Сергей Донской - Никогда не говори: не могу

Девчушка