Чингиз Абдуллаев - Любить и умереть только в Андорре

– Договорились, – решительно заявил Анчелли, – будем обедать в «Ла Лавальер», назло нашему идиоту-комиссару. Его единственным достижением было случайное сообщение из Тулузы от своего родственника. С таким полицейским комиссаром мы будем сидеть здесь сто лет и никто ничего не найдет.

– Почему он хочет переселить нас в эту новую гостиницу? – вдруг спросил Поль. – Он, кажется, придумал какой-то трюк. Возможно, он делает это специально?

– Вы считаете, что он готовит нам западню? – поняла Офра.

– Думаю, да. Он хочет, чтобы в гостинице что-нибудь произошло. Какой-нибудь инцидент. И тогда он сможет задействовать весь свой потенциал. По-моему, он не совсем кретин, каким вы его себе представляете. Он явно готовит нам сюрприз в этом отеле.

– Каким образом? – презрительно спросил Анчелли.

– Может, он хочет, чтобы убийца как-то проявил себя в этом отеле, и тогда он сможет его взять уже с поличным, продемонстрировав весь спектр своего умения. Но, может, это только мое предположение, и вы правы, он действительно ничего не понимает. В таком случае мы просто проведем одну ночь в этом новом отеле и завтра вечером покинем такую чудесную страну, как наша Андорра.

– Надеюсь, что вы окажетесь правы, – пробормотал Гусейн.

– Во всяком случае, мы должны дождаться комиссара и попросить его разрешения пообедать в вашем ресторане, Рудольф, – закончил Поль.

– У нас в запасе несколько часов, – напомнил Анчелли, – нужно пойти собрать наши вещи. Вполне возможно, что ретивый комиссар вообще решит задержать нас надолго, и нам нужно быть готовыми и к такому развитию событий. Пойдемте собирать вещи.

Он повернулся и пошел в холл. За ним ушел Гусейн, ничего не сказав нам на прощание. Последним уходил Поль. Кажется, он начал догадываться о наших отношениях.

– Будьте осторожны, – сказал он, как-то мрачно улыбаясь.

– Почему он всегда все знает? – спросила Офра.

– Ты считаешь, это он? – Во всяком случае, он умнее остальных.

– Не думаю, – возразила Офра, – просто вы слишком сильно не любите Джулио Анчелли. На самом деле он вовсе не такой, каким выглядит в Андорре. Здесь он все время какой-то взвинченный, а я видела его и в других местах. Там он был спокойнее и хладнокровнее.

– Здесь трудно сохранять хладнокровие, – возразил я, – сразу три убийства подряд. Это много даже для самых стойких людей. Согласись, можно быть взвинченным после таких преступлений.

– Не знаю, может, ты и прав. А вот Гусейн, мне кажется, единственный, кто действительно боится этого убийцы.

– Плохо ты его знаешь, моя дорогая. Гусейн не просто секретный агент, он настоящий профессиональный убийца, как и Эльза Шернер. Просто мы слышали о его заслугах разведчика и очень мало знаем о его работе в шахской контрразведке.

– Признаюсь, я этого не знала, – пробормотала Офра.

– Неужели есть нечто такое, чего не знает МОССАД? – пошутил я. – Вы ведь знаете все на свете. Вам положено даже знать, какие тапочки он носил в детстве и какой сорт чая любила его бедная мама.

– Очень остроумно. Между прочим, это только теперь Иран является для нас объектом номер один. Раньше, пятнадцать лет назад, такого совсем не было. Мы были лучшими союзниками в регионе, и шахские специалисты достаточно тесно сотрудничали с нами. Просто после их революции все поменялось, и нам пришлось заниматься Ираном, хотя нужно сказать, что у них достаточно замкнутое общество и нам все труднее приходится добывать информацию из этого государства. Поэтому ты напрасно удивляешься, Рудольф, я вполне могла не знать, какие тапочки он носил в детстве.

– Буду считать это уважительным обстоятельством. Тебе не кажется, что нам нужно подняться наверх и собрать свои вещи?

– Идем, – согласилась она.

Мы пошли в холл под бдительными взглядами полицейских. Нужно отдать им должное, они следили очень аккуратно за каждым из нас. В лифт мы тоже вошли не одни, а с каким-то полицейским в штатском, который валял дурака и старательно изображал из себя обычного гостя отеля, забыв о своей казенной физиономии и казенных ботинках, которые он в суматохе явно не успел поменять. Вообще, если хотите, могу дать вам бесплатный совет. Когда за вами следят сотрудники контрразведки, обращайте внимание на обувь окружающих вас людей. Они могут легко менять одежду и гримироваться, но обувь, как правило, подбирать очень трудно, она слишком индивидуальна, и сотрудников, которые следят за вами, выдает часто именно это обстоятельство.

На этаже стоял полицейский. По-моему, они вызвали дополнительные силы из Испании, решив задействовать всех полицейских в радиусе ста пятидесяти километров. Полицейский строго посмотрел на нас, но ничего не сказал. Мы дошли до номера Офры.

– У тебя много вещей? – спросила Офра.

– Нет, – честно ответил я, – небольшой чемоданчик.

– Может, зайдешь ко мне что-нибудь выпить? – Это звучало как явное приглашение.

– С удовольствием, – я смело шагнул за ней. Полицейский посмотрел на нас неодобрительно, но ничего не сказал. Не может же он запретить нам разговаривать друг с другом. А убивать мы никого не будем – это точно. Иначе этот полицейский будет очень неприятным свидетелем на суде. И другой, в штатском, тоже может вспомнить, как мы вместе поднимались в лифте. Наверное, мы оба подумали об этом, когда вошли в номер. Я ногой закрыл дверь и поцеловал Офру.

Вы ничего не понимаете в женщинах и тем более в настоящей эротике, если не целовали секретного агента другой разведки. Это такое ощущение смеси восторга и ужаса, наслаждения и тревоги. Забыл сказать, что агент должен быть женщиной, и желательно красивой женщиной.

Раздевать красивую женщину – это наслаждение. Вы чувствуете, как она струится у вас в руках, как замирает, когда вы медлите, и отдается вам еще в процессе обнажения. Вообще, главное для меня даже не сам процесс эротики, а вот эти моменты наивысшего блаженства, когда женщина полностью в твоих руках. Она согласна подчиняться тебе, согласна с каждым твоим движением, с каждым жестом. Никогда не раздевайтесь раньше женщины. Я где-то читал, что это делают только слабые мужчины. Вам, надеюсь, не хочется выглядеть слабым мужчиной?

Но когда у вас в руке мягкий податливый воск, вы чувствуете всего лишь нежность и умиротворение, конечно, в сочетании со страстью, так сильно волнующей души мужчин. Теперь представьте себе, что этот воск в любую минуту может застыть, превращаясь в очень неоднородную твердую массу с острыми концами. Вам нужно быть деликатным и настойчивым, нежным и грубым одновременно. Почувствуйте все это, и тогда вы поймете, что значит спать с агентом чужой разведки.

Но, когда вы это почувствуете, вспомните и об удовольствии простого, человеческого, прошу прощения, мужского обладания красивым женским телом. Вообще-то мы, мужчины, всеядны. Нам все равно с кем, где и когда. Но желательно с очень красивой женщиной, в прекрасном отеле Андорры и в самое лучшее дневное время. Кстати, всегда лучше спать с гибкой, стройной, подтянутой женщиной, чем с распустившейся бабой, у которой живот висит над ногами, хотя многим мужчинам это абсолютно все равно.