Василий Боярков - Участковая, плутовка и девушка-генерал

– И что, постесняюсь спросить, нам озвученные цифры дают? – озабоченно фыркнув, Владислава вполне справедливо предположила, что номерные обозначения, приведенные сейчас говорившим сотрудником, в непосредственном ведении органов внутренних дел, так сложилось, в определённой им замысловатой структуре не значатся. – Лично мне они представляются пресловутой китайской грамотой, непонятной и нечитаемой.

– Оно вроде бы правильно, – согласился Алексеев с дотошной красавицей, не упускавшей ни единого удобного случая, чтобы в полной мере не докопаться до существующей истины; сейчас она сидела, немного нахмурившись, и пыталась что-то в светлой головке прикинуть, – только в «бывалошние» времена у нас, причем аккурат поблизости, заявлялась «незаконная рубка», поэтому приблизительно, куда следует ехать дальше, волею случая мне стало известно… тем более, – он приветливо усмехнулся, – что супруга Ковшова предполагаемый маршрут мне разъяснила в мельчайших подробностях; а по ее неприхотливым подсказкам мы – как хочешь! – но непременно доедем.

– Потому как исследуемая местность тебе отлично известна, – договорила за словоохотливого помощника не менее разговорчивая брюнетка и, неприятно вздрогнув, сразу же замолчала.

Оно и неудивительно: выехав из населенного пункта и миновав непродолжительный открытый участок дороги, они свернули на наезженный проселок, который в конце концов уперся в непроходимую лесную чащобу и в дальнейшем следовал через дремучие насаждения, густо разросшиеся по необъятной округе и воистину казавшиеся просто бескрайними; говоря другими словами, на них опустилась неприятная, зловещая тень, мрачная и угрюмая, страшная и кое-кого немножечко напугавшая.

– Словно бы темная ночь, жуткая и кошмарная, на нас сейчас с тобой нежданно-негаданно опустилась, – прокомментировала Шарагина включение водителем фар, необходимых для лучшего продвижения и почему-то оказавшихся незажженными. – Растолкуй мне, Палыч, странную истину: неужели в российских лесах еще остались настолько непроходимые территории, где света вольного не увидишь? – без сомнений, она намекала на непролазные дебри, в которых из-за могучих древесных ветвей, раскинувшихся в ширь и затмивших собою жаркое солнце, создавалось впечатление сказочного, дивного леса, какой в современном мире навряд ли уже существует и какой можно встретить лишь в старых, ещё славянских, повествованиях.

– Не поверишь, – по какой-то непонятной причине Алексеев выпятил вперед могучую грудь, словно бы испытывав сейчас невероятную, несказанную гордость, а еще и зардевшись легким, едва заметным, румянцем, – но в нашем ведении пока еще существуют!

Странно другое, – придав себе задумчивый, слегка удрученный, вид, рассуждала тем временем Владислава, оглядываясь настороженным взглядом по сторонам и пытливо изучая необхватные стволы широковетвистых елей и сосен, уходящих раскидистой кроной в далекое, незримое поднебесье, – каким, спрашивается, интересным образом в вековом лесу дорогу прокладывали?

– Путем постепенного выпиливания стволовы́х оснований и последовательного выкорчевывания оставшихся после спилки древесных пеньков, – простодушно ответил ей старожил, неплохо осведомлённый обо всех маломальских нюансах, существовавших в леспромхозовских тонкостях, – говоря конкретнее, изначально первоочередные делянки выделялись в длину, а затем, по ходу углубления, клеймились на более расширенной площади – сама скоро в сказанных словах сумеешь воочию убедиться.

И действительно, как подтверждение произнесенного монолога, справа возникла значительная лесная прогалина, покуда ещё не заросшая и изобиловавшая мощными сосново-еловыми пнями; по площади она могла бы сравниться с маленькой деревенькой. Дальше ехали молча, поскольку неприветливый сумрак и угнетавшая тишина никак не способствовали поддержанию светской беседы, а все рабочие моменты ими более или менее были изучены. По пути, пока они в течении получаса добирались до нужного места, полицейским сослуживцам попалось еще несколько точно таких же отработанных выделов; наконец, они остановились возле определённого участка, где, начиная прямо от неширокой дороги, виделись массивные деревья, росшие подряд и имевшие на необхватных стволах характерные надрезы, а в них проставленные чёрные клейма.

