Чингиз Абдуллаев - Смерть на холме Монте-Марио

— Вы о себе слишком хорошего мнения, — пробормотал Дронго. — Я не просто «не рад», я очень не рад нашей встрече. Там, где появляетесь вы, не может быть ничего хорошего. Обязательно будет совершенна какая-нибудь пакость не без вашего участия.

— Можно подумать, вы случайно оказались в этом отеле, — заметил Хеккет. — Не нужно делать вид, что мы не знакомы. Кстати, я нашел бы вас по вашему парфюму. А вот костюмы вы, кажется, начали менять. Это не «Валентино». Скорее, нечто классическое из Франции. Хотите, угадаю? Спорю, что это «Ив Сен-Лоран».

— Не буду спорить. Вы тоже изменили своему вкусу. Ваш костюм — от Бриони. Очевидно, вы успели сделать гадость нескольким оппонентам, если можете позволить себе такой дорогой костюм.

— Почему? Я шью такие костюмы только для солидности. Вы приехали по приглашению Марка Лабунского?

— Не имею чести знать этого господина. Я случайно оказался в Риме и столь же случайно — в «Кавалери Хилтоне». У меня билет на послезавтрашний утренний рейс. Могу его вам показать, если вы мне не верите.

— Покажите, — потребовал Хеккет.

— Он у меня в номере. Нельзя быть таким недоверчивым. Вы, очевидно, опять собираетесь провернуть какое-нибудь грязное дельце и боитесь, что я вам помешаю. Могу вас успокоить — это не входит в мои планы. Послезавтра на рассвете я уезжаю. Мой самолет вылетает рано утром, и поэтому я выеду отсюда на рассвете.

— Я все равно проверю ваш билет, — упрямо сказал Хеккет. — Может, мы пройдем в бар и выпьем за нашу случайную встречу. Хотя я лично не верю в такие случайности.

— Напрасно, — усмехнулся Дронго. — В Риме немного отелей подобного класса, и, приехав сюда, мы должны были рано или поздно встретиться. Пить я с вами не буду, вы не очень приятный человек, мистер Хеккет. Но чай я себе закажу.

— Я забыл, что вы любите только вино и текилу. — рассмеялся Хеккет. — Если хотите, закажем текилу.

Они прошли в бар, находившийся в глубине зала, и сели на диван. Хеккет заказал мартини и чашку кофе, а Дронго попросил принести чай.

— Кто такой этот Лабунский? — спросил Дронго у Хеккета.

— Я же говорил, что вы оказались здесь не просто так, — пробормотал тот.

— А я вам объясняю, что первый раз в жизни слышу эту фамилию. Так кто он такой и почему должен был пригласить меня в этот отель?

— Лабунский — один из самых богатых людей России, — пояснил Хеккет. — Странно, что вы о нем не знаете. Некоронованный король российского бизнеса. Говорят, он контролирует половину поставок цветного металла из России в Европу.

— Ну и что? Мои интересы лежат несколько в иной сфере.

— Сегодня вечером он должен прилететь сюда вместе со своим адвокатом. Завтра состоятся переговоры между Лабунским и Умберто Лицци, руководителем крупнейшего итальянского машиностроительного концерна, на поставку оборудования в Россию. Контракт на восемьдесят миллионов долларов. Каждая сторона должна предъявить свои поправки к договору, чтобы выйти на окончательное решение.

— А вы, очевидно, будете представлять интересы итальянской стороны, — понял Дронго. — В таком случае не завидую Лабунскому. Ему придется несладко, ведь против него будет такой сильный соперник, как вы, Хеккет. Могу вас заверить, что я не собираюсь вам мешать.

— Надеюсь, — пробормотал Хеккет. — Впрочем, помешать невозможно. Можно лишь чуть ухудшить положение моего клиента. Этот контракт нужен обеим сторонам. Очень нужен.

— Вот и хорошо, — сказал Дронго. — Очевидно, итальянцы знают вашу слабость к русским миллиардерам и поэтому наняли вас для консультаций.

— Если вы вспоминаете тот случай в Москве, то я не имел к убийству никакого отношения, — дернулся Хеккет. — Моя профессия — дожимать оппонентов моих клиентов и заставлять их принимать нужные нам решения. Все остальное не мое дело. И вы это прекрасно знаете, Дронго. За всю свою жизнь я не убил даже мухи.

— Если вам хорошо заплатят, вы спланируете безупречное убийство самой безобидной мухи, — улыбнулся Дронго.

Хеккет пристально посмотрел в сторону входа. Затем кивком показав на входивших, недовольно заметил:

— Приехали Лабунские.

Дронго повернул голову. Предупредительный швейцар уже держал дверь, пропуская гостей. Каким-то особым чутьем швейцары различали случайных посетителей, гостей, останавливающихся здесь изредка, богатых клиентов, приезжавших специально в столицу Италии, и, наконец очень богатую публику, для которой резервировались особые номера.

В холл вошли трое. За ними катили две тележки с багажом, где выделялись коллекционные чемоданы от Луи Виттона. Первым вошел пожилой человек в темном костюме в серую полоску. В руках он держал небольшую сумку. Возможно, это был либо адвокат, либо помощник. Вслед за ним шел Лабунский. Высокого роста, в темных стильных очках, он был одет в черный с красными полосками джемпер и светлые брюки. Вместе с ним вошла эффектная молодая женщина лет тридцати пяти, также в темных очках. Роскошные каштановые волосы падали на плечи. Легкое темное платье идеально облегало ее стройную фигуру. Очевидно, в молодости женщина занималась спортом, о чем говорили и ее фигура, и грациозность ее походки. В руках она держала сумочку с известным всему миру логотипом фирмы «Шанель».

— Екатерина! — закричала выходившая из лифта Клавдия. За ней вышел ее супруг и Жураевы. Пока семейные пары здоровались друг с другом, пожилой человек подошел к портье и получил ключи от президентского номера для Лабунского. Дронго обратил внимание, что супруга Лабунского не поцеловалась с сестрой. Она лишь пожала ей руку.

— Очень эффектная женщина, — заметил Хеккет, увидев, как смотрит на женщину Дронго, — но жуткая стерва. Я уже с ними немного знаком. У нее хватка, как у бульдога. Между прочим, ходят слухи, что она работала в баре танцовщицей и была девочкой по вызову. Пойдемте, я представлю вас.

Они поднялись с дивана и подошли к Лабунским. Пожилой человек, стоявший рядом с портье, кивнул Хеккету — очевидно, он видел его и раньше.

— Добрый вечер, мистер Лабунский, — сказал по-английски Хеккет.

Лабунский оглянулся. У него были умные глаза. Внимательные, холодные, умные светлые глаза. Он пожал руку Хеккету, затем — Дронго.

— Это мой знакомый, мистер Дронго, — представил его Хеккет.

— Добрый вечер, — кивнув, сказал по-русски Дронго.

— Вы говорите по-русски? — спросил Лабунский. В его глазах была только настороженность, никакого удивления или волнения. — Вы похожи на итальянца.

— Говорю, — улыбнулся Дронго. — Я ваш бывший соотечественник. Мы жили в одной стране. Только я — в Баку, а вы — в Москве.

— Нет, не в Москве. — поправил его Лабунский. — Раньше я жил в Ленинграде, и всего десять лет как переехал в Москву.