Чингиз Абдуллаев - Западный зной

— Может, поедем за ним в Испанию? — осторожно спросил Энтони. — А иначе что нам тогда делать?

— Будем искать его и в Испании, — недовольно сказал Модлинг, — но до этого не нужно доводить. Я думаю, мы сделаем иначе. Нужно продумать, как нам проехать мимо этих машин с сотрудниками ЦРУ. Они наверняка выставили своих лучших людей после убийства Ползунова. А в доме есть кто-нибудь, кроме самого Скобелева?

— Негритянка, которая помогает по дому. Пожилая женщина лет шестидесяти. Я видел ее в бинокль. Но если она там работает, значит, скоро уйдет. Не останется же она на все воскресенье в его доме. Больше там никого не видно.

— Сколько раз я тебе говорил, что здесь не принято произносить это слово, — укоризненно заметил Модлинг, — нужно говорить, что она афроамериканка или темнокожая. Так будет более правильно.

— Но нас никто не слышит.

— Все равно. Это должно войти в привычку. Значит, нам нужно быстро проехать мимо обеих машин с сотрудниками ЦРУ и подъехать к дому Скобелева. Сколько времени у тебя может занять процесс открывания его двери?

— Ни секунды. У него со стороны сада двери все время открыты. А если даже нет, то я их просто разобью. Обычное стекло.

— Может, оно непробиваемое, — возразил Модлинг. — Сколько времени нужно машинам, чтобы подъехать к дому?

— Нижней — минуты две. А верхняя стоит напротив дома, немного в стороне. Если они выбегут из машины, то доберутся за секунд пятнадцать или двадцать.

— Значит, у нас будет пятнадцать секунд, — удовлетворенно кивнул Модлинг. — Нужно будет успеть. Всадить в него две пули и сразу выскочить из дома. Успеешь?

— Если я его найду, конечно, успею. А почему пятнадцать секунд? Откуда у нас будет столько времени?

— Нужно проехать мимо обеих машин и не привлекать к себе внимание. Верно?

— Да.

— Это реально?

— Нет. Они не пропустят мимо себя ни одну машину. Поедут за нами, и у нас не будет даже трех секунд. Как только они увидят, что мы остановились у его дома, они сразу бросятся к нам.

— Правильно. Но там не один дом, а два. Они примыкают друг к другу, — напомнил Модлинг.

— Ну и что? В соседнем доме живет большая семья. Отец, мать, четверо детей. По-моему, баптисты. Как вы сумеете обмануть агентов ЦРУ и проехать мимо них? Это невозможно.

— Вот так всегда, — сказал Модлинг. — Сколько я тебя ни пытаюсь учить, ты ничего не хочешь понимать. Нужно проехать мимо не просто незамеченным, а с большим шумом. С максимально возможным шумом.

— Не понимаю, — нахмурился Энтони.

— Они поедут за нами в любом случае, на какой бы машине мы ни проехали мимо них, — спокойно сказал Модлинг, — но если они увидят полицейскую машину, которая преследует нарушителя, они не поедут за нами. Зачем сотрудникам ЦРУ выдавать себя, помогая полицейским ловить какого-то автомобильного хулигана.

— И кто будет таким полицейским?

— Я, — улыбнулся Модлинг.

— А хулиганом?

— Ты. Сегодня ты возьмешь в аренду мотоцикл, на котором умеешь очень неплохо ездить, и сделаешь несколько кругов вокруг дороги. Чтобы они тебя увидели и узнали. К вечеру ты снова появишься на этой дороге. Но в этот момент из-за угла появится полицейская машина. Увидев этот автомобиль, ты разворачиваешься и едешь наверх. Машина тебя преследует. У дома Скобелева мы остановимся. Пока я открою дверцу и буду делать вид, что читаю нравоучение нарушителю спокойствия, ты заберешься к нему в дом и сделаешь два выстрела. Первый в него, второй контрольный. Затем выходишь и снова садишься на мотоцикл, съезжая вниз. Я возвращаюсь за тобой. Как ты думаешь, сколько шансов, что сотрудники ЦРУ, увидев, как полицейская машина едет за уже знакомым автохулиганом, последуют за нами и попытаются проверить наши документы. Сколько шансов?

— Ни одного, — растерянно произнес Энтони.

— Верно. Езжай за мотоциклом. Будет неплохо, если в какой-то момент ты даже разобьешь одной из этих машин какую-нибудь фару или поцарапаешь случайно их машину. Чтобы они тебя запомнили. Только надень шлем и будь осторожнее. А я приеду туда к семи часам вечера. Мне еще нужно найти такую машину и форму. Хотя я считаю, что с этим у нас как раз никаких проблем не будет.

— Интересный план, — усмехнулся Энтони. — Как здорово вы все придумали.

— А ты хочешь, чтобы мы ждали, когда он поедет в аэропорт? Его наверняка будут сопровождать обе машины. И мы не сможем к нему даже подойти.

— Я все сделаю, — обрадовался Энтони, — я им такой цирк устрою. Вы же знаете, как я умею ездить. У меня даже спортивный разряд есть.

— Лихачить не стоит, но напугать их можешь, — добродушно разрешил Модлинг. — Сейчас поднимемся наверх и посмотрим схему, которую ты начертил. Обговорим детали. И встретимся с тобой внизу у развилки ровно в семь часов вечера. Ты все понял?

— Да, — ответил Энтони, — они даже не поймут, что происходит, когда мы уже поедем вниз.

Агенты не рождались предателями, как не рождались агентами. И необязательно в числе информаторов другой стороны должны быть только сотрудники разведки или контрразведки. Военные, дипломаты, экономисты, юристы, даже экологи — все, кто работает в различных ведомствах, вызывающих любой интерес к ним со стороны зарубежных спецслужб. Вербовали агентов тоже по-разному. Некоторых соблазняли крупными суммами денег, некоторых учили играть в казино, «помогая» сделать долги, некоторым подсовывали любовниц из числа хорошо обученных сотрудниц. А некоторые получали и любовников. Это уже потом, в девяностые либеральные годы, во многих странах начнут разрешать однополые браки и никого не будет удивлять союз двух мужчин. Но в середине прошлого века подобные связи карались в СССР тюремным заключением, а во многих зарубежных странах сотрудников увольняли из спецслужб по подозрению в подобных связях. Самая известная история приключилась с помощником британского военно-морского атташе в Москве Джоном Вэсселом.

Вэссел даже не скрывал своих гомосексуальных наклонностей, имея друзей среди столичной лондонской молодежи, когда ему предложили работу в Москве. К этому времени в Москве на него уже было заведено специальное досье, где особо оговаривались его сексуальные предпочтения. Остальное было несложно. Его пригласили в ресторан, где намечалась оргия с участием его переводчика и еще нескольких специально подобранных молодых людей. Вся оргия была заснята на пленку. На следующий день Вэсселу предложили выбор. Или ад советской тюрьмы, в которой не особенно любили гомосексуалистов. Или работа на советскую разведку. Причем Вэсселу объяснили, что за совершение уголовного преступления, когда он «совращал» молодых людей, его не вышлют из страны как дипломата, а предадут суду по советским законам. Вэссел решил согласиться работать на советскую разведку.