Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем

В комнату ввели растерянного Робера Фарвелла в мятых брюках и в рубашке, вылезавшей из-за пояса.

– Я канадский дипломат, – гневно говорил Фарвелл, – вы не имеете никакого права.

Но, увидев раздетую молодую женщину, он испуганно замер и, глядя на нее, тихо спросил:

– У тебя все в порядке?

– Не разговаривать, – закричал капитан милиции, – здесь не публичный дом.

– Что происходит? – разозлилась она. – Как вы сюда попали? Это мой дом. Уходите отсюда. И дайте мне возможность наконец одеться. Перестаньте хамить. – Ее голос срывался на крик.

– Еще кричит, стерва, – удовлетворенно заметил красноносый.

– Понятые, подпишитесь под протоколом, – предложил лейтенант, доставая бумаги.

Первой к столу подошла женщина. Она поставила свою подпись с каким-то злорадным торжеством, словно расписывалась под постановлением о казни преступницы. И с победным видом огляделась. Вторым подошел красноносый. Он долго и внимательно читал протокол, после чего наконец подписал его. Посмотрел на Марину, удовлетворенно крякнул и отошел от стола.

– Понятые свободны, – распорядился грозный мужчина в штатском, все еще стоявший на платье Чернышевой. И лишь затем сделал шаг в сторону, бросив ей носком туфли платье.

– Одевайтесь!

– Как вы смеете! – вскипел Фарвелл.

– А вы не вмешивайтесь, дипломат, – презрительно посоветовал полковник.

Марина, закусив губу, подняла платье и быстро надела его, прямо на глазах у четверых мужчин, не скрывавших своих откровенных взглядов.

Лейтенант пошел провожать понятых. Хлопнула входная дверь. Только надев платье, Марина обрела возможность рационального мышления. За окнами был уже рассвет. Очевидно, и эту пакость придумал сам Марков. Поверить в то, что в охраняемую и прослушиваемую КГБ квартиру могли неожиданно зайти сотрудники милиции с понятыми, было невозможно. Это была ловко рассчитанная провокация против Фарвелла. И, возможно, еще одна проверка на прочность самой Чернышевой. В таком случае она повела себя не лучшим образом, сорвавшись на истерический крик. Хотя, если разобраться, она вела себя в полном соответствии с придуманной легендой, а значит, не совсем ошибочно.

Но почему была начата такая игра? Ответа на этот вопрос она не находила.

– Вы будете подписывать протокол? – спросил полковник.

Фарвелл презрительно молчал.

– Как хотите, – пожал плечами полковник. – Иди, подпиши протокол, – сказал он, обращаясь к Марине.

– Не буду, – ответила она, чувствуя себя почти декабристкой.

– Ну и глупо, – неожиданно ответил полковник, – вы же комсомолка, наверно. Учитесь в аспирантуре. Раз уже попали в такое дерьмо, придется отвечать.

– Не разговаривайте со мной в таком тоне, – возмутилась Марина.

– А в каком тоне я должен с тобой разговаривать? – изумился полковник. – Ты, советская женщина, встречаешься с иностранцем. Тебя под суд отдать нужно за такое.

– Не смейте оскорблять женщину, – вмешался Фарвелл.

– Не вмешивайтесь не в свое дело, – посоветовал полковник, – все равно мы оформим этот протокол и пошлем в ваше посольство.

– Позвоните в наше посольство, – попросил Робер.

– Сначала вы подпишите протокол, – неприятным голосом сказал полковник, – надеюсь, вы понимаете, в какое положение попали. Вы ведь семейный человек. По вашим документам ясно, что у вас есть семья.

– Это не ваше дело, – нахмурился Фарвелл. Он не говорил Марине, что у него есть жена.

Она замерла. Теперь она должна была решать, как поступить в этом случае. Но не нашла ничего лучшего, как замереть, сидя на диване. И в этот момент в дверь постучали.

– Открой, – разрешил полковник, обращаясь к лейтенанту.

Тот поспешил к дверям.

В квартиру вошел Марков и двое его людей. Марина тяжело вздохнула. Неужели все-таки произошла ошибка и генерал не предусмотрел такой вероятности, как появление в их квартире сотрудников милиции?

– Добрый день, – сказал Марков, протягивая свое удостоверение полковнику.

Тот, посмотрев на документы, сразу подтянулся.

– Что здесь происходит? – спросил генерал.

– Соседи сообщили, что видели, как в квартиру пришел незнакомец, – доложил полковник милиции, – они позвонили к нам. Мы прибыли в пять сорок утра. На наши звонки никто не отвечал. Мы выломали дверь в присутствии понятых и нашли здесь эту парочку. Вот их документы. Этот тип уверяет, что он дипломат.

– Ясно, – сказал Марков, снимая плащ. Он демонстративно протянул его не своим сотрудникам, а капитану милиции.

– Повесьте где-нибудь в коридоре.

Капитан бросился выполнять указание незнакомца. Он уже понял, что это достаточно высокий чин из КГБ. Сотрудники милиции традиционно боялись и не любили офицеров КГБ. В стране, пораженной коррупцией, в стране, где среди сотрудников правоохранительных органов царила повсеместная круговая порука, органы КГБ и их сотрудники были единственными людьми, составлявшими исключение из этого правила. И потому их боялись, почти как партийных чиновников.

– Вы можете быть свободны, полковник, – разрешил Марков, – и заберите своих людей.

Полковнику это явно не понравилось, но он не посмел возражать и, кивнув, первым вышел из комнаты. За ним поспешили его офицеры.

Марков взял стул, усаживаясь напротив Фарвелла.

– Давайте поговорим, господин Фарвелл, – предложил он по-английски. Марина, уже неплохо владевшая английским, понимала почти весь их разговор.

– Вы из КГБ? – догадался Робер.

– А как вы думаете? – не ответил на его вопрос Марков. – Может, мы лучше куда-нибудь поедем, чтобы не травмировать вашу спутницу, – показал он на Марину, словно впервые ее увидев, – она ведь и так попала из-за вас в очень сложное положение.

– Вы же знаете, что я никуда не поеду, пока не приедет представитель нашего посольства, – угрюмо ответил Фарвелл.

– В таком случае давайте поговорим прямо здесь, – предложил Марков. – Я думаю, вы не будете возражать, если мы попросим молодую женщину покинуть эту комнату. Ей совсем необязательно присутствовать при нашей беседе.

– Согласен, – кивнул Фарвелл и, посмотрев на Марину, тихо сказал уже по-русски:

– Извини меня за все. Я не думал, что так получится.

Она ничего не ответила.

– Перейдите, пожалуйста, в другую комнату, – попросил ее Марков, и она, кивнув, быстро вышла из столовой в кабинет «отца». Дверь она прикрыла неплотно, и отсюда были слышны все подробности разговора.

– Вы попали в неприятную историю, – повторил Марков.

– Я понимаю свое положение лучше вас, – ответил Фарвелл.

– В таком случае вы понимаете, что мы сообщим о вашем поведении и в посольство вашей страны, и вам на родину. У вас будут крупные неприятности в семье, мистер Фарвелл.