Дональд Гамильтон - Мстители

— Кто ты такой, черт побери?

— Просто субъект с пистолетом в руке, — ответил я. — Неужели ты так туго соображаешь, друг? Ведь читал статью, не так ли? Проклятие, да я уверен, что ее читали все местные жители. «Вы уже читали заметку о новой семье, которая поселилась на Навахо-Драйв? Да, об этом здоровенном парне и его хорошенькой молодой жене». — Я помолчал, а затем продолжил с угрозой в голосе, дабы проверить, что мне удастся вытрясти: — Зачем ты сделал это, amigo? Ты что, любитель острых ощущений? Если уж захотелось кого-то пристрелить, зачем выбирать человека с такими связями и друзьями? Не приходило в голову, что мы не оставляем своих людей даже после того, как те вышли на пенсию? Я знаю, он и сам напрашивался на это, но времена неписаных законов давно прошли. Прости, друг. А теперь, пожалуйста, стань к стене. — Я шагнул вперед и поднял с земли ружье. — Вот, значит, чем ты воспользовался.

Оружие выглядело в точности так, как я и предполагал, исходя из картины преступления: длинноствольный дробовик-автомат, идеально подходящий для охоты на уток и гусей, несколько хуже — для стрельбы по перепелам, неудобный и громоздкий для человекоубийства. Темнота не позволяла прочитать надпись на стволе, но я готов был биться об заклад, что дуло снабдили чековым сужением.

Стоящий передо мной мужчина, назовем его для удобства мистером Лорелеем, беспокойно шевельнулся и заявил:

— Вам никогда не удастся доказать... — И замолчал.

— Конечно, — согласился я. — Один заряд дроби не отличить от другого: не пуля. Что можно узнать по пригоршне маленьких круглых шариков? Но ты не потрудился подобрать стреляную гильзу. В этом недостаток самозарядных ружей с точки зрения преступника — они разбрасывают пустые патроны куда попало. Твой сейчас находится в руках полиции, а по патрону не так уж трудно определить, из какого ружья стреляли. Каждый боек оставляет неповторимую отметину, прибавь еще возможность баллистической экспертизы. Конечно, здесь, на юго-западе, ружья двенадцатого калибра есть чуть ли не в каждом доме. Вряд ли полиция станет обыскивать всех обитателей Каса-Глориэта, чтобы найти оружие убийцы, особенно учитывая то, что стреляли в городе и из-за прошлого Боба Дивайна все считают это делом профессиональных рук. Но если кто-нибудь наведет их на мысль проверить взаимоотношения между соседями, и они заглянут... — Я помолчал. — Почему ты не избавился от ружья?

Мужчина пожал плечами, не отворачиваясь от стены.

— Я немного охочусь, все знают, что у меня есть ружье. Его исчезновение сразу бы указало на меня, верно? По крайней мере, жена догадалась бы... Хотя и так все поняла по моему поведению.

— Не мне судить о моральном облике местных жителей, — заметил я, — но кажется, времена, когда убивали любовников жены, давно прошли.

— Ты не понимаешь, — возразил он. — У нас наконец все стало налаживаться. Наконец. Проклятие, моя жена не шлюха, просто иногда устает и пускается на поиски чего-то нового. Бывает, выпьет лишнего... довольно часто... Но мы... она избавилась от этой привычки, и все наладилось. А потом появился он и эта проклятая статья: великий и ужасный мужчина, красивый парень, мужественный и привлекательный, в груди которого тикает бомба с часовым механизмом. Затем последовало возбуждение от опасной связи, она опять взялась за старое... Я не мог... — Он замолчал и еще раз пожал плечами. — Не собираюсь корчить альтруиста. — Конечно, я ревновал и ненавидел этого проклятого ублюдка за то, что он сделал после всех наших попыток хоть как-то наладить жизнь. Ведь он даже не любил ее, она была ему совершенно безразлична...

Парень умолк. По Навахо-Драйв проехала машина, но свет ее фар не достиг места, где мы стояли. Я нарушил тишину:

— Там, за рестораном, ты помедлил. У него было время рвануться в одну сторону, по пути передумать и вернуться. Ты стрелял наверняка...

— Проклятие, я не хотел, чтобы пострадала его жена! Она-то здесь ни при чем. У этого ружья небольшое рассеивание, но я предпочел выждать, пока они окажутся достаточно далеко друг от друга, чтобы не задеть ее. Даже одна дробинка может нанести серьезную рану. Поэтому ты и догадался?

— Не обладай ружье максимальным чоком, миссис Дивайн все равно бы пострадала, — заметил я. — Кстати, ни один профессионал не стал бы применять такое длиннющее оружие. Куда удобнее воспользоваться коротким крупнокалиберным обрезом, который можно легко укрыть под плащом. Но такой обрез засыпал бы свинцом всю стоянку. И как бы сильно ни толкнул муж, миссис Дивайн все равно получила бы несколько дробинок. В то же время, в тело Боба угодила бы меньшая часть заряда. — Я вздохнул: — А еще, ни один профессионал не стал бы заботиться о его жене. С таким опытным человеком, как Боб Дивайн, рисковать нельзя, тем более, что и у него могло оказаться оружие. Профессионал стрелял бы сразу, наплевав на всех, кто может безвинно пострадать. Даже если бы при этом погиб еще один человек. — Я немного помолчал и добавил: — Ладно. Просто хотел убедиться во всем наверняка. На этом, друг, моя роль заканчивается. Я сообщу, что речь идет о личных счетах, которые нас не касаются. Что касается меня, то ты заслужил прощение тем, что ждал пока миссис Дивайн окажется на безопасном расстоянии. Если теперь это имеет какое-либо значение.

— Да, — тихо и подавленно проговорил он. — Если теперь это имеет какое-либо значение. Я...

В это мгновение в гараже загорелся свет и оттуда послышался женский голос:

— Эй, куда ты подевался? Что ты делаешь? Куда ты запропастился? Что... что там происходит, черт тебя побери?

Пока мы разговаривали я успел разрядить ружье, и теперь прислонил оружие к стене и отступил в тень кустарника, как только дама появилась в освещенном дверном проеме — покачивающийся силуэт со стаканом в руке.

— Ч-что... — голос подвел ее. Женщина попыталась собраться с силами и предприняла очередную попытку. — Что это за ужасный грохот... грохот, а?

— Наверное, дети бросили камень, — ответил мужчина. — Он попал в окно гаража.

— И ты их не перестрелял? Эх ты! — На мгновение исполненный холодной ненависти голос стал почти трезвым. — Ты не успел подстрелить кого-нибудь из них как кролика, на бегу? Ну и дерьмовый же ты охотник!

Она отошла от двери, поворачиваясь, чтобы получше разглядеть мужа. Лицо женщины попало в полосу света, и я увидел, что она разительно изменилась. Сейчас она ничуть не походила на ту собранную, аккуратно одетую и привлекательную особу, которая наблюдала за нами из дверей своего дома сегодня днем.

Судя по всему, она приняла изрядную дозу спиртного. Тщательно уложенные блестящие волосы, которыми я любовался издалека, теперь превратились в сбившиеся и беспорядочно свисающие космы. Отглаженная светло-зеленая блузка была измята и наполовину расстегнута, одна пола выбилась из-за пояса и свисала. Дорогие, безукоризненно скроенные светло-зеленые брюки в течение всего дня подверженные распирающему давлению полного зрелого тела и небрежному обращению, напоминали невероятно грязную тряпку. Трудно представить, как удается за несколько часов довести вещи до такого состояния, словно в них спали неделю кряду. Остановившись, она угрожающе покачивалась на своих высоких каблуках, выплескивая бренди на одежду, когда пыталась поднести ко рту дрожащую руку со стаканом. Всем своим видом она демонстрировала, что ей глубоко наплевать на состояние, в котором она находится, да и на то, что с ней будет дальше. Более того, она, казалось, наслаждается производимым эффектом, с удовольствием созерцая новые мокрые пятна на одежде, точно добавляя последние штрихи к своему живописному наряду. Собственно, так оно и было.