Дональд Гамильтон - Отравители

Я вышел из самолета, получил свой чемодан после обычной задержки у каруселей из нержавеющей стали, а потом погрузился в такси, которое показалось мне удивительно бесформенным - результат слезоточивого воздействия пагубного лос-анджелесского воздуха. Я вытер слезы и сказал водителю адрес: мотель "Ройал Викинг" на Третьей улице.

Поездка заняла приблизительно столько же времени, сколько сам полет. Потрясло меня в такси куда сильнее, чем в самолете. Похоже, лос-анджелесский департамент, в ведении которого находятся улицы города, бойкотирует департамент, в ведении которого находится аэропорт. Из аэропорта в город нельзя проехать простым прямым путем, а если и можно, то мой водитель либо не знал о нем, либо ему не доверял.

Пока мы бессчетное количество раз сворачивали с бульваров на улицы, с улиц на скоростные магистрали, а с них опять на улицы, а потом и на бульвары, я исполнился уверенности, что никто мной не интересуется.

Впрочем, иначе и быть не могло. Пока я ничем не отличался от любого другого приезжего. Кое-что, впрочем, могло измениться после моего посещения одного пациента, находящегося в крайне тяжелом состоянии в одном медицинском заведении. Все зависело от того, с кем столкнулась наша рыжая в Лос-Анджелесе.

Размышляя об этом, я не торопясь оформлял свое пребывание в мотеле. Это было самое приличное учреждение такого типа в округе. Оно вполне могло находиться под наблюдением со стороны тех, кто стрелял, а теперь пытается установить лиц, спешащих в Лос-Анджелес на свидание с жертвой. Главное - наличие достаточного количества помощников, умеющих вести такое наблюдение. Я решил пойти навстречу джентльмену, внимательно читавшему газету в вестибюле, четко сообщив администратору, куда я собираюсь пойти в ближайшее время.

- Значит, комната тридцать семь? - громко переспросил я даму за стойкой, кладя в карман ключ. - Отлично. С вашего позволения, я оставлю тут ненадолго свой чемодан. Мне надо заглянуть в больницу через дорогу.

Я вышел, не оглядываясь. Разумеется, человек с газетой мог быть обычным туристом, которому осточертело торчать в номере или который коротал время в ожидании своей или чужой жены. Но я надеялся, что он все же не из их числа. Если раненая девушка не сможет рассказать мне, кто и за что ее подстрелил, мне придется выяснить это самому, а тогда неплохой отправной точкой станет человек с совестью настолько неспокойной, что она заставляет его следить за теми, кто навещает раненую.

В больнице оказалось, что дорога мне расчищена. В регистратуре я назвал свою фамилию и был тотчас препровожден в палату к Аннет О`Лири. Она лежала в окружении такого количества разных приспособлений, что с их помощью можно было бы создать новую женщину из первоначальных материалов.

Я зашел с той стороны, где джунгли проводов и приборов казались чуть менее непроходимыми, и, глядя на нее, стал вспоминать, как мы познакомились. Как верно напомнил Мак, она участвовала - как дилетант и на стороне противника - в операции в Мексике, где и мне пришлось поработать. Потом мне потребовалась помощница для следующего задания, и я выбрал именно ее. Возможно, поскольку я сначала узнал ее как Аннет и не подозревал, что она может оказаться в нашей команде, я так и не научился отождествлять ее с кодовым именем Руби, которое она получила скорее всего из-за огненно-рыжего цвета своих волос. Лично у меня имя Руби ассоциируется с проститутками, а проституткой она как раз не была.

Она была лихой, не знавшей страха девицей, но сейчас это было трудно вообразить, глядя на ее съежившееся личико в белом тюрбане из бинтов. Бинты виднелись и из-под больничного халата. Глаза ее были закрыты. Я напомнил себе, что именно я вовлек ее в этот рэкет, по крайней мере на профессиональной основе. Даже несмотря на то, что другой альтернативой для нее тогда была тюрьма, я никак не мог гордиться своим поступком, глядя на то, во что она сейчас превратилась.

Я дотронулся до той ее руки, что была ближе ко мне, предварительно удостоверившись, что к ней не подсоединено ничего жизненно важного. Рука была холодной, вялой, безжизненной. Глаза оставались по-прежнему закрытыми.

- Аннет! - мягко сказал я. - Нетта... Она не пошевелилась. Я покосился на врача, который привел меня в палату. Он слегка повел плечами, словно давая понять, что сейчас ни одно из моих действий уже не в состоянии причинить ей новые страдания.

- Эй, морковка! - повысил я голос. - Хватит. Это я, Мэтт.

Какое-то время все оставалось по-прежнему. Затем веки Аннет с трудом приподнялись, словно были свинцовыми, и она посмотрела прямо мне в глаза. Ее холодные пальцы слегка стиснули мне запястье, давая понять, что она видит меня и рада, что я пришел. Мгновение спустя веки снова опустились. Некоторое время я постоял, держа ее за руку, надеясь, что еще есть возможность вызвать ее внимание, но затем положил ее руку на кровать, а сам сел на стул в углу и погрузился в ожидание.

Три часа спустя врачи официально констатировали смерть.

Когда я вышел из больницы, уже стемнело. Влажный, пахнущий химикалиями туман создавал нимбы вокруг фонарей и неоновых вывесок. Я забрал у стойки чемодан, газету и отправился в свой номер, находившийся в конце балкона второго этажа.

Я поставил свою тяжкую ношу у двери и проверил, на месте ли у меня нож. Настоящий складной охотничий нож. Вообще-то он великоват на мой вкус для моих целей, но старый нож пришел в негодность во время последнего задания, и этот оказался наиболее адекватной заменой. Я как следует отточил его, немного "обкатал", и мне не хотелось от него отказываться.

Я также проверил небольшой пятизарядный револьвер 38-го калибра системы "смит-вессон", который находился у меня за поясом с левой стороны, но рукояткой вправо. Ребята из ФБР обычно носят их справа, чтобы иметь возможность быстро вытащить оружие, и они в этом неплохо поднаторели. Но мне редко приходится так торопиться, и я люблю, чтобы оружие было там, где его можно легко достать любой рукой и, в зависимости от обстоятельств, либо пустить в ход, либо тихо выбросить.

Заставив тех, кто мог поджидать меня в номере, понервничать, я вошел внутрь с той осторожностью, какая рекомендуется инструкцией в похожих обстоятельствах. В номере никого не было. Тогда, забрав из коридора мой чемодан, я закрыл и запер дверь. Хмуро размышляя о том, что происходит, я решил предположить самое худшее: Аннет столкнулась с кем-то, с лицом или группой лиц, представляющих преступную организацию, уголовную или политическую, и данная организация, получив информацию о том, кто видел ее перед смертью, весьма заинтересовалась тем, кто я такой, что мне удалось от нее узнать и что я планирую далее предпринимать.