– Всё, – делая само собой разумевшееся заключение, водитель одновременно выжимал тормозную педаль и поворачивал ключи, находившиеся в замке зажигания, – мы достигли указанной точки…

По-видимому, он хотел сказать чего-то еще, но внезапно его оборвала непоседливая соратница, высказавшая обоснованное сомнение, справедливое и всецело оправданное:

– Слу-у-шай, Палыч, а ведь мы с тобой расследуем «убойное дело», – применила она сленговый термин, – связанное с нападением неисчислимого количества ядовитых гадин – не так ли?

– Ну?.. – схватившись было за дверную ручку и потянув на себя отпиравший её небольшой рычажок, старший прапорщик непроизвольно напрягся и, нахмуренный, вернулся обратно. – И что ты, Слава, хочешь сейчас сказать?

Сделав виноватое лицо и уныло поглядев на модные ботильоны, кареглазая участковая печально вздохнула:

– Если мы всё-таки нападём на их змеиное логово, ну-тка они на нас, бездушные, нападут да безжалостно жалить возьмутся – ты их что, обутый в летние туфельки, ничуть не боишься?

Оценив ни много ни мало, а целиком полноправные страхи, возникшие у прагматичной сотрудницы, Алексеев загадочно усмехнулся, затем неторопливо выбрался из машины, молча сходил до багажного отделения, захватил там резиновые сапоги, вернулся с ними обратно, остановился перед водительской дверью – и только потом поучительно, практически назидательно, «выдал»:

– Именно по высказанной причине у меня всегда в наличии имеется подходящая сменная обувь, – разъясняя, он одновременно переобувался, складывая летние туфли на резиновый коврик и приставляя их поближе к педалям, – если ты, Слава, чего-то боишься, то можешь остаться здесь, терпеливо меня дождаться, а я схожу и по возможности всё в округе разведаю; что-то найду – окажется безопасно?! – тебя обязательно позову.

– Нет уж, извините, пожалуйста, – состроив недовольную мину, отобразившую невообразимую волю и непреклонный характер, Шарагина уверенно покинула пассажирское место и выбралась на сумеречную, затемнённую улицу, – я ни какая-нибудь там опасливая трусиха, способная спрятаться за спины более смелых товарищей! Как хочешь мне говори – я тоже пойду! – Кожаную папку, снабжённую прочной картонной прокладкой, она на всякий случай прихватила с собой.

Закончив с недолгими рассуждениями, неразлучные напарники направились обследовать близлежащую территорию – непролазные, густые окрестности. Вокруг было мрачно и тихо, как и в любом дремучем лесу; в окружавшей природе чувствовалось что-то невероятно зловещее, заранее пугавшее и воистину угнетавшее. Являясь галантным кавалером, старослужащий воин, конечно же, шел впереди, предоставив очаровательной спутнице идти следом за ним и оставаться на небольшом удалении, чтобы, в случае какой нежданной напасти, иметь великолепный шанс сразу же немного отпрянуть. Первым делом старательные сослуживцы прошлись вдоль наружной части делянки, сильными мужскими ступнями и прекрасными дамскими ножками оставаясь на неровном проселке, плотно укатанным громадными вездеходами. Далее, не обнаружив для себя ничего интересного, они постепенно перебрались на мшистую почву, усыпанную еловыми и сосновыми колючками, захламлённую опавшими шишками и заваленную сломанными ветками, как длинными, корявыми, так в точности и короткими, едва различимыми; зеленой травы практически не было. Верхний слой, казавшийся и мягким и толстым, если где и затвердел, то ещё не слишком недостаточно, в связи с чем дальнейшее продвижение, для одной миловидной особы, обутой в новенькие демисезонные ботильоны, снабженные каблуками, создавало довольно неприятные затруднения. Она так и не рискнула отдалиться от грузного коллеги, хоть как-то экипированного для лесных приключений, и, ступая по протоптанному пути, следовала строго по проторенному широкому следу.