Сергей Донской - Живешь только трижды

– Она в полной безопасности, – соврал Бондарь не моргнув глазом.

Зачем расстраивать человека перед путешествием на тот свет? Догадываясь, что до отправления Малютина в неведомые дали остаются считаные секунды, Бондарь ужесточил допрос, помогая себе руками. Беспрестанные болевые ощущения подстегивали раненого, не позволяя ему погрузиться в забытье. И он успел ответить еще на ряд вопросов, хотя знал не так уж и много.

Где искать бойцов камуфлированного воинства? Неизвестно. В последнее время они связывались с Малютиным по выданному ему мобильному телефону. (Он потрогал брючный ремень, к которому, надо полагать, была пристегнута трубка, но его пальцы нащупали там лишь липкую кровавую жижу)… Как он вышел на этих загадочных англичан-украинцев? Его свел с ними случайный собутыльник, которого Малютин больше никогда не видел… Упоминали ли «покупатели» фамилии двух русских шпионов, охотящихся за гидроакустическим маяком?

– В частности, меня интересует Стрельцов, – сказал Бондарь постанывающему старпому.

– И Кардаш, – добавил нависший над ним Костя.

– Да, – прошептал Малютин. Внутреннее кровотечение прекратилось. Он получил возможность говорить внятно, но голос его был тише шуршания мусора, который он продолжал просеивать сквозь окровавленные пальцы. – Больше не спрашивайте… Ничего не скажу… Доктора…

– Он здесь, – помрачнел Бондарь, выпрямляясь.

– Где?

– Перед тобой, – представился Костя. – Доктор Смерть. Доводилось слыхать о таком?

– Не трать время попусту, – буркнул Бондарь. – Наши музыкальные друзья не пользовались глушителями, так что пограничники наверняка оповещены о перестрелке в Камышовой бухте.

– Что вы собира…

Так и не успев задать вопрос, Малютин забился в предсмертных судорогах, скребя каблуками бетон. Выждав еще немного, Костя убрал пальцы с его сонной артерии и поднял вопросительный взгляд:

– Прятать трупы будем?

– От кого? – саркастически осведомился Бондарь. – От сотрудников СБУ, которые побывали здесь не далее как пятнадцать минут назад?

– Ариана номер два и ее группа поддержки, – понимающе хмыкнул Костя.

– Полагаю, номер первый давно ликвидирован за ненадобностью. В лучшем случае, изолирован.

– Тогда пошли отсюда. Не хочется мне быть в лучшем случае изолированным , веришь?

– Еще бы, – буркнул Бондарь, выбравшись наружу. Хотелось бы ему с облегчением набрать полные легкие воздуха, но рядом со скотобойней это было исключено.

– А где же трупы? – искренне огорчился Костя, когда они остановились у кромки воды. Вертя головой по сторонам, он напоминал ребенка, которому не показали обещанных сюрпризов.

Прежде чем ответить, Бондарь старательно ополоснул пальцы в море, а потом сунул их в рот и издал троекратный разбойничий посвист. И лишь потом сказал, кивнув на потревоженную водную гладь:

– Три гаврика на дне. Не приведи господь их увидеть, когда всплывут. Тут крабов тьма-тьмущая.

– Почему ты так думаешь? – спросил Костя, вглядываясь в темноту, откуда изо всех своих лошадиных сил торопилась «Афалина», готовая унести напарников в открытое море.

– Так бойня же! – пояснил Бондарь.

– Ну да. Еще та бойня…

С этими словами Костя оттолкнулся от наклонной плиты и нырнул в черную воду прямо как был, в одежде.

– Какого черта? – возмутился Бондарь, когда его голова появилась на поверхности. – Ты что, мне на слово не веришь? И трупы есть, и крабы.

– Да на кой они мне сдались, – весело крикнул Костя. – Я запах смерти с себя смываю. И кровищу.

Бондарь положил пистолет на бетон и последовал его примеру, надеясь, что винт катера не снесет ему полчерепа, когда он вынырнет в темноте.

Обошлось. Но, как выяснилось еще до рассвета, отмываться от крови напарники взялись рановато.

Ученые насчитывают в Крыму свыше 2600 видов дикорастущих и около 1000 культивируемых растений, большинство из которых произрастает на территории Севастопольского региона. Тут вам и дуб с грабом, и бук с сосной, и всякие экзотические кипарисы, с которыми когда-то было принято сравнивать стройных юношей.

Животный мир Крыма не менее разнообразен. Скрытно, как чеченские террористы, шастают по горам олени, косули, кабаны, муфлоны, барсуки, куницы и ласки. Небо контролируется в основном всякой пернатой мелочью вроде синиц и соек, но если вам повезет, вы можете увидеть над скалами орла-могильника, а то и черного грифа.

Под ногами снуют крымские гекконы, желтопузики да полозы.

В прибрежных водах плавают сотни видов всевозможных рыб, начиная от прозаических бычков и заканчивая скорпенами.

Все это животное разнообразие подсчитано, классифицировано и занесено в соответствующие реестры.

А кто и когда подсчитывал пограничников, обитающих в Крыму? Скорее всего, точных цифр не знает даже министр обороны Украины, но это не значит, что от их бдительных взоров можно укрыться на суше или на море.

Во всяком случае, маленькому экипажу «Афалины» не удалось остаться незамеченным. И когда Бондарь с Костей, погрузившиеся на борт катера, приготовились насладиться свежим воздухом свободы, над бухтой пронеслось зловещее: «Уэк! Уэк!»

Словно доисторический динозавр оповестил все живое о своем выходе на охоту. Лучше бы так оно и было. Потому что это надрывалась сирена сторожевого катера.

– Шуметь надо было поменьше, – ворчливо сказал Алик, поворачивая штурвал вправо.

Накренившись, катер помчался вдоль береговой линии, чтобы, слившись с ней, сделаться как можно менее заметным. В ужасающей близости от борта пронеслась скалистая гряда, до которой, казалось, можно было дотянуться рукой. Но Бондарь с Костей экспериментировать не стали, предпочитая крепко держаться за поручни. Ветер трепал волосы, норовя вырвать их с корнем. Мокрая одежда, еще недавно хлюпавшая при каждом движении, стремительно просыхала.

– Черт! – Костя инстинктивно отшатнулся, когда прямо перед его носом замелькали сваи полуобвалившегося причала. – Держись подальше от берега, – проорал он, перекрикивая шум мотора.

– Не учи отца сношаться, – зычно посоветовал Алик. Теперь, когда все зависело лишь от его ловкости и умения, он почувствовал себя хозяином положения и отбросил прежнюю вежливость за ненадобностью. – И вообще, я бы на вашем месте помалкивал в тряпочку, – заключил он. – Устроили тут, понимаешь, штурм Малахова кургана. Только полный мудак станет уходить морем после такого концерта. И какого хрена я с вами связался?

«Уэк, уэк!» – надрывался ревун сторожевого катера, обшаривающего морскую гладь голубоватым лучом прожектора. Бухта, в которой находилась «Афалина», показалась Бондарю чересчур маленькой. Он почувствовал себя запертым в пещере, по которой бродит разъяренный циклоп, злобно сверкая единственным глазом.