Ильгар Ахадов - Однажды…

В состоянии отца ничего не изменилось. Он по-прежнему лежал в коме. Мама про меня никому не сообщила. Она может даже не поняла, что увидела сына наяву. Расулов передал тете деньги. Она удивилась, не хотела брать без согласия мужа. Но Расулов оставил на тумбочке и вышел.

Тетя сообщила, что к соседям приходили неизвестные, интересовались о моем местонахождении.

На лестничной площадке Расулов столкнулся с типом, которого, кажется, видел в Особом Управлении. Как ему показалось, тот смутился и быстро шмыгнул в больничное отделение. Видимо, встреча с Расуловым не входила в его планы.

Что вынюхивал особист, уже не являлось предметом догадки. Выходит, контрразведка тоже не ела хлеб даром.

Чтобы удостовериться, Расулов зашел в ЖЭК, который обслуживал мой дом. Используя свое скудное обаяние, ему удалось выведать у паспортистки, что на днях некие субъекты потребовали у нее несколько книг домоуправления, среди которых был и мой адрес. Обычно так и поступают, чтобы работники не были информированы конкретно над кем работают представители спецслужб.

Они не были из МНБ, уверена была паспортистка. Чекистов, контролирующих район, она хорошо знала, те частенько наведывались. Эти же являлись впервые, служебное удостоверение, видимо, показали начальнику, поскольку тот лично засеменил и приказал оказать новоприбывшим содействие.

– В моем ЖЭК-е тоже рылись, – известила Наиля. – Но, у меня все схвачено, тут же предупредили.

– Тоже особисты?

– Не уточнила. Уже не обращаю внимание.

– Это зря… Какие вести из Москвы?

– Вчера звонил Пава. Неформальная встреча между представителями ФСБ и ГРУ состоялась. Где-то в Подмосковье, в арендованной заранее усадьбе.

– Как Кореец?

– Павел не сообщил, я не спросила. Видимо, плох, раз по-прежнему рулит Трофим… Это опасный тип. От него смертью веет.

– А от кого из нас веет жизнью?..

– …

– …Мои как?

– Все нормально. Скоро 40 дней – поминки по твоей жене. Тесть хотел бы, чтобы ты присутствовал, но не настаивает. Все знают, что у тебя проблемы.

– Я буду.

– В принципе, это возможно, – поразмыслила Наиля. – ФСБ тебя уже не будет вылавливать – фактор Никитина. Да и война закончилась, Куцеба капитулировал.

– Ты зачем не сообщаешь, что заметила слежку? – раздраженно вклинился Расулов.

– Я не уверена… – она нехотя ответила. После встала:

– Пойду, поставлю чай.

– В чем дело? – я спросил, провожая ее взглядом.

– Она не хотела, чтобы ты был в курсе, – ответил Расулов, немного замявшись. – Вчера ее преследовал мерс темного цвета. Говорит, несколько раз промелькнул в зеркале – она на этой “шестерке” ехала. Ей показалось, что похожая машина днем раньше стояла около ее дома.

– И что ты думаешь?

Расулов пожал плечами:

– Может особисты?.. Лишний раз не высовывайтесь, вас могут вычислить. В это время года здесь безлюдно.

– Почему “вас”?

У него забегали глаза:

– Наиля хочет остаться. У нее к тебе конфиденциальный разговор. Тема касается твоей покойной жены.

– Что она может рассказать о ней, чего я не знаю?

– Это ваше дело… – он недовольно буркнул. – А мне спокойнее будет, если она в безопасности.

– Не думаю, что это удачная мысль. Я хочу остаться один.

– Как ты не понимаешь? – уже в раздражении огрызнулся Расулов. – Думаешь, я хочу?.. – он замялся, после продолжил. – Вы оба фигуранты нефтяного дела. Наверняка особисты отчитываются перед заказчиком. А он постарается избавиться от вас до того, как вы попадете в руки следствия, пусть даже полностью подконтрольное. Так, на всякий случай…

– Сам же сказал, здесь могут вычислить.

– Мы долго петляли, – он неуверенно ответил. – Хвоста не было, мы бы заметили… Продержитесь хотя бы несколько дней. Я все-таки надеюсь на Гаджиева.

– Отец…

– За него не беспокойся…

Вошла Наиля с чаем. Выпили молча.

После проводили Расулова…

Глава IV

Наиля с электрическим обогревателем устроилась в соседней комнате. Дачный домик был двухкомнатный, плюс большая кухня, типа, студия. В моей комнате, как я упомянул, имелся камин, и не хило грел. Наилю хотел здесь устроить, а сам на кухню перебрался бы. Она гордо отказалась, я не стал настаивать. Но когда отключили свет, что часто происходило по вечерам в те годы, я улыбнулся и посмотрел на часы…

Через минут 20 двери резко распахнулись. Она бесцеремонно вломилась в комнату, таща за собой маленькую раскладушку. Молча присела у камина, грея руки. Бросила в топку дрова.

Я полулежа наблюдал.

Она была безусловно красива. Не зря на нее запали и Федька, и Мансур. И Расулову она явно небезразлична.

Джулия была очень женственна и грациозна. Тоненькая брюнетка с белоснежной кожей и чуть матовым оттенком лица. Она со своей породистой красотой как будто с картины сошла.

У Наили же был типаж женщины-подростки. Скуластая, с длинными ножками и с короткими каштановыми волосами, она напоминала повзрослевшую хулиганку с чувственным ротиком и невероятно энергичным взглядом. Этот взгляд, видимо, можно называть и сексуальным. Впрочем, не будем углубляться в лабиринты Фрейда, я просто хочу, чтобы вы представили, как она выглядит…

– Тебе бы эротические триллеры писать, – не удержался от реплики Бакинец. – У меня аж мурашки по теле пробежали.

– У тебя они по твоей совести пробежали и застряли в мозгу, – моментально отреагировала Гюля. Бакинец виновато-заискивающе улыбнулся ей, но та гордо отвернулась…

– Наиля была в джинсовом комбинезоне и в водолазке желтого цвета, – продолжил, словно и не отвлекшись, рассказчик. – Заметив мой изучающий взгляд, она, притворно зевнув, грациозно прошла в кухню.

– Я приготовлю яичницу, – донесся оттуда ее голос, сопровождаемый звоном посуды и хлопаньем двери холодильника.

– Ты что, совсем не питаешься? – послышалось вновь ее ворчание. – Тут рядом магазин или что-то подобие есть? Я не собираюсь голодать…

Невольно вспомнил Джулины блюда. Она азербайджанскую кухню знала досконально, но любила экспериментировать, каждый раз добавляя что-то свое. То это экзотический салат, то какая-та приправа, сок из нескольких ингредиентов, хлебушки, которые она сама же пекла. И когда я за обе щеки уплетал, она с сияющими от счастья глазами подтрунивала что, если так пойдет, я скоро потеряю форму, а толстому, ленивому мужу у нее пропадет желание вкусно готовить.

Я улыбнулся в пустоту, словно эта картина отражала действительность…

– Рафаэль…

Улыбка начала сползать с губ Джулии. Образ ее плавно растворился в полутьме комнаты, которую озарял лишь огонь в камине и слабый свет, исходящий от единственной свечи на столе.

Предо мной стояла Наиля. Взгляд напряженный.