Леонид Дроздов - Закат над Квантуном

– Кто вымогал?

– Хунхузы…

– На Квантуне нет хунхузов! – убежденно заявил титулярный советник.

– Теперь есть.

– Почему он не обратился в полицию?

– Потому что полиция, как и вы, ему бы не поверила, – сардонически ответил Герцер.

Спустя ½ часа Горский в сопровождении полицейского надзирателя Европейского города Скуратова и городового Нечипоренки ехал по проспекту Витте в сторону Городского сада. За Николаевской площадью запорошенная снегом дорога постепенно уходила в гору, поэтому на крупе гнедой томской лошадки появилась пена.

С проспекта Витте полицейская коляска ушла влево и оказалась на Нагорной улице. Улица эта пересекала весь Городской сад и оканчивалась в Части домов особняков, куда судебный следователь и направлялся.

Восточная часть Дальнего, стоявшая несколько в стороне от шумного порта и заводов, была предназначена для коттеджей состоятельных европейцев, как это заведено во всех колониальных азиатских сеттльментах. Местность здесь изобиловала многочисленными оврагами, достигавшими семи и более саженей, поэтому улицы тут имели зачастую криволинейные начертания.

Китайский подданный Вей Пин-тин жил в симпатичном двухэтажном особняке в трех кварталах от строящейся русской церкви и в квартале от Английского сада. Часть эта была застроена мало, поэтому внизу открывался прекрасный вид на Талиенванский залив.

Скуратов, на правах начальника участка, постучал в беленую дверь. Ответа не последовало. В доме царила мертвая тишина. Полицейскому надзирателю пришлось ударить в дверь четырежды, прежде чем Горский не догадался дернуть ручку. И дверь открылась!..

Мужчины переглянулись. Первым в особняк вошел судебный следователь.

Довольно маленькая передняя встречала посетителей крутой лестницей во второй этаж. Справа, очевидно, была гостиная. Именно туда вели грязные следы…

В гостиной у большого камина валялся без сознания связанный, с кляпом во рту, раздетый донага китаец. Спина его имела оттенок спелой вишни, на руках и ногах выделялись яркие кровоподтеки.

– Господи!.. – воскликнул Скуратов, перекрестившись.

– Его пытали… – заключил Антон Федорович, осматривая раны пострадавшего и одновременно прощупывая пульс. – Он еще жив!.. Скорее врача!

Городовой бросился на улицу за помощью, а Горский со Скуратовым принялись развязывать компрадора.

Вей Пин-тин чуть приоткрыл глаза, тяжело задышал. Допрашивать его в такой ситуации было невозможно. Титулярный советник принялся осматривать дом.

Возле камина валялась кочерга, которой, вероятно, его и пытали. В гостиной выпотрошили сервант, скинули на пол картины, отодвинули диван – искали тайник. Остальные комнаты почти не тронули. Судя по количеству следов, нападавших было не менее трех.

Только вернувшись к себе в камеру, Горский осознал всю дикость и весь ужас случившегося. У него в Дальнем, где никогда ничего подобного не наблюдалось, в особняк банковского посредника вламываются грабители, связывают хозяина и пытают раскаленной кочергой. Затем спокойно уходят…

Перед своим отъездом Антон Федорович велел Ивану Агафоновичу не допустить огласки, но обстоятельно допросить соседей. В крайнем случае, представить дело как дружескую ссору с последующей дракой.

Скуратов приехал под конец дня с обнадеживающими новостями. Ему удалось найти свидетеля!

Оказалось, что компрадор держал при себе прислугу. Молодой китаец-бой, увидев из окна пятерых подозрительных мужчин и услышав вскоре шум нападения на своего хозяина, поспешил ретироваться через черный ход. Его нагнали, избили до полусмерти и заперли в ледник, в котором бедняга и просидел с пятницы…

Иван Агафонович проявил недюжинную сноровку, запротоколировав первые показания китайца очень дурно говорившего по-русски.

– Как же он вас понял? – ухмыльнулся Горский.

– Уж понял, что я его не в артель нанимать пришел… – отшутился Скуратов с грустной улыбкой.

Показания китайца-боя, фамилия которого образовывала смешной слог Юй, сводились к следующему. Вечером в пятницу, едва хозяин особняка вернулся домой, вслед за ним показались пятеро мужчин местной национальности. Они бесцеремонно вломились в дом (дверь запирали лишь на ночь) и напали на Вей Пин-тина. Компрадор попробовал оказать сопротивление, но был тотчас повален на пол и связан. Что было потом, Юй не знает, потому что припустил со всех ног прочь. Как уже упоминалось выше, далеко уйти ему не удалось…

Из пяти нападавших он хорошо запомнил двоих: у одного не хватало пальца на правой руке, у другого – глубокие следы от оспы. Полагает, что хунхузы искали деньги…

Антон Федорович вдруг представил, как на его дом нападают бандиты. Сумел бы он с Кимом защититься?..

«По крайней мере, Ким бы точно не сбежал», – утешил себя титулярный советник.

– Где нам теперь их искать?.. – вздохнул полицейский надзиратель, закончив доклад.

Судебный следователь развернул карту Дальнего и окрестностей.

– Так, поглядите. Из Части домов особняков за город ведут две дороги: одна на Цырго, другая на Цейдятун. Конечно, далеко не факт, что они скрываются где-то в этих деревнях (они могли уйти на запад через Городской сад), однако начать следует с них. Возьмите столько людей, сколько необходимо. Более того, если у меня получится, вам выделят солдат из 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Забирайте всех мужчин без пальцев и всех рябых.

– Слушаюсь, ваше благородие! Когда прикажете начинать?

– Как только к вам прибудут солдаты.

После этого Горский поехал в казармы, располагавшиеся возле сада Административного городка. По счастливой случайности он застал там Гвоздевича и попросил о помощи. Уже через ⅓ часа полицейские вместе с взводом солдат скрылись на дороге, ведущей в южные сопки.

Господина Герцера Антон Федорович решил не извещать. Во-первых, компрадор сам ему всё расскажет, если посчитает нужным. А во-вторых, доверенный судебного следователя об этом и не просил. Даже визитки своей не оставил.

Дома Горского ждал очередной сюрприз. Самсон Семенов передал записку следующего содержания:

«Объектъ въ 12¼ дня заходилъ въ зданіе Морского пароходства. Пробылъ 5 минутъ. С-въ.».

– Это принесли в час дня, – пояснил Ким и прибавил: – Да, еще телефонировала женщина…

– Тереза Страшкевич?.. – встрепенулся титулярный советник.

– Она не представилась, но, кажется, звонила именно она.

– Что ей было нужно?

– Она не сказала, мой господин.

Впрочем, судебный следователь и так догадался: мадам Ардан получила очередное письмо от своего маньяка. Другой вопрос: зачем она ему, Горскому, звонила, если нашла бравого заступника в лице лейтенанта Унгебауэра? Всё же сомневается в его силах?