Дональд Гамильтон - Диверсанты

- Разрешите не согласиться с этим уподоблением, сэр. Вы просто орущий младенец, выброшенный из розвальней на растерзание волчьей стае, дабы остальные путники успели хлестнуть лошадей и умчать подобру-поздорову.

Содрогнувшийся адмирал возмущенно поморщился.

- В средние века подобное приключалось, - пояснил я. - Дикие времена были, беспощадные. Не то, чтобы нынешние особо от них отличались, но в автомобиле, по крайней мере, волки не страшны... Зачем вы согласились на такой риск? Лоури отмолчался.

- Поверьте и вы моему честному слову: ежели Мадлен Эллершоу погибнет, я обеспечу ее на том свете многочисленной и хорошо знакомой компанией. Адмирал облизнул губы:

- А вы настроены весьма серьезно, Хелм. Неужто подымется рука на ребенка, ничего дурного вам не сделавшего?

- Ну, знаете... Перо бывает убийственней пули. Коль скоро Эванджелина орудует вашей газетой, разрешите употребить мой смит-и-вессон.

Я блефовал без удержу. Представления не имею, как повел бы себя, услыхав о гибели Мадлен, только вымещать горе на девчонке, сами понимаете, не стал бы. Да и на тошнотворной мамаше тоже. Но Лоури знать об этом не следовало.

Прочистив горло, адмирал предложил:

- Давайте придумаем взаимно приемлемый выход. Если я не способен помочь вам ни словом, ни делом, то кое-кто другой способен вполне... Говорю о напыщенном индюке Беннетте. Но признание добывайте сами...

Я сохранил спокойствие. По-видимому, затеянный путч сопровождался немалыми внутрипартийными раздорами. Увидев отличную возможность отомстить ненавистному штафирке, боевой адмирал Джаспер Лоури колебался недолго.

- Где? - осведомился я.

- Нужно представить дело так, словно я расставил вам ловушку, - молвил адмирал. - У меня... у нас имеется горная хижина... точнее, коттедж. Удален от жилья на несколько миль. Позвоню Беннетту, скажу, что вы вломились ко мне, орали, грозили, требовали выдать местонахождение Мадлен Эллершоу, - а я взял и направил вас туда. Посоветую устроить засаду и обезвредить мистера Хелма самым основательным образом, поскольку ни на малейшие уступки вы идти не намерены. Уверен: Беннетт не упустит случая лично расквитаться с человеком, по крайней мере, дважды оставлявшим его в дураках, на всеобщее посмешище. Такое предложение вам подходит?

Я осклабился:

- Отлично мыслите, сэр! Как бы ни обернулась эта затея, семейство Лоури выигрывает. Ежели Беннетт подкараулит и убьет меня, вы оказываетесь в безопасности. Если я препровожу Беннетта в лучший - или худший, что гораздо вероятнее, - мир, вы опять-таки вздыхаете с облегчением... Браво, адмирал! Стратегия безукоризненна. Согласен. Только будьте любезны принести все фотографии хижины, сколько их есть, а заодно и топографическую карту окрестностей. Это уж - если есть...

Чересчур приметную "мазду" я оставил в мотеле, а сам уселся в глянцевитый черный вездеход-лендровер, приходящийся нашему джипу отдаленной британской родней. За баранку забрался Боб Виллс.

Уже смерклось.

Предстоявшая операция была, по сути, маленькой военной вылазкой, а я вовсе не принадлежу к числу прирожденных полководцев или просто командиров, любящих распоряжаться людьми. При всякой возможности предпочитаю работать в одиночку, но сейчас ни малейшей возможности не замечалось.

Боб Виллс оказался, вопреки мальчишеской внешности, субъектом чрезвычайно тяжелым в общении, склонным суетиться, возражать и критиковать. Он по-настоящему действовал мне на нервы, но делать, опять-таки, было нечего. Из пяти его сотрудников я не знал ни единого. Двое пристроились на заднем сиденье лендровера, третий вел нам вослед зеленый армейский фургон, выпущенный Бог весть когда; еще двое караулили в горах, следя за хижиной и поддерживая с нами связь по радиотелефону.

Узнав, что интересующие нас личности уже явились на свидание. Боб возжаждал разделаться с ними немедля.

- Нужно только подкрасться незаметно и перебить ублюдков поодиночке! - твердил он. Слюна так и брызгала, чего я весьма не люблю. - Уолли держит их под непрерывным наблюдением! Вот олухи! А мои ребята, Хелм - хоть куда. В горах себя чувствуют, словно дома! И в темноте драться обучены. Эти выродки даже не догадаются, откуда и чем их стукнуло!

- Возможно, - согласился я и тут же возразил: - Только еще вернее, завяжется перестрелка, а ее-то и надо избежать любой ценой. Слишком ночь тихая выдалась, пальбу наверняка услышат в городе, всполошатся. Шерифа Кордову и так уже обеспечили четырьмя трупами - два из них, правда, не наших рук дело, но все равно... Виноват, пятью, включая Марти... Мне удалось урезонить Мануэля, и снова затевать с ним спор не желаю. Вдобавок, при ночном нападении Беннетт вполне может оказаться среди убитых, и вся операция пойдет прахом. И женщина, спасать которую мы собрались, прахом обратится неведомо где...

- А если до рассвета в засаде проторчим, ей эта ночь вечностью покажется, - буркнул Виллс.

- Ночь не покажется чрезмерно короткой никому, - огрызнулся я.

Лендровер подскочил на ухабе, я вздрогнул от пронзительной головной боли.

- Далеко добираться?

- Минут сорок езды. А по прямой - пара миль.

Местечко подобрали неплохое. Заставив Боба загнать автомобиль глубоко в теснину, где здешние любители отдыха на лоне природы обычно располагаются летом в тени утесов, я велел поставить перед лендровером армейский фургон, коему в грядущей атаке отводилась решающая роль.

Если все пойдет сообразно моим расчетам, рассуждал я, проверяя диспозицию, успех обеспечен... Мохнатые звезды начинали высыпать в темных, даже с виду холодных высях. Черные стены каньона возносились к ним почти отвесно. Кое-где росли чахлые новомексиканские кустарники.

Проведя с Бобом Виллсом последний военный совет, я осторожно вернулся к запаркованным в ущелье машинам и вежливо попросил парня, сидевшего за рулем фургона, присоединиться к остальным.

- Зачем, сэр? - не понял водитель.

- Прикорнуть собираюсь, - уведомил я. - А в лендровере слишком тесно. А на земле очень жестко. А когда неприятель появится, ты меня разбудишь, сынок.

Добродушно ухмыльнувшись, шофер отдал честь и спрыгнул с подножки. Я забрался на тугое, неподатливое сиденье, повозился, пытаясь угнездить свои шесть футов четыре дюйма в ограниченном пространстве кабины, чертыхнулся.

И тотчас же вспомнил: кой-кому неизмеримо неудобней и хуже. Ей эта ночь покажется вечностью... Конечно, со всякими помощниками доводится работать, но почему именно сегодня Мак-Кэллаф навязал мне болтливого межеумка?

Если все продумано, расставлено и приготовлено, рекомендуется дать мозгам полный отдых, не ломать их попусту. Вы ничего не измените этим, лишь утомитесь и частично утратите божественный дар здравомыслия. Ибо, коль скоро допущен просчет, исправлять его в последние минуты уже поздно. От беспокойства моего путы Мадлен Эллершоу не ослабнут, желудок не наполнится, кишечник и мочевой пузырь не помедлят с опорожнением...