Александр Щелоков - Стреляющие камни

— Тогда его надо срочно заменить толковым, энергичным командиром.

— У тебя такой есть на примете?

— Почему, я должен отдавать своих офицеров? — Хохлов сразу же ощетинился. — В твоем резерве хороших ротных — человек десять, не меньше.

— Хороших — да, отличных — не знаю.

— У меня отличных тоже нет.

— Не лукавь. Что ты писал о капитане Куркове, когда представлял к ордену? Представление еще не отослали. Хочешь, сейчас принесут и мы прочитаем его вместе?

— Курков в рейде, с ротой.

— Отзови, и ко мне. Кстати, давно он у тебя?

— С осени. Ты был в отпуске, приказ подписывали без тебя.

— Откуда прибыл?

— Я его взял у пограничников. У него со своим начальством возникла конфликтная ситуация.

— Склочник, что ли? Теперь на начальство бочки катить стало модно.

— Я твоего вопроса не слышал, Василий Митрофанович. Его просто не было, потому что уже стало модой для начальства подозревать подчиненных во всех грехах без оснований.

— Так в чем там дело?

— Курков мужик честный, достойный. Он командовал заставой и держал перевал. В августе неподалеку от заставы попала в засаду моя разведрота. Командир обратился к Куркову за подмогой. Тот доложил по команде, попросил разрешения выйти с заставы двумя взводами и помочь мотострельцам. Начальник штаба отряда запретил. Тогда Курков напрямую связался с командиром отряда. Тот продублировал запрет. Мотив был один: ты — застава и сиди, где посадили. У тебя свои задачи, свое начальство. Чужих, хотя они в принципе и свои, бьют, ну и ладно. Поступишь по правилам, никто не упрекнет. А влипнешь — вольют по всем статьям сразу. Этот принцип у пограничников исповедуется железно. Только Курков счел, что бьют все же своих, хотя они и не пограничники. Он передал командование заставы заму, а сам с двумя взводами на броне ударил по духам…

Буслаев сидел, насупившись. Откровенно злился. Он уже вспомнил историю, о которой ему доложили через час после того, как она благополучно завершилась. Он сам тогда позвонил командиру погранотряда и поблагодарил за боевую солидарность и дружескую поддержку. Помнится, полковник-пограничник тогда весело смеялся в трубку и повторял:

— Как же иначе? Одно дело делаем.

— И чем для Куркова все это кончилось?

— Ему влепили служебное несоответствие с формулировкой:

«За самочинные, обусловленные крайней недисциплинированностью действия».

— Урок боевого братства, — сказал Буслаев угрюмо. — Чтобы другим неповадно было. — И уже другим тоном: — Чтобы завтра же Курков был здесь.

— Есть! — с официальной сухостью произнес Хохлов. — Могу быть свободным?

Стивен Роджерс прибыл в контору Деррика по телефонному вызову к точно указанному времени. Он вошел в помещение, и сразу кресла, предназначенные для великанов, показались совсем небольшими.

Высокий — метр восемьдесят восемь сантиметров, плотный — девяносто два килограмма, Роджерс двигался энергично, напористо, словно собирался взять разгон и с ходу таранить препятствия, стоящие на пути.

— Здравствуй, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя, — с порога поздоровался он с хозяином конторы на звонкой латыни.

— По когтям узнаю льва, — с такой же энергичностью, на том же языке ответил ему Деррик. — Милости прошу, Стив!

Старые дружеские связи позволяли воякам обходиться без светских условностей.

— Я надеюсь, ты пригласил меня не просто на кружку пива? — спросил Роджерс.

— Так-то ты меня ценишь! — воскликнул Деррик с притворным возмущением. — Я отхватил для вас доброе дело, а ты… Можешь декламировать: «Звенят монеты, седлай коня, герой!»

Деррик выбрался из-за конторки и уселся в кресло напротив гостя.

Роджерс спросил, понизив голос:

— Ходят слухи о Дюке Кэмпене…

— Это не слухи, Стив, — расстроенно ответил Деррик. — Он умер.

— Жаль его, — сказал Роджерс и опустил голову. — А начинал свои маршруты отсюда, из твоей конторы. — Что с тобой, Стив? Ты прекрасно понимаешь — это рок. Обычная невезуха. Дюк еще мог побегать рядом с тобой и пострелять в желтых и черных. Но судьба распорядилась иначе. Кто из нас от этого застрахован?

— Спасибо, утешил, — тяжело вздохнув, сказал Роджерс. — И все же на смерть он ушел отсюда?

— Если ты так ставишь вопрос, старина, я приведу другой факт. Ты знаешь Лоуренса Брайана? Он тоже ушел отсюда, чтобы стать телохранителем у нефтяного шейха из Дубаи. Шейх много ездит в Европу и Штаты, поэтому ему нужен крепкий парень с оружием. И я такого парня нашел. Теперь Брайан гребет денежки лопатой.

— Хорошо, старина, — сказал Роджерс примирительно. — Давай не будем об этом. Сам не знаю, что на меня нашло. Старею, должно быть.

— Нет, Стив. Просто Кэмпен был хороший парень, а ты — верный друг. Поэтому его судьбу мысленно опрокинул на себя. Я это сразу понял. Только в этом вся причина.

Потом они подробно обсуждали предложение, которое сделал некий мистер Джексон для полковника и двух майоров. Условия, предложенные нанимателем, вполне устраивали Роджерса. Единственное, что его смущало, — неясность задач, которые предстояло решать, и государственная принадлежность фирмы, сделавшей предложение.

— Это скорее всего ЦРУ, — высказал мнение Деррик. — Что Джексон янки — у меня нет сомнения. Кладу на кон сто против одного.

— ЦРУ? — спросил Роджерс задумчиво. — Тогда есть один момент в этой истории. Он меня настораживает.

— Валяй, Стив, слушаю.

— Когда предложения к нам поступают от старых африканских друзей — дело ясное. Но вот янки… Что-то заставляет сомневаться… У них своих мастеров на подобные дела найдется сколько угодно. А?

— Успокойся, Стив, — сказал Деррик. — Существует одна закавыка для янки. Это восьмой раздел свода законов США. Постой-ка…

Деррик встал, сходил к конторке, взял гроссбух. Заглянул в него и продолжил:

— Да, вот статья четырнадцать восемьдесят один, пункт «а».

— Что в ней?

— Предусматривает, что любой гражданин США, поступивший в иностранную военную службу, должен иметь письменное разрешение госсекретаря или министра обороны. Без такого разрешения человека могут лишить гражданства. Обычно правило обходят. Но здесь, должно быть, дело щепетильное. Как я думаю, вся суть в горячей точке, где янки не хотят оставлять видимых следов. Вот и весь секрет. — А в какой точке, не знаешь?

— Увы, — пожал плечами Деррик. — Могу только догадываться.

— И о чем ты догадываешься, если не секрет?

— О том, что горячих точек у янки сегодня больше, чем блох у шелудивого пса. Оба засмеялись.

— Я соглашаюсь, — сказал Роджерс, приняв окончательное решение.

— О'кей, старина! — одобрил Деррик. Потом, немного помявшись, задал нелепый вопрос: — Стив, мы старые друзья, не так ли?