Джеймс Грейди - Гром

– Пластиковая взрывчатка? – прошептал Гласс. – Как при…

– Как при взрыве Коркоран-центра. Две тысячи фунтов «санкционированного» груза, не считая различных детонаторов и приспособлений.

Шепот Гласса был спокойным и отчетливым:

– На самом деле пустить тысячу фунтов из этой партии на Коркоран-центр… Никаких проблем. Подкупить в Кувейте какого-нибудь рабочего, чтобы он, если спросят, показал, где именно были использованы эти две тысячи фунтов взрывчатки. И концы в воду…

– Она столь же легко могла исчезнуть en route [4] По пути (фр.). из Балтимора в Египет…

– Скорее всего, большая ее часть вообще никогда не покидала страны. – Гласс покачал головой. – Эта видеокассета при тебе?

– Лежит припрятанная.

– У тебя ее нет с собой? Чтобы я смог…

– А вы думали, я постоянно ношу ее с собой, чтобы в любой момент иметь возможность порвать ее?

Гласс в сомнении хмыкнул:

– Какие-нибудь прямые следы, ведущие к управлению? К кому-нибудь конкретно?

– Возможно, замешан парень, которого зовут Филип Дэвид. Это был его дом, тайное убежище, в котором мне досталось, возможно, от него же. Фил Дэвид входил в команду, занимавшуюся перевозкой, скорее всего это именно он написал письмо сенатору Фаерстоуну…

– Пытаясь выгодно продать то, что ему известно о взрыве…

– И что потом? – спросил Джон.

– Он вспугнул… того, кто осуществлял контроль.

– Кто бы ни устроил это представление, он хитер. И жесток.

– Скорее всего, Фрэнка убрали, когда он зацепился за заявление Фила Дэвида, попробовав свести факты воедино.

– Почему бы вам не прибавить сюда и Клифа Джонсона. Держу пари, его машина не случайно взорвалась в Париже, кто-то постарался.

– У тебя есть какие-нибудь доказательства? – шепотом поинтересовался Гласс.

– Если и есть какие-нибудь доказательства, они в руках у французов. Но я готов поспорить – тот, кто это сделал, был достаточно умелым, чтобы снарядить хорошую бомбу и скрыть все доказательства того, что это не обычная катастрофа.

– Почему убили Клифа Джонсона?

– После взрыва Коркоран-центра он, возможно, связался «не с теми парнями». Думал, что ведет свои дела с нами, с ЦРУ.

– Вот как? – сказал Гласс.

К остановке с грохотом подкатил городской автобус. Гласс махнул ему рукой. Автобус промчался мимо, не останавливаясь.

Гласс повторил:

– Вот как? С ЦРУ?

– Не с той частью, к которой принадлежу я, – сказал Джон. – Однако «затерявшиеся» запросы Фрэнка… наводят на определенные мысли…

Гласс прижал руку ко лбу, потеребил поля своей шляпы:

– Ахмед Нарал…

Сердце екнуло. Сохраняй спокойствие. Сконцентрируйся.

– ЦБТ был слеплен наспех из имевшихся ресурсов, – сказал Гласс, – не только нашего управления, которому наплевать на все это, но и ФБР, Пентагона. В результате – полный хаос в данных, новые категории, новые методы поиска… Центр до сих пор недостаточно автономен, до сих пор ограничен рамками меж- и внутриуправленческой политики. Черт возьми, простое переименование файла может потребовать созыва совещания!

– Меня это мало волнует, – сказал Джон.

– Тебе легче. Мне же всегда приходится помнить, что политика – это искусство возможного. Ахмед Нарал… Я проверил все, что имеется в моем центре по борьбе с терроризмом на сегодняшний день. Сам, стараясь не оставлять никаких следов в компьютерах или хранилищах с документами или… Он получил доступ на уровень, гораздо выше того, который он должен был иметь, выше, чем Карлос или Абу Найдел. И мне не удалось идентифицировать подписи людей, санкционировавших этот допуск. Однако все эти документы хранятся в оперативном отделе, и ни один из материалов не проходит ниже уровня заместителя директора.

– Аллен и Вудруфт, – сказал Джон, – в Бейруте…

– Полагаю, не стоит сейчас вспоминать чертов Бейрут, – сказал Гласс. – Ограничимся Нью-Йорком и Вашингтоном.

– Если…

– Не будем больше об этом, – прервал его Гласс. – По крайней мере до тех пор, пока не узнаем об этом больше!

– Если Нарал в течение многих лет был нашим капиталом, если мы помогли ему добыть некоторое количество Си-4, полагая, что он использует его на Среднем Востоке или против Каддафи, или Саддама Хусейна…

– Они оба ненавидят его до сих пор, бывшие союзники стали самыми заклятыми врагами…

– …и наш старый «друг» Нарал решил подложить нам свинью. Не знаю точно, что им двигало: самолюбие, жажда власти или денег…

– Об этом ничего не известно.

– Нет?

– Нет.

– Вы можете воспользоваться компьютерными базами данных, – сказал Джон, – запустить программу поиска всего, что относится к Филу Дэвиду и…

– И засветиться – сейчас ни друзья, ни враги не знают, чем мы заняты.

Ночь была тиха. Мужчина на противоположной стороне улицы выгуливал таксу.

– Собачья жизнь! – прошептал Джон.

– Черт! – Гласс посмотрел на свои часы. – Если я не доберусь до Лэнгли и не предприму соответствующих мер, чтобы прикрыть тебя…

– Кто был тот «пиджак», которого вы купили в полицейском участке?

– Он помощник прокурора Соединенных Штатов в Северной Вирджинии, – сказал Гласс. – Очень честолюбив. Очень заинтересован в сотрудничестве. Я и раньше пользовался его услугами. Он проследит, чтобы капитан извлек всю информацию, связанную с тобой, из папок и памяти компьютеров. Интересно, насколько близко мы подошли к развязке этого дела?

– Оно закончится, когда мы пригвоздим тех, кто убил Фрэнка! Когда узнаем, за чем он охотился! А до тех пор…

– Как ты верно заметил, ты всего лишь агент. Я для тебя старший офицер. И ты в моей тетиве.

– Тогда натяните ее, – спокойно сказал Джон. Его взгляд был ясным.

Мимо них со свистом проносились машины, запоздалые покупатели ехали в магазины; изнуренные родители спешили домой к своим детям.

– Вы пришли ко мне, – сказал Джон.

– Ты и без меня влез бы во все это.

Они сидели на скамейке автобусной остановки холодной ночью, как два школьника, почему-то оказавшихся вдали от дома в столь поздний час. Истина сидела между ними на этой скамейке.

– Мы на одной стороне, – вздохнул Гласс. – Должны быть на одной.

Он еще раз посмотрел на часы.

– Как Филип Дэвид узнал о твоем визите?

– Над дверью была закреплена пластиковая коробочка с датчиком. Микропередатчик, извлеченный из наших запасов, или Пентагона, или ФБР, или…

– Или просто купленный, – подсказал Гласс.

– Дверь открывается, датчик срабатывает, передается сигнал. Я полагаю, он пользовался этим домом как тайником для передачи сообщений. По всей вероятности, он сунул агенту по продаже недвижимости несколько баксов. В хорошие дни вряд ли кто позарится на этот дом. И все это время… Кто-либо, приходивший с письмом для него, открывал дверь, и при этом где-нибудь неподалеку, возможно, у него под подушкой, автоматически включался звонок. И в этот раз он, как всегда, отправился за сообщением, но перед тем, как войти, заглянул в окно, увидел меня, не отступил… Рискованная игра. Даже, можно сказать, безнадежная.