Дональд Гамильтон - Палачи

Я ухмыльнулся и тотчас вытер ухмылку с лица. Профессионалы - и мужчины, и женщины - обычно смотрят на подобные вещи сквозь пальцы, если вообще смотрят хоть как-то. Выдающаяся забота о целомудрии ставила даму в разряд любителей - весьма вероятно, глупых и никчемных. Удивляться не доводилось. Контрразведка, вынужденная брать надежного сотрудника взаймы у приятелей, навряд ли изобиловала надежными личностями. Но все же ханжеское письмишко будущей напарницы кричало во весь голос: приключится неладное - на особо ценную помощь не рассчитывай!

Я вздохнул, сложил бумагу вчетверо, припомнил молодую умницу, с которой однажды работал. Истинной прелестью была! Мы не успели даже толком расположиться в двуспальном гостиничном обиталище, а девушка уже предложила исследовать ее саквояж и выбрать ночную сорочку, наиболее приличествующую, с моей точки зрения, соблазнительной любовнице. Невозмутимо раздевшись и натянув кружевное прозрачное одеяние, девица нырнула под покрывало и уведомила:

- Странствуем как жена и муж, а поэтому лучше побыстрее и поближе познакомиться...

Поймите, она вовсе не была извращенной натурой - просто не холодная от природы, умная женщина, решительно разрубившая Гордиев узел. Отважная женщина. Погибшая несколько месяцев спустя в Южной Франции...

Я возвел взор и увидал выжидательно застывшую рядом официантку. Издал извиняющийся звук, спрятал письмо, изучил меню, свел брови у переносицы, изобразил полнейшее непонимание.

Покачал головой.

- Простите, - сказал я, - не понимаю Norska. По-английски найдется?.. Engelska? Нет? Ну, принесите что-нибудь мясное... Мясо! Boeufi Camel. О, дьявольщина, и этого не понимает...

- Дозвольте, я решу затруднение, сударь?

Вмешалась мужская половина сидевшей по соседству парочки. Плотный, обветренный субъект, перешагнувший за шестьдесят, седовласый, коротко стриженный, облаченный в твидовый костюм и обладающий британским выговором.

Я приметил, как они вошли - старик и женщина, - через три минуты после меня самого. Узнал седовласого и крепко удивился. Уж мальчиком на посылках ему работать не годилось!

После чего, конечно же, и глазом не повел в их сторону.

- Да, будьте любезны... Я хотел бы заказать бифштекс... Или что-нибудь похожее. Питаюсь одной лишь рыбой! Как по-норвежски "говядина"?

- Oxkott. "Бычья плоть". Бифштексов тут не дождетесь, но первое блюдо в меню восхитительно, верьте слову. Берете?

- Еще бы! О, Господи! Бычья плоть... Фу ты, ну ты! Огромное спасибо.

- Не за что, милостивый государь. Весьма рад услужить.

Он переигрывал, изображая британскую учтивость, но и я, в свой черед, зарывался, подделываясь под техасскую неотесанность. Собеседник обратился к официантке на приемлемо беглом норвежском. Удостоился повторной моей благодарности. Отвернулся к женщине, которая наградила меня быстрым, внимательным взглядом и блеклой улыбкой. Они возобновили разговор, столь нежданно прерванный гастрономическими и языковыми затруднениями незнакомца...

Спустя час, по горло сытый (мясом) и наполовину пьяный (пивом), я объявился на улице и двинулся в сторону туманной гавани. За углом ресторана, в тени, караулил некто, однако же ни выстрела, ни удара ножом не воспоследовало, и я преспокойно двинулся по темным ганзейским улочкам. Лучшего места для засады и желать не стоило. Но по-прежнему - тишина и спокойствие.

Огорчительно. Я-то рассчитывал на приключение, способное, хотя бы косвенно, слегка прояснить обстановку. С надеждой следовало проститься. И, в конце концов, я ведь разгуливал, можно сказать, в голом виде уже битый день. Меры, принимаемые против угона самолетов, чертовски мешают честному агенту заработать честный доллар или просто уцелеть... А сейчас и револьвер, и нож вернулись к законному владельцу, переданные под столешницей обладателем твидового костюма и псевдобританского акцента. И ствол, и клинок пересекли океан другим путем, под присмотром бывшего конгрессмена, гражданина Соединенных Штатов, Хэнка Приста - капитана первого ранга в отставке. И старик, видимо, наслаждался новой ролью от всей души.

Его присутствие в корне переменило картину. Я гадал на кофейной гуще, пытаясь расчислить порядок действий; но Прист был настоящим другом Артура Бордена, Мака. И на совесть послужил нашей организации - не столь давно, когда помощь и впрямь требовалась позарез. Если, проиграв на очередных выборах и потеряв жену во время лодочной прогулки (так писали газеты), капитан Прист обрел утешение в делах секретных и небезопасных, коль скоро связался с нами - вольному воля. Мак не взялся бы содействовать противозаконной просьбе - разве что немного заставил бы законы посторониться... Но почему, черт побери, не сообщил сразу: будешь снова работать вместе с Хэнком? Нет же... "Вам этого знать незачем".

Согласен: Мак любит загадочность - сплошь и рядом безо всякой видимой нужды. Только в нашем деле это небезопасно.

Я вернулся в отель, уплатил по счету, забрал оставленный саквояж. Слоняться по диким пустошам Бергена, волоча на себе сорок фунтов обременяющей поклажи и ни одного огнестрельного приспособления, было вредно для здоровья. Прямо из комнаты позвонил по некоему номеру в Осло - за двести миль к востоку, за внушительной горной грядой. Прозвучало полдюжины гудков. Отозвался мужской голос.

- Прист в порядке, - уведомил я.

- В порядке, - донеслось издалека.

Положив трубку, я показал телефону язык. Да, касаемо благонадежности и просто надежности, Хэнк Прист мог обретаться вне подозрений. При последней встрече, во Флориде, я и сам не желал бы лучшей поддержки. Прист мог считаться отличным конгрессменом - покуда не обозлил избирателей. Мог даже стяжать известность, как сообразительный и толковый капитан боевого корабля. Полагать иначе было несправедливо. Но какого черта позабыл старый морской волк в Бергене? Твидовый костюм, английское произношение, бледноликая томная брюнетка напротив...

Ладно, ладно. Что бы ни позабыл в Бергене капитан Прист, я избегаю играть в паре с любителем. Только нынче, кажется, никто никого не спросил: карты сданы, свечи горят - играй, голубчик...

Я подхватил саквояж, сбежал по лестнице, рассчитался и вызвал такси до Festnungskaien, что в приблизительном переводе может значить Крепостная Бухта. Наверное, благодаря старинному каменному бастиону, высящемуся на близлежащем холме.

Корабль, покоившийся у пристани, казался во мраке черным и громадным. По ближайшем рассмотрении выяснилось: далеко не новое, судно было чистым и свежевыкрашенным. Не роскошный лайнер, конечно; рассчитывать на соответствующее обслуживание и мечтать не следовало. Одинокий субъект, который обретался на палубе возле трапа, лишь проверил мой билет, сообщил, что каюта расположена палубой ниже, по правому борту, и предоставил мне добираться туда собственным попечением - высматривая путь и волоча саквояж безо всякой посторонней помощи.