Борис Громов - Лубянская ласточка

Попрощавшись, он направился вместе с дожидавшимся у выхода шофером в подземный паркинг.

– Мужики, хотите прогуляться? – спросил Аркадий. «Мужики» хотели. Грохот музыки и красотки в перьях сильно повлияли на нервную систему делегации.

Побродив немного по Елисейским Полям, полные незабываемых впечатлений от красот Парижа и его ночных огней, авиаторы вернулись в гостиницу.

Прощаясь, Аркадий напомнил им, что завтра в 9.00 в помещении банка состоятся переговоры, куда их доставит все тот же Жак Летисье.

Вернувшись в отель, делегаты собрались у Гульденберга. Пить не хотелось, да и сил уже не было. Вытащили из мини-бара «перье» и молча потягивали пресную водичку.

– По койкам, мужики! – скомандовал генерал. – Завтра нас ждут великие дела!

Бывший интендант не знал, что почти пародирует фразу, которой слуга графа-социалиста Сен-Симона будил своего ученого господина: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» Таково уж обаяние Парижа, что даже Картузов стал мыслить французскими афоризмами.

Червяков, однако, задержался: ему хотелось побеседовать с коммерческим без чужих ушей. Во что же они такое вляпались, если только в этом чертовом бутике Летисье оставил кучу франков? Ничего противозаконного, такого, что могло бы повредить производству или – упаси боже – России, – они вроде бы не сделали. Все было легально и симпатично. Так почему?.. Василий дождался, когда Гульденберг кончит щелкать кнопками внутреннего калькулятора, и без церемоний спросил:

– Ну и что по твоим подсчетам выходит? Есть тут подвох?

Михаил устало взъерошил кудри, а затем развел руками:

– Ничего не могу понять. С одной стороны – их затраты. Вот, – он потряс путеводителем, одолженным кем-то из московских друзей, – вот наш «Георг V». Значится он тут в ряду самых фешенебельных отелей, вместе с «Ритцем» и неким «Крийоном». В любом из них за номер берут – читай – «от 2300 до 8500 франков». В сутки. А наши апартаменты, как мне чудится, не самые дешевые, даже по здешним меркам.

– А почем у нас нынче франк?

– Курс, как всегда, колеблется. Но в пределах от пяти до пяти с полтиной франков за бакс. Это тебе не иены. Мы шикуем, как нефтяные бароны или удачно разведенная жена миллионера. Во всяком случае, мелюзгу из «новых русских» уже догнали и перегнали. Приплюсуй наши «спецовки» из «Бербери». И это, чует мой шнобель, не предел!

Червяков подперев голову в раздумье произнес:

– И на фиг им это надо?! Все говорят, что французы – народ прижимистый, значит, и местные бизнесмены сантимами не швыряются. Теперь прикинь, откуда взялись посредники и кто они: арабский банкир и два удалых посредника в торговле оружием, – один наш, второй нами давно «экспортирован» в небратские страны. Французское правительство готово на сделку – но так, чтобы его никто не видел. Афера здесь чувствуется, но вряд ли мы будем обиженной стороной.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что грызня идет внутри страны, у них. Я уже устал от предостережений: «Осторожно, журналисты!», «У нас, знаете ли, свободная пресса», «Средства массовой информации не должны заподозрить…». Можно подумать, что у них эти «масс-медиа» вместо наемных убийц. Если мы в свое время, заглядывая под стол и кровать, искали шпионов, то французы боятся, что там притаился мерзкий папарацци. Короче, в этой сделке есть что-то, обо что правящие круги не хотят марать политическую репутацию. Может, часть МиГов они намерены загнать какому-нибудь недемократическому режиму или африканскому людоеду. Казна получит свою долю тихо, мсье Кобзарь – явно, потому что на свою политическую репутацию он может плевать с чистой совестью. И он покупает нас, чтобы мы, не дай боже, игры не спутали.

– Не исключаю такого. Но главное – чтобы мы закрыли глаза на их политическую комедию, а когда явятся журналисты, говорили им исключительно правильные фразы. Ничего такого, что навело бы папарацци на след. Коррупция, – философски заключил Гульденберг, – она и в Африке коррупция. И в Париже…

– Да, – со вздохом согласился зам. генерального. – Да, коррупция… Но если мы здесь сбоку припека и ничем не рискуем, то что нам остается делать?

– Гулять! Пользоваться случаем. Брать от жизни всё, что она дает руками «принимающей стороны». И блюсти интересы своей фирмы. Хотя опять-таки чует мой шнобель, чует, что не будут они цену сбивать и делать прочие гадости. Завтра на переговорах сам увидишь.

И коммерческий многозначительно постучал по своему носу, как будто в нем заключалась вся мудрость мира.

За столом переговоров с французской стороны находились президент – генеральный директор банка мсье Галеб, рядом с ним сидел Аркадий, выполняя роль как участника, так и переводчика, мсье Бидо, представленный Аркадием как помощник Галеба, и еще один господин с военной выправкой, отрекомендовавшийся сотрудником Министерства обороны Франции.

Верный нос не подвел Михаила Яковлевича: столь безмятежных коммерческих переговоров свет еще не видывал. Стороны подтвердили свою готовность к сотрудничеству и изложили основные контрактные требования. Было также решено для разработки проекта контракта создать рабочую группу, состоящую из технических, коммерческих и юридических экспертов. Рабочей группе отводилось две недели интенсивной работы в Москве. К вечеру все вопросы повестки дня были исчерпаны. Слегка растерянные авиаторы молча переглядывались: поди ж ты, готовились торговаться, уламывать французов, можно сказать, обольщать, времени на командировку отвели—с запасцем, а управились за один день. И что теперь делать прикажете?..

– Гуляйте, господа, – пожал руку каждому, проводив москвичей в отель, Аркадий, – три дня, целых три дня в Париже – ваши! И, как всегда, при вас – верный Жак. Утречком сообщите мне программку – так сказать, список пожеланий и посещений. Лувр там, Версаль, подарочки домашним не забудьте. И не думайте о деньгах – за все платит банк! – моментально среагировал Кобзарь на немой вопрос Червякова. – И никакой благотворительности здесь нет. Все в соответствии с контрактом.

В соответствии так в соответствии. В номере Червяков извлек из бумажника записку жены. Так: Лувр… Коро, «Женщина с жемчугом»… Потом Делакруа. «По возможности – Центр Помпиду». Судя по всему, возможность есть. Затем – шевалье д'Артаньян… Пусть это несолидно, но зам. генерального ничего не мог с собой поделать – он должен увидеть памятник легендарному гасконцу.

В дверь постучали, и появился генерал в сопровождении коммерческого директора. Гульденберг держал фирменный пакет «Бербери», но явно не с товарами этого бутика: там топорщилось и многообещающе тренькало нечто близкое и родное.

– Объединим наши усилия! – провозгласил Картузов. – Вот Яковлевич стремится в Версаль, в вотчину королей и императоров. Мне лично желательно на башню и – обязательно! – с посещением ресторана. Доставай рюмки, хозяин.