Чингиз Абдуллаев - Крах лицедея

Сеньора Очоа все еще пыталась успокоиться и собраться с мыслями. Ей было неприятно, что предыдущие разговоры так сильно подействовали на ее состояние. Убийца встал у двери. Сеньора Ремедиос наконец взяла себя в руки. Нужно внимательно просмотреть все документы. Убийца надел тонкие перчатки и поднял руку, чтобы осторожно постучать. Сеньора Ремедиос принялась читать первый лист.

Раздался стук в дверь. Она раздраженно отбросила бумаги. Сколько можно ей надоедать. Когда наконец это закончится! Кто там может быть? Неужели опять назойливый сеньор Галиндо? Или это Ямасаки решил вернуться? Почему ей не дают спокойно поработать?

Убийца терпеливо ждал. Сеньора Ремедиос подошла к двери и, не глядя в глазок, рывком распахнула ее. И сделала шаг назад. На пороге стоял знакомый ей мужчина. Руки он сложил за спиной.

— Извините, — сказал посетитель, — у меня к вам очень важное дело.

— Какое дело? — самое главное держать себя в руках. Это сеньора Ремедиос помнила, как основной девиз собственной карьеры.

— Очень важное дело, — повторил гость и сделал шаг вперед, затем второй, третий. Она вынуждена была попятиться. «Зачем он ко мне пришел?» — раздраженно подумала она, и в этот момент убийца поднял руки. Она вдруг увидела, что он в перчатках. «Ненормальный, — убежденно подумала она, — пришел в такую погоду в перчатках. Кто ходит в перчатках в Андалусии, даже осенью? Это ведь ненормально».

Он сделал еще шаг по направлению к ней. И внезапно она поняла, почему он в перчатках. И почему он пришел к ней, надев такие перчатки. И что именно он собирается сделать. Она хотела закричать. Но он уже схватил ее обеими руками за шею. Сеньора Ремедиос еще пыталась крикнуть, но было поздно. Убийца продолжал сжимать свои пальцы на ее горле. Несчастная уже не могла издать ни звука, она чувствовала, как задыхается. Убийца еще сильнее сжал пальцы, и ее тело обмякло. Он отпустил руки, и она упала на пол.

Убийца оглянулся на дверь и подошел к сейфу. Он не знал нужную комбинацию цифр и понимал, что обязан действовать быстро. Поэтому, подключив небольшой аппарат определителя к сейфу, он начал проверять цифры, пока не совпали шесть нужных. Тогда он убрал определитель и открыл дверцу. В глубине что-то блестело. Убийца протянул руку и взял колье, лежавшее в сейфе. Он поднял его, и оно засверкало у него в руках. Колье «Мавританская красавица». То, которое демонстрировалось на презентации как самая большая ценность среди изделий Пабло Карраско. Ювелир не доверил его даже менеджеру отеля, полагая, что колье должно храниться отдельно от остальных драгоценностей.

Убийца опустил колье в карман и улыбнулся, после чего закрыл сейф. И только тогда наконец оглянулся на тело убитой им женщины. Несчастная сеньора Ремедиос со сломанными шейными позвонками лежала на ковре. Если бы ей кто-нибудь предсказал подобный конец, она безусловно возмутилась бы, сочтя недопустимым, что после смерти окажется в одной комнате с мужчиной и даже будет лежать перед ним в не совсем в приличной позе. Убийца подошел ближе и наклонился над телом. Времени у него оставалось совсем немного…

Спустя всего несколько минут преступник уходил по коридору. Драгоценное колье лежало у него в кармане. Никто не мог даже предположить, что в отеле уже произошло второе убийство. Еще через некоторое время Рамон вернулся на свой пост, так и не поняв, кто ему звонил и почему. Дежурный портье и охранники, стоявшие у дверей отеля, не видели его сестру, а когда он позвонил домой, то выяснил, что она никуда и не выходила. Рамон возвратился растерянный и раздосадованный чьей-то дурацкой шуткой. Он даже не подумал постучать к сеньоре Ремедиос, чтобы проверить, все ли у нее в порядке.

Рамон сел на свой стул и раздраженно уставился в конец коридора.

Если он найдет шутника, который так глупо его дергает, то свернет ему шею. Наверное, это позвонил кто-то из его друзей. Неужели они не понимают, что он на работе? Главное, чтобы про эту шутку не узнал менеджер отеля, иначе он сразу выставит Рамона за дверь. А в южной Испании так трудно найти приличную работу.

В то время как Рамон думал о шутнике, глупо разыгравшем его своим непонятным звонком, сеньор Карраско поднимался к себе на третий этаж. Он заранее отпустил отдыхать Бернардо, который вышел от комиссара гораздо раньше него.

Нацумэ Ямасаки устроился в кресле у бассейна и, подняв голову, смотрел на солнце. Сеньор Галиндо сидел немного в стороне и почему-то смотрел на японца, словно хотел сообщить ему нечто важное.

Руис Мачадо вошел в бар и заказал себе красного вина. Тургут Шекер, запершись в своем номере, раздевался, чтобы встать под душ. Ему было жарко. Антонио Виллари нетерпеливо ходил по первому внутреннему двору, словно загнанный в клетку хищный зверь. Фил Геддес сидел перед телевизором, внимая последним сообщениям Си-эн-эн.

Дронго лежал на кровати, когда к нему постучали. Он посмотрел на часы. Было уже время обеда.

— Минуту, — крикнул Дронго, вставая и набрасывая на себя кимоно из прохладного шелка. Он подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла Ирина Петкова. Дронго смутился, машинально поправил пояс. Он совсем не ожидал, что она может подняться в его номер.

— Мне можно войти? — спросила женщина.

Он посторонился, пропуская ее. Она не успела переодеться и была в джинсах и светлой рубашке.

— Комиссар считает, что к вечеру обыск будет закончен, — сообщила она, — пока проверили только правое крыло и центральную часть. После обеда начнут проверять помещения в левой части здания.

— Прошу прощения за свой вид, — пробормотал Дронго, — я не думал, что мне придется принимать гостей.

— Ничего страшного, — улыбнулась Ирина, — вы отлично выглядите в кимоно. Вы пойдете на обед?

— Пойду, — кивнул Дронго, — попозже. Я хотел ненадолго прилечь отдохнуть. Когда вы постучались, я подумал, что это сеньор Галиндо. Кстати, вы не видели его? Он был ужасно возмущен поведением полицейских, и я направил его к комиссару.

— А что случилось?

— Они забрали у него какие-то эскизы. Он говорит, что вместе с ними по комнатам ходил какой-то эксперт. Очевидно, специалист в ювелирном деле. Он-то и предложил забрать эскизы Галиндо.

— Странно, — произнесла она задумчиво, — я сейчас вышла от комиссара Рибейро. Галиндо к нему не подходил.

— Он был ужасно зол на полицейских, — сказал Дронго.

— Но не дошел до Рибейро, — убежденно произнесла она, — можно я от вас позвоню?

— Конечно.

Она прошла к телефону, набрала номер и попросила соединить ее с кабинетом менеджера отеля, где расположился комиссар Рибейро. Он сам снял трубку.

— Я вас слушаю.

— Сеньор комиссар, — она присела на край стола, на котором стоял аппарат, и взглянула на Дронго, перед тем как начать говорить, — у нас была жалоба от сеньора Энрико Галиндо. Он сообщил нашему эксперту, что у него забрали личные эскизы, которые ему не вернули. Вы что-нибудь об этом знаете?