Михаил Прудников - Операция «Феникс»

Рублёв поднялся на второй этаж, прошёл по пустому прохладному коридору (окна были зашторены) и толкнул дверь с надписью: «Спецчасть». Из-за стола поднялся седой человек в тёмно-синем костюме из толстого трико. «Такая жара, а он в шерстяном костюме. Какое-то самоистязание!» — подумал Рублёв.

— Басов… Митрофан Иванович, — представился хозяин кабинета. У него был глуховатый голос, впалые щёки и глубокие глазницы в коричневых тенях. Держался Басов суховато, подчёркнуто официально. Наверное, в глубине души он был недоволен, что какой-то мальчишка приехал ревизовать его деятельность. Почувствовав состояние начальника спецчасти, Сергей Николаевич заговорил как можно мягче:

— Мне нужна ваша помощь.

— А в чём дело? — насторожился Басов.

— Дело в том, что каким-то образом разведке противника удалось узнать о работе над жидкостью «зет».

Басов, казалось, превратился в каменное изваяние. Он не спускал с Рублёва немигающего взгляда.

— Так… — наконец выдавил он из себя. — Но как это могло случиться?

— Вот это я как раз и собираюсь с вашей помощью выяснить.

— Но мы строго соблюдали все меры предосторожности…

— Не сомневаюсь.

— Ума не приложу! — воскликнул начальник спецчасти.

— Пока ничего страшного не случилось, — успокоил его Рублёв. — Насколько я понимаю, главное — формула жидкости — противнику ещё неизвестно. Пока он знает только о самом факте исследований.

— Чем я могу помочь?

— Дайте мне список всех лиц, работавших над жидкостью «зет».

— Над ней работала довольно большая группа. Не меньше пятидесяти человек. В том числе трое учёных из Германской Демократической Республики.

— Сколько бы ни было…

— Я подготовлю такой список.

— Скажите, а вам не поступало сигналов о, скажем, необычном поведении тех, кто допущен к секретной работе, или об их родственниках, знакомых?

— Вы имеете в виду неделовые контакты с иностранцами?

— Да, это тоже интересно.

Начальник спецчасти ответил, что информацией такого рода он не располагает.

— Есть, правда, один человек, который нас несколько беспокоит. Дело в том, что он родственник Смелякова. Точнее, зять…

— И что же?

— Видите ли, у него машина иностранной марки. Подержанный «мерседес». Так вот мне недавно сообщили из милиции, что он скупает тряпки у иностранцев. Фарцовщик, словом.

— А сам Смеляков об этом знает?

— Да, он в курсе. Обещал принять меры. Но не знаю, как там на самом деле.

— А как фамилия этого зятя?

— Кухонцев Вадим Леонидович. Работает в каком-то научно-исследовательском институте…

— А где он живёт?

— До последнего времени в квартире тестя. А сейчас не знаю. Говорят, что они не ладят с дочерью Смелякова. Кажется, пахнет разводом.

Рублёв подождал, пока начальник спецчасти приготовил списки сотрудников, работавших над жидкостью «зет», записал домашний адрес Смелякова. Он жил поблизости от института, в одном из новых домов. Уточнив по телефону номер отделения милиции, которое обслуживало этот район, Рублёв соединился с начальником отделения и попросил того быть на месте. Поблагодарив Басова за помощь, он покинул институт.

При виде приближавшегося Рублёва шофёр его машины, читавший «комсомолку», свернул газету и включил зажигание. Сергей Николаевич назвал ему адрес отделения милиции. В Москве была необычная жара — на пять градусов выше средней температуры июля. У бочек с квасом стояли длинные очереди. По вечерам пригородные электрички и автобусы, уходившие за город, были битком набиты народом. Все старались вырваться на природу, в лес, на речку. Асфальт раскалился и дышал под ногами, как подошедшее тесто.

В отделении милиции было прохладно, пахло невыветрившимся табачным дымом, штукатуркой и чернилами. Начальник отделения, пожилой подполковник с остатками курчавых волос на затылке и висках, встретил Рублёва с шумной приветливостью и тут же начал жаловаться на трудности своей должности. Район, правда, тихий, публика живёт интеллигентная, но молодёжь… С ней хлопот не оберёшься. Кухонцев? Нет, о таком он ничего не слыхал. Да разве всех упомнишь…

Подполковник нажал кнопку звонка, и на пороге появился лейтенант.

— Кто у нас обслуживает улицу Бехтерева?

— Капитан Карабанов… — после небольшой паузы ответил лейтенант.

— Разыщите. Пусть немедленно явится ко мне.

Минут через пятнадцать в кабинет начальника вошёл пожилой капитан с усталым, морщинистым лицом. Он долго и шумно обмахивался платком, вытирал залысины, усыпанные бисером пота. Говорил он медленно, как будто спросонья. Да, некоего Кухонцева он знает. Как же не знать? Его участок. А на своём участке он, слава богу, вот уже пять лет работает. Долговязый красивый парень, у него ещё «мерседес» свой.

— Как-то раз его задержали, — продолжал участковый, — был в нетрезвом состоянии за рулём. Так он инспектору нагрубил да ещё пригрозил, что, мол, у того будут неприятности. Ну, а инспектор — кореш мой ещё по армии. Он попросил меня навести об этом Кухонцеве справки. Вот так мы с ним и познакомились.

— Как вам стало известно, что он занимается фарцовкой?

— С Петровки сообщили. Его несколько раз у гостиницы задерживали за нарушения общественного порядка. Есть подозрения, что он и валютой балуется.

— Так, так…

— Тут недавно ещё один сигнал поступил. Он одному своему знакомому ветровое стекло иностранной марки продал, потом ещё кое-какие мелочи. Ну, мне сообщили… Родственник такого уважаемого человека, а спекуляцией занимается. Да, не хотел бы я иметь такого зятя… Сомнительный тип. Получает сто двадцать, а живёт на широкую ногу. Явно не на трудовые…

— И какие меры вы приняли? — поинтересовался Рублёв.

— Какие меры, — недовольным тоном буркнул участковый. — Дело, конечно, заводить не стали. Из уважения к тестю. Неудобно его травмировать.

— Да, да, теперь я вспомнил! — встрепенулся начальник отделения. — Как же… как же! Сами понимаете, — пояснил он Рублёву, — крупный учёный… Решили просто поставить его в известность.

— А с кем из иностранцев он общается? — обратился Рублёв к участковому.

— Не выясняли. Так что точно сказать не могу. — Капитан виновато улыбнулся и опять принялся вытирать платком свои залысины… — Впрочем, подождите… — Участковый задумался. — Тут к нему недавно приезжал какой-то тип. Правда, на «Волге». Но в ней лежали иностранные журналы. Смотрю, машину оставил в переулке, а к дому Смелякова пошёл пешком. Повертелся вокруг, а скоро к нему вышел этот Кухонцев. Думаю, э-э, братец, чего-то ты скрываешь, раз к подъезду боишься подъехать!

— Кто, не выясняли? Или, быть может, номер запомнили?

— Нет, номера не запомнил. А выяснять причины не было. Он правил никаких не нарушал, а шофёра описать могу. Высокий, горбоносый.