Чингиз Абдуллаев - Игры профессионалов

– Дайте закурить, – попросил он по-английски.

– Вы же не курите, – улыбнулся впереди сидящий, доставая пачку «Уинстона». Дронго вытащил сигарету. Справа сидящий щелкнул зажигалкой, давая ему прикурить. Он вдруг заметил небольшой шрам на пальце. Как будто место от выведенной татуировки. У американцев или израильтян татуировок на пальцах не могло быть. Хотя разведчики МОССАДа вполне могли использовать бывших советских граждан. «Но не в таких операциях», – твердо решил Дронго. Оставалось проверить только самым отчаянным образом.

– У меня в кармане взрывное устройство, – тихо сказал он по-русски.

Шофер резко затормозил.

– Где? – обернулись сразу двое.

– Я пошутил, – сказал он, успокаиваясь.

Ему не поверили, грубо обыскали. «Значит, люди Галинского, – убедился Дронго. – Что опять придумал этот идиот?»

Его везли долго, минут сорок. Наконец машина остановилась, и его, вытолкнув из автомобиля, повели в какой-то небольшой дом. Миновав несколько комнат, они вошли в небольшой кабинет, где уже сидел гадко улыбавшийся Галинский. Рядом сидел полковник Родионов. Собственной персоной.

– Вы можете идти, – кивнул полковник сопровождающим.

Агенты неслышно исчезли в соседней комнате. «Ребята из внешней контрразведки», – понял Дронго.

– Добрый день, Дронго, – просто сказал Родионов.

– Добрый день, – он сел напротив, стараясь не смотреть на Галинского.

– Немного необычный способ вашей доставки легко объясним, – сказал Родионов, – вы были все время под пристальным вниманием агентов Бремнера и Симховича. У нас не было другого выхода.

– Я понимаю, – он вздохнул, переводя дыхание. – У меня к вам большая просьба: если можно, уберите на время нашего разговора этого кретина, – он показал на Галинского. Тот вспыхнул.

– Вы еще за это ответите!

– Галинский, вы прямо сказочный персонаж, – сказал Дронго устало, – невероятно глупы и с таким огромным самомнением… Уйдите, не мешайте работать.

– В Москве знают о вашем предательстве, – вконец разозлился советский резидент.

Родионов все понял.

– Хорошо, товарищ Галинский. Разрешите, я сам побеседую с нашим агентом.

Галинский вскочил, бормоча ругательства, и быстро вышел из кабинета.

– Теперь я слушаю, – Родионов был настроен серьезно. – Думаю, вы понимаете, в какую историю вы впутались.

– Разве? – удивился он. – По-моему, меня впутали в нее сознательно.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Родионов.

– А разве вы не знаете? Разве не вы подставили меня американцам? Согласно вашей логике, я должен был служить подставкой. Должен был проверить заведомо ложную агентуру, чтобы убедить американцев в ее надежности. Вы ведь знали, что Поляков провалил агентуру в Индии и Пакистане, но все равно послали меня туда. Через меня вы хотели подтвердить «ценность» проваленной агентуры. Разве я не прав? – он сорвался на крик, нервы начинали сдавать.

– Не кричите, – строго сказал полковник, – я вам не Галинский. Перестаньте, вы же профессионал. Вы же все понимаете, Дронго. В разведке это обычный способ узнать, какую дезинформацию хочет подсунуть тебе противник. И, идя от противного, вычислить полезную информацию. Это обычная работа профессионалов.

– Но вы могли бы меня предупредить!

– Зачем? – спросил Родионов. – Чтобы вы сорвали нам всю игру? Так вы искренне считали, что ваша цель – проверка агентуры. Мы и хотели, чтобы вы так считали. И американцы должны были так считать.

– Они так не считали. В ЦРУ с самого начала знали, что я ложный агент.

– Может быть, – кивнул головой Родионов, – но по логике они могли узнать это только после Польши. Мы специально начали там подставлять вас. Но они узнали раньше. По нашим агентурным сведениям, в бывшем Первом управлении КГБ сидел американский разведчик. Мы хотели его вычислить. Примаков не хотел принимать такой «подарок» от Бакатина. Тогда Шебаршин и предложил вашу кандидатуру. Мы не специально подставили вас. Мы подставили всю операцию. ЦРУ должно было знать о нашей игре. Не принять ее они не могли, мы давали понять слишком явно. Отказываться было невозможно, но их человек в Москве должен был сообщить, что это игра.

– Он сообщил, – сказал мрачно Дронго, – и американцы, чтобы не подставлять своего агента, начали следить за мной очень грубо, даже непрофессионально для ЦРУ. Но тут в дело вмешался МОССАД.

– Мы это установили, – кивнул Родионов, – но почему – до сих пор не знаем.

– Разгадка проста. У них в ЦРУ работает свой агент. Не желая подставлять своего человека, они, в свою очередь, вынуждены были делать вид, что не знают о моей ложной миссии и принимают меня всерьез. Вот почему они убрали нашего связного. Видимо, в этот момент у них не было другого выхода. Американский агент, очевидно, был на грани провала.

Родионов молча кивнул, не прерывая своего собеседника.

– После этого в игру вступил Галинский, – продолжал Дронго, – по идиотскому недомыслию он убирает моего агента. И здесь начинается новая игра. Американцы и израильтяне решили, что их дурачат, и в игру вступает еще один двойной агент Натали Брэй. Она профессиональный эксперт, агент ЦРУ. Но она завербована МОССАДом. И казалось, поставляет информацию им. Но с разрешения и одобрения самого ЦРУ. Вот такая двойная игра. Симхович все время твердил мне, что она агент ЦРУ и ей нельзя доверять. Это первый слой игры на данном этапе. Затем МОССАД организует два неудачных покушения. Еще тогда я понял, что это слишком много для них. Но Натали Брэй живой добирается до американского посольства. Американцы, в свою очередь, не доверяют МОССАДу, поставляя им через Натали ложную информацию. Израильский резидент Симхович, отлично зная, что это игра, принимает ее, играя по тем правилам, о которых вы мне говорили. Он идет к своей информации от противного, то есть строит ее на отрицании заведомой дезинформации. Используя этот фактор, мне удается подключиться к их игре и выявить истинные причины интереса ЦРУ и МОССАДа.

– Вы узнали их агента в Москве? – быстро спросил Родионов.

– Пока нет, но через два часа буду знать. Я предложил Симховичу обмен. Мы «забываем» о его агенте в ЦРУ, а он отдает нам американского агента в Москве. По-моему, обмен равнозначный.

– Он согласился?

– Пока нет, но я убежден, что через два часа получу имя агента. У резидента МОССАДа это последний шанс спасти своего агента в ЦРУ. Если бы даже меня не было, им следовало бы меня выдумать. В случае провала операции ЦРУ все будет списано на московского агента американцев, а не на американского агента МОССАДа. Просто получилась такая интересная игра.

Родионов молчал долго. Он был профессионалом и умел просчитывать варианты.