Сергей Зверев - Завербованная смерть

– Какое дело? – еще больше насторожилась гимнастка.

– Понимаешь, Изольда пропала, – сообщил журналист и, видя настороженную обеспокоенность гимнастки, растолковал это по-своему и попытался успокоить девушку, – может, она уже и нашлась, но я думаю, что вряд ли.

– Это та белокурая красотка, которую ты бросился спасать от медведицы? – ехидно улыбнулась Вероника. – Бросил здесь меня одну.

– Да я медведицу бросился спасать, – с жаром воскликнул Александр, – ее же полицейские могли застрелить!

– Ну, хорошо, – примирительно сказала девушка, – медведицу так медведицу. И что же случилось с этой Изольдой? – Вероника наконец проявила интерес к судьбе коллеги-циркачки.

– Я же говорю – пропала. – Оршанский округлил глаза и сделал страшное выражение лица. – Она даже сегодня не принимала участия в вечернем представлении, и иллюзионист выступал один, без своей ассистентки.

– Так она ассистентка Вольдемара Жозеффи? – В ее голосе зазвучали презрительные нотки, непонятно, правда, по отношению к кому: к фокуснику или к его помощнице.

– Да, – подтвердил Александр, – они работают в паре. Вернее, работали, – уточнил он, – до сегодняшнего вечера. Понимаешь, – журналист начал излагать свои предположения, – если они, я имею в виду дрессировщика и иллюзиониста, – уточнил он, – так вот, если они – контрабандисты и наркокурьеры, то с этой девушкой могло произойти все, что угодно. Она же запросто могла стать случайным свидетелем!

– Н-н-н-не думаю. – Вероника наморщила красивый лобик.

– Да запросто! – Оршанский попытался развеять сомнения гимнастки. – Она же даже жила с этим Жозеффи в одном трейлере, таскалась везде с ним. В ресторане они все втроем были, помнишь?

– Я помню, – спокойно ответила Вероника, – только я не думаю, что Вольдемар Жозеффи и Заметалин – наркоторговцы или наркокурьеры, – засомневалась девушка.

– Да точно тебе говорю, – продолжал убеждать журналист, – что они с наркотиками связаны. В полицию надо бежать.

– Мало оснований, – с сомнением качнула головой гимнастка, – одни только твои предположения.

– А Изольда? – Александр привел свой контраргумент. – Она же пропала! Такие девушки просто так не пропадают: это ее первое выступление, исполнительная, ответственная, порядочная…

– Красивая, – добавила Вероника, с ревностью поглядывая на Оршанского, – и откуда ты про нее так много знаешь?

– Мой сосед по трейлеру рассказал, – замялся сердцеед, – Игорь Вениаминович. Коверный клоун.

– Знаю, знаю…

– Так вот, в полицию надо бежать, – повторился Александр, уходя от неприятной темы знакомства с Изольдой, – я бы и сам пошел, но это будет выглядеть не очень правдоподобно, – поделился он своими сомнениями, – только что сам сидел по подозрению, а тут приходит и переводит стрелки на главных свидетелей – этого укротителя и фокусника. Не поверят. Даже разговаривать не станут. Вот я и подумал, может быть, у тебя есть знакомый адвокат, – еще раз поинтересовался он, – от представителя закона они, ну, фараоны, просто так не отмахнутся. – Александр закончил свою пламенную речь и выжидающе посмотрел на Веронику.

– Да нет, – снова засомневалась девушка, – ты на их трусливые морды посмотри! Какие из них наркоторговцы? Тут что-то другое.

– А тайник? – не унимался Оршанский.

– А почему ты решил, что там перевозились обязательно наркотики? – поинтересовалась девушка. – Ты не допускаешь мысли, что там могло быть что-то другое?

– Что другое? – неподдельно удивился Александр.

– Да что угодно, – ответила Вероника, – могло вообще ничего не быть.

– Как это? – не понял Оршанский. – А зачем он тогда вообще нужен?

– Зачем? – переспросила гимнастка. – Ну, предположим, что когда-то, возможно, он действительно был нужен. А сейчас в нем нет необходимости. Ведь в нем же ничего не нашли?

– А Изольда? – уцепился за последний аргумент Александр. – Она же пропала. Натурально! И наверняка – это их рук дело, этого дрессировщика и подельника его, иллюзиониста.

– Я смотрю, – улыбнулась Вероника, – ты прямо прикипел к этой девушке.

– Я??? Прикипел??? – Оршанский попытался разыграть крайнюю степень негодования, но гимнастка остановила готовый прорваться поток.

– Ладно, ладно, успокойся. – Она подошла и в знак примирения ласково погладила Александра по голове, – найдем мы тебе твою Изольду, обязательно найдем. И мне кажется, что я даже знаю, где ее нужно искать. Идем – Она подковыляла к шкафу и, ничуть не стесняясь Александра, словно тот был для нее братом, повернулась к нему спиной, сбросила халатик, надела футболку, шорты и повторила: – Пошли.

– Куда пошли? – поинтересовался сердобольный московский журналист. – А твоя нога?

– Ничего, – ответила гимнастка, – мне к боли не привыкать. Почти на каждой тренировке синяки и шишки зарабатываю. Так что доковыляю как-нибудь. – И она медленно направилась к выходу.

Но освобождать Изольду, попавшую в руки кровожадных контрабандистов, мадам Гогоберидзе явно не торопилась. Едва они вышли на улицу, она взяла Александра под руку и предложила:

– Саша, давай погуляем. И я ведь тебе обещала ужин.

– А мы разве не идем искать ассистентку иллюзиониста? – справедливо поинтересовался Оршанский.

– Идем, – согласно кивнула головой воздушная гимнастка, – только у нас в запасе еще достаточно времени. Еще не вечер, – загадочно произнесла она и повторила: – Еще не вечер…

– Ты уверена? – засомневался Александр.

– Более чем, – мягко улыбнулась Вероника, – доверься мне. И потом, скажи мне, – поинтересовалась девушка, еще сильнее прижавшись к своему провожатому, – неужели ты не хочешь погулять и поужинать со мной?

– Хочу, – честно признался журналист.

– Тогда мы так и сделаем, – закрыла тему Вероника, и они медленно пошли по городу, который потихоньку затягивался сумерками.

С пляжей подтягивался разомлевший за день народ, над ресторанчиками и кафешками зажигались разноцветные огни зазывающей рекламы, ветер совершенно стих, и до слуха доносился отдаленный плеск моря, крики чаек и гудки пароходов, сновавших в гавани. Напившись дневного солнца, стали отдавать прохладу цитрусовые и оливковые деревья, которые растут здесь на каждом шагу, угомонились беспокойные автомобили, и только редкие автобусы нарушали умиротворенность тарахтением мотора. И в тот момент, когда ночь в одночасье накрыла ладошкой город, Вероника потянулась и нежно поцеловала Александра в губы.

– Вероника… – порывисто выдохнул Оршанский, не зная, что сказать, но девушка пришла ему на помощь.

– Молчи, глупый! Это я не тебя, это я родину поцеловала, – грустно произнесла она, – я ведь родилась недалеко от Астрахани, в небольшом городишке. Там темнеет вот так же внезапно. Так же, в одну минуту, замолкают собаки, соседские куры, и им на смену начинают свой концерт сверчки. На берегу Волги рыбачат босоногие мальчишки, а мы, девчонки, доим коров и тут же поим теплым молоком кота. Папа ковыряется во дворе по хозяйству, цветы, устраиваясь на ночь, дарят вечерней росе свой особый, вечерний запах, и кажется, что так будет всегда и ничего в этой жизни не изменится – папа, мама, босоногие мальчишки, Волга… – Она снова вздохнула с легкой грустью и добавила уже более задорно: – Домой хочется.