Чингиз Абдуллаев - Символы распада

Директор не сказал про Чечню, чтобы не подливать масла в огонь, но про нее вспомнил премьер.

— А если эти заряды попали в Чечню? — спросил он.

— Нет, — ответил директор, — мы считаем, что это практически невозможно. Во-первых, у нас там действует многочисленная агентура. А во-вторых, они бы не стали столько времени скрывать такое оружие, а давно бы попытались как-то о нем заявить.

— Это ваше мнение? — уточнил Президент.

— Нет, это мнение наших экспертов.

— Они считают, что можно найти и вернуть заряды обратно? — Президент упорно не смотрел на него, и это было хуже всего.

— Наши эксперты считают, что это возможно, — твердо заявил директор, — но шансы не очень большие. Сейчас мы определяем направление поиска. Пока мы считаем, что ситуация не вышла из-под контроля, так как похищенные заряды не были где-либо предъявлены или использованы для шантажа. Возможно, что они все еще в пределах нашей страны.

— Садитесь, — махнул рукой Президент. — Какие рекомендации у других министерств?

— Наши специалисты уже работают, — доложил тяжело поднявшийся министр обороны, — мы передали сообщение всем военным атташе. Готовы задействовать возможности Генштаба, Главного разведывательного управления. При Генштабе создан аналитический центр, который отслеживает информацию, поступающую со всего мира. Пока никаких тревожных сигналов мы не имеем.

— Мы предупредим все наши посольства, вставил министр иностранных дел, — чтобы сотрудники наших представительств тоже отслеживали любую информацию по этому вопросу.

— В нашем министерстве создана особая группа, — доложил министр по чрезвычайным ситуациям, — люди готовы вылететь по первому сигналу.

Президент мерно кивал, словно соглашясь с каждым их словом. Он отрешенно смотрел перед собой, ожидая, когда выступит каждый из присутствующих.

— В Службе внешней разведки мы собираем тех, кто работал с подобными зарядами, — доложил руководитель разведки, — попытаемся дать их общие рекомендации по этой проблеме.

— Общие рекомендации, — грозно повторил Президент, — все у нас вот так. Общие рекомендации. Ясно одно — перед нами возникла очень серьезная проблема. И уже несколько дней мы не можем ее решить. И ни у кого нет серьезных предложений.

Все молчали.

— Простите, — сказал вдруг Манюков, вставая. Президент кивнул, разрешая ему говорить.

— Мне кажется, что мы должны признать наличие проблемы и заявить о ней международному сообществу, — сказал, чуть запинаясь, Манюков.

— Нет, — решительно возразил министр иностранных дел, — американцы знают о существовании у нас такого оружия. Наверно, знают и некоторые другие государства. Но ни мы, ни они официально никогда не признавали наличия такого оружия. Если мы признаем его существование, то это будет не только наша проблема. Это придаст многим странам импульс к созданию подобного оружия.

— Правильно, — решительно поддержал его министр обороны, — сейчас многие страны сдерживает отсутствие у них ракетного потенциала. А если будет доказана принципиальная возможность создания подобной ядерной мини-бомбы, то контроль за вооружениями будет невозможен. Этого делать нельзя.

Манюков испуганно молчал. Он не ожидал подобной нервной реакции министров. Президент согласно наклонил голову.

— Правильно, — сказал он, — не нужно пока сообщать всему миру о наших проблемах. Как ваша комиссия? Они уже закончили свою работу? — спросил он у директора ФСБ.

— Нет, — сразу поднялся тот, — они еще работают. Сегодня ночью к ним вылетел еще один эксперт. Он бывший аналитик ООН, и мы рассчитываем на его помощь.

— Хорошо, — кивнул Президент, — но учтите, что у вас мало времени. Я отложил свой отпуск и остаюсь в Москве до тех пор, пока не будут улажены все проблемы. Мы обязательно должны решить их самостоятельно. Почему вы не можете найти своего военнослужащего? — строго посмотрел он на министра обороны. — Если он дезертир, то его всегда можно найти. Куда он мог сбежать?

— Мы его найдем, — решительно ответил министр.

— Сколько времени вам нужно? Министр обороны посмотрел на остальных, нерешительно вздохнул и попросил:

— Три дня.

— Хорошо. Три дня, — согласился Президент. — А вам сколько нужно? — обратился он к директору ФСБ. — За два месяца ничего не смогли сделать, даже не узнали, что у вас под носом произошло хищение, — пробормотал он раздраженно.

— Мы делаем все, что можем.

— Сколько вам нужно, чтобы решить ваши проблемы? — повысил голос Президент.

И директор понял, что он обязан назвать срок. Все замерли. Все молча ждали, когда он назовет какую-нибудь цифру. Любая цифра была нереальной, это понимали все. И все сознавали, что он должен что-то сказать. Он не имеет права молчать.

— Десять дней, — наконец выдавил директор, — нам нужно десять дней.

Президент, тоже понявший, что любой срок будет нереален, уже пожалел о своем вопросе. Но он был задан, и срок назван.

— Хорошо, — вздохнул Президент, — пусть будет десять дней.

Он прилетел в Чогунаш вечером девятого августа. Особенности перелета с запада на восток таковы, что ко времени, проведенному в полете, нужно прибавлять и реально прошедшее время. Ведь Земля вращается. В результате, вылетев в ночь с восьмого на девятое и сделав три пересадки, Дронго прилетел в Чогунаш девятого вечером.

Он не любил самолетов. Более того, он даже боялся этих ревущих громадин, которые, по его мнению, вопреки всяким законам притяжения взлетали в небо, преодолевая тысячи километров. Умом он понимал, как это происходит, но все равно не очень любил летать в самолетах. Однако приходилось каждый раз садиться в разные типы летательных аппаратов и снова и снова подниматься в воздух.

Несмотря на тяжелый перелет, он не отправился спать, а решил поговорить с офицерами, проводившими расследование в Центре. Генерал Земсков, узнавший о прибытии непонятного штатского эксперта с неясно очерченным кругом полномочий, даже не стал встречаться с ним. По его примеру генерал Ерошенко также уклонился от встречи. Кроме того, у него были свои проблемы. Министр обороны в ультимативной форме приказал разыскать исчезнувшего Мукашевича, достать его хоть из-под земли. Были подняты войска округа, оповещены все соседние области, переданы сообщения в Министерство внутренних дел. Ильин занимался координацией поисков, а Левитин, узнавший, что Земсков отказался принимать приехавшего эксперта, тоже сослался на занятость.

Они действительно были очень заняты. Предстояла проверка двадцати четырех человек, один из которых — руководитель лаборатории, где работали погибшие сотрудники, — вызывал наиболее пристальный интерес Левитина. Несмотря на возражения полковника Машкова, он отстранил от работы Шарифова и весь день обстоятельно допрашивал его, призвав на помощь прокурора.