешной книксен, а мальчик подошёл ко мне с протянутой для пожатия рукой.

Я тоже поднялся с места, и отдав пионерский салют, поздоровался с ним за руку.

И тут снова открылась входная дверь в неё вошёл коренастый мужчина в тёмном длинном пальто, в очках и шляпе.

Дети снова радостно побежали его встречать, а Айви просто встала со стула и улыбалась ему.

Я так понял, что это и сеть товарищ Литвинов.

Когда он вошёл в комнату, я ему тоже представился и отдал салют.

– Аааа, новые скауты, – проговорил он, пожимая мне руку.

– Айви, ты чего гостю не предложила хоть чаю?, – обратился он к жене.

Та засмущалась и ничего не ответила.

– Никак не может привыкнуть, что у нас пьют чай не только в «ти тайм» или «файв о клок», – рассмеялся товарищ Литвинов слегка приобняв супругу и добавил, обращаясь к ней:

– Ну ничего…ты Айви пока приготовь нам что-то на стол, пока мы Сергеем у меня в кабинете поговорим…

С этими словами мы перешли в кабинет. Тоже крохотная комнатка, но с рабочим столом, диваном и шкафом для папок и книг. И конечно встроенный в стену сейф. У меня тут же мелькнула мысль, что влезть сюда и вскрыть его пара пустяков. Второй этаж, форточка только прикрыта и незалочена…

– Нуссс, молодой человек, что Вас привело в неурочный час ко мне домой?, – задал уже серьёзно вопрос хозяин дома.

– Я от Артузова, – ответил ему.

– И что Артур Христианович хотел мне передать?

Тут я понял, что Артузов не дозвонился до него и я просто рассказал товарищу Литвинову в четвёртый раз за день свою историю «с записями разговоров иностранцев».

Должен сказать, что в этот раз она была уже более лаконичная и выверенная, чем в первые разы.

Литвинов тоже внимательно меня выслушал и довольно долго вчитывался в записи.

Я так же добавил, что об этом знают, кроме товарища Артузова, товарищи Зорин из ЦК РКСМ и товарищ Сталин. При упоминании последнего как мне показалось Литвинов немного изменил положение головы…но может мне показалось.

– Сергей, я оставлю это у себя, – утвердительно-вопросительно он сказал в конце читки записей и кивнул на них.