Виктор Островский - Лев пустыни

– Спроси его… Эй, постой! Куда это он так спешит, черт возьми? – разозлился Натан.

– Он сказал, что у него еще много дел, – пояснила Надин. – Впрочем, Бассам надеется, что вы видитесь не последний раз.

– Ты случайно не знаешь, что это за талисман на счастье? – Натану совсем не хотелось открывать ячейку в камере хранения, где для него оставил какой-то подарочек странный великан – охранник детей Абу Набиля.

– Понятия не имею, но ты зря беспокоишься. Бассам не желает тебе ничего плохого, – мягко проговорила Надин.

– А что с документами связной? Они у тебя? – вспомнил Натан о самом главном, когда уже объявили рейс Надин.

– Конечно! Бассам все устроил и Поменял фотографии. У него много нужных знакомств, – рассмеялась Надин.

– Остается надеяться, что эти его «знакомства» не слишком болтливы, – пробурчал Натан.

– Расслабься. Все будет хорошо, – успокоила его Надин. – Ну, мне пора, а то я опоздаю на самолет.

– Не забудь, о чем мы с тобой говорили, Надин, – напутствовал девушку Натан. – А главное – береги себя. По возможности не рискуй, если заметишь неладное – немедленно уходи.

– Так точно, – улыбнулась она.

Он нагнулся и поцеловал ее в лоб. Надин покраснела и подалась назад.

– Этого в уговоре не было, Натан, – прошептала она. – Мы сделаем свое дело… и все.

– Извини, – смутился он. – Я хотел только… впрочем, неважно. А теперь иди – и будь осторожна, Надин.

Девушка уже шагнула к пропускному пункту у паспортного контроля, но вдруг повернула обратно и, подбежав к Натану, обняла его и поцеловала в щеку. Потом ушла, не сказав ни слова, и исчезла в толпе пассажиров.

Натан ошарашенно смотрел ей вслед и, только когда люди вокруг стали обращать на него внимание, понял, что улыбается сам себе.

О'кей, подумал он, пора спуститься на землю и проверить, что за талисман оставил для меня в камере хранения этот здоровенный, парень. Будем надеяться, что подарок не взорвется, а то руководству Моссада придется разгадывать трудный ребус…

Воображение Натана заработало…

Допустим, думал он, меня разорвет на куски, по которым все-таки можно будет установить мою личность… Я, разумеется, имею право на отпуск, но с какой стати меня занесло в Бейрут?..

Ячейка номер 189 была последней в ряду, у самой стены.

Местечко выбрано отлично. Натан мысленно одобрил выбор Бассама. Если меня разорвет, то я размажусь по стенке, зато никаких разрушений не будет и вряд ли пострадает кто-нибудь еще…

Больше не раздумывая, Натан вставил ключик в замок и медленно повернул, отодвигаясь одновременно как можно дальше от дверцы. Ничего не произошло, и он, слегка приоткрыв дверцу, засунул руку в глубь ячейки, проверяя, нет ли там проволоки или какого-нибудь детонатора.

Натан ничего не обнаружил, но весь вспотел от напряжения. Со времени службы во флоте он ненавидел возиться со всякими взрывными устройствами, пластиковыми бомбами и другими механизмами такого сорта и никак не мог избавиться от мысли о том, что в один прекрасный день такая хлопушка разорвется прямо у него в руках…

Шкафчик в камере хранения доходил Натану до пояса, и ему пришлось нагнуться, чтобы заглянуть внутрь. То, что он там увидел, и в самом деле произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Натан оцепенел. Внезапно к горлу подступила тошнота, и он с трудом справился с собой.

Он стоял и смотрел прямо в лицо девушки. В ее широко открытых глазах застыл ужас. Такое забыть невозможно!

В ячейке камеры хранения была только одна голова, аккуратно вставленная в ящик, придвинутый к задней стенке бокса. Затянутая на шее проволока объясняла, почему в шкафчике почти нет следов крови. К деревянному ящику был прикреплен листок с надписью: «Не запирай дверь на ключ».

Да, Бассам был человеком, который никогда не рискует. А Надин? Знала ли она, какой сувенир оставил Бассам в камере хранения? Натану очень хотелось верить, что Надин ничего неизвестно. И, судя по всему, так оно и было. Бассам приложил массу усилий, чтобы убедить Натана, что с девушкой-связной не будет проблем.

Натан стоял, не в силах оторвать взгляда от этого лица. Мертвые глаза смотрели прямо на него…

Наконец он резким движением захлопнул дверцу ячейки. Тошнота не проходила. Натану хотелось подышать свежим воздухом. Но сперва он зашел в туалет и сунул голову под струю холодной воды-. Вытирая волосы, лицо и руки бумажными полотенцами, Натан все еще боролся с тошнотой Правда, ледяная вода несколько взбодрила его. Но он все равно решил подышать свежим воздухом.

Когда он вернулся в зал ожидания, объявили его рейс. У Натана тряслись руки, пока он расплачивался за сигареты.

В течение всего полета лицо мертвой девушки стояло перед глазами Натана. Он знал, что не скоро его забудет…

Натан видел много изуродованных трупов, но это были жертвы военных действий, а поле битвы заставляет человеческий разум воспринимать ужасы войны как нечто само собой разумеющееся. Однако картина, открывшаяся глазам Натана сегодня, и терзавшее его теперь чувство личной вины за случившееся очень сильно отличались от всего, что ему доводилось переживать раньше. Сегодня Натан испытал настоящий шок.

Огромным усилием воли Натан сосредоточил все свое внимание на мыслях о предстоящей операции. Дело только начиналось… Но толчок был дан… А когда самолет шел на посадку в Вене, он уже обдумывал свои отношения с Шулером.

24 сентября, время: 11.00 – вилла под Дамаском

Карл Рейнхард с бокалом в руке сидел на софе, застеленной парчовым покрывалом. Он молча ждал, когда бесшумно двигавшийся слуга уберет со стола остатки небольшого пиршества: дюжину изящных кофейных чашечек и два куска торта, оставшиеся на серебряном подносе. Как только слуга справился со своим делом, Рейнхард жестом приказал ему выйти.

– Ахмед устраивает меня тем, – обратился Карл к своему гостю, – что моментально понимает все мои жесты.

– Он не знает английского или немецкого? – потянувшись за бокалом, спросил коренастый мужчина, говоривший с сильным испанским акцентом. Гость сидел на другом конце софы.

– Насколько мне известно, нет. И я предпочитаю, чтобы он ничего не понимал, – усмехнулся Карл.

– Откуда ты знаешь, что в этих стенах нет «жучков», «клопов» или какой-нибудь изощренной системы подслушивания и наши любезные хозяева не записывают нашу беседу на магнитофон? – с откровенной иронией осведомился гость.

– Мои люди ежедневно самым тщательным образом проверяют весь дом, – ответил Карл и с улыбкой добавил: – Так что если ты не притащил с собой маленького микрофона, никто нас не слышит.

– Мне все равно, слышит или нет, – пожал плечами гость. – У меня нет тайн, и мне нечего скрывать. С первого дня моего пребывания здесь ко мне прекрасно относятся…