Чингиз Абдуллаев - Второе рождение Венеры

– По-моему, вы ошибаетесь, – возразил Дронго, – они-то как раз не испытывали никаких комплексов. Насколько я понял, обе женщины сторонницы здорового образа жизни и предпочитают купаться в океане и загорать топлес. А ведь мы не потребовали ни у кого ничего большего. Госпожу Лахбаби я хорошо понимаю, она не захотела продолжать играть в моем присутствии. Насколько я помню, госпожа Ибрагимова тоже проиграла, но никто не заставил ее доходить до крайней точки, а госпожа Пухвель хоть и активно выражала свое недовольство, тем не менее продолжала играть.

– Но многие были недовольны, – напомнил Вацлав, – наверно, поэтому кто-то из них и решил таким образом наказать госпожу Маркевич. Может, они хотели ее просто унизить или выставить в дурном свете? Логику женщин трудно бывает понять, они обычно не прощают своего унижения перед другими мужчинами.

– Нужно вызвать полицию, – предложил Негрейруш. – Где осталась чашка с чаем?

– Она разбилась, – сообщил Дронго, – но я попросил всех присутствующих не подходить к осколкам чашки и не вытирать разлившийся чай. Экспертиза сможет определить, что именно было в этой чашке.

– Такой ветер поднялся. Все наши полицейские силы задействованы на эвакуации рыбаков, – пробормотал Негрейруш. – Представляю, как вся эта история не понравится сеньору ди Фигейреду.

– Мне она не нравится еще больше, – отрезал Машаду, – но все равно нужно позвонить в полицию. Пусть они разбираются с отравлением. Если с госпожой Маркевич что-то случится, потом обвинят нас.

– Я бы на вашем месте вызвал врача, – посоветовал Дронго, – миссис Лидхольм сможет оказать только первую помощь.

– Правильно, – кивнул Машаду, – я сейчас позвоню в полицию и вызову врача. А вы, сеньор Негрейруш, прикажите, чтобы никто не уходил с кухни. Полиция приедет и во всем разберется.

Они разошлись в разные стороны. Вацлав посмотрел на Дронго.

– Как вы думаете, кто мог это сделать? – спросил он.

– Пока не знаю.

– Я думаю, что это Мильви, – осторожно сообщил Вацлав, – да что там, я в этом убежден. Только никому не говорите о моем предположении.

– Почему вы в этом так уверены?

– У меня для этого есть веские основания, – оглянулся на вход в ресторан Вацлав, – и поверьте мне, что она нервничала гораздо больше всех остальных.

– Я не совсем вас понимаю.

– Она не хотела играть, но чувство гордости не позволяло ей выйти из зала казино и оборвать игру, – тихо сообщил Вацлав.

– Почему?

– Вы не совсем понимаете женщин. И не очень чувствуете их состояние, – сказал Вацлав.

– Возможно, вам удается это гораздо лучше, чем мне, – не удержался Дронго, – и все же – о чем вы хотите сказать?

– Она долго не снимала свои джинсы, – напомнил Вацлав, – даже согласившись остаться топлес.

– Я тоже обратил внимание на этот странный факт. Ну и что?

– Она даже сняла свои джинсы, сидя на стуле, хотя это было очень неудобно. Дело в том, что у нее сильный целлюлит, и она явно стеснялась этого. Это было заметно, когда она одевалась. Она снова не встала, а взяв джинсы, натягивала их, сидя на стуле, что было очень неудобно.

– Странно, – покачал головой Дронго, – я ничего особенного в этом не увидел. Хотя это исключительно ценное наблюдение. А как это вы увидели ее целлюлит?

– Вчера на пляже. Она все время прикрывалась парео. Мильви довольно плотная женщина, и, очевидно, ее полнота – источник ее беспокойства, а из-за целлюлита на бедрах у нее возник устойчивый комплекс неполноценности.

– Я учту ваши наблюдения. В таком случае, как вы объясните тот факт, что миссис Лидхольм сначала сняла свою юбку, а только потом блузку. У нее нет каких-либо скрытых недостатков на верхней части тела?

– Вы тоже это заметили? – оживился Вацлав. – Конечно, есть. У нее небольшая татуировка. Очень небольшая, но вполне заметная. Странно, что она не пытается ее ликвидировать, ведь при ее возможностях легко можно провести подобную косметическую операцию. Я сидел рядом и заметил эту татуировку. У каждой женщины есть свои фобии или свои страхи, о которых они предпочитают не распространяться. Как говорил Бернард Шоу: «Женщина иногда может признаваться в своих грехах, но никогда в своих слабостях».

– Вас нужно брать консультантом по женской психологии, – пошутил Дронго. – Хорошо, давайте вернемся в зал ресторана. Надеюсь, что с госпожой Маркевич ничего страшного за это время не произошло.

Они вошли в зал ресторана. Кристина лежала на диване. Кто-то из женщин накрыл ее свежей скатертью, очевидно, принесенной с кухни. Все сидели вокруг нее. Пятеро женщин, которые с интересом посмотрели на вошедших мужчин.

– Кажется, она спит, – сообщила Мильви Пухвель, – мы сделали ей клизму. Надеюсь, что с ней не случится ничего плохого.

– Нужен профессиональный врач, – добавила Каролина.

– Сейчас он приедет, – устало сообщил Дронго. За этот длинный день произошло слишком много разных событий. Он уселся на стул, Вацлав подошел к дивану и посмотрел на Кристину.

– А теперь, – потребовала Мильви, – наконец скажите нам, что здесь происходит? О чем она сообщила вам, когда вбежала сюда полчаса назад, и почему среди всех нас отравилась именно она? Насколько я знаю, зеленый чай пила не только она, но и вы, господин эксперт. В таком случае, почему вы сидите рядом с нами, а не лежите на втором диване?

Вацлав тоже подошел к ним.

– Почему она так неожиданно отравилась? – продолжала спрашивать Мильви. – И вообще, каким образом можно отравиться зеленым чаем?

Дронго не успел ничего ответить, когда в разговор вмешался Вацлав Сольнарж.

– Господин полицейский эксперт считает, что госпожу Маркевич пытались убить. И яд в ее чашку подложил кто-то из присутствующих здесь, – громко сообщил Вацлав.

Нужно было видеть, как посмотрели на Дронго все женщины. Тягостное молчание прервала самая молодая – Динара Ибрагимова.

– Вы считаете, что среди нас находится убийца? – спросила она чуть дрогнувшим голосом по-русски.

– Давайте объяснимся, сеньор эксперт, – потребовала Стефания, – нельзя подозревать людей без веских на то оснований.

– Она жива, – напомнила Каролина, – я думаю, что ничего страшного не произошло.

– Вы подозреваете кого-то из нас? – уточнила Катиба.

– Нужно объясниться, – Мильви испытующе смотрела на него.

– Давайте по порядку, – попросил Дронго, – и не все сразу. Дело в том, что госпожа Маркевич, кажется, действительно отравилась. Я не могу утверждать наверняка, что именно здесь случилось, но отравиться зеленым чаем, да еще в этих обстоятельствах, сложно. Если бы я не предпринял столь интенсивных действий, то, возможно, последствия этого были бы гораздо тяжелее. Я считаю, что она отравилась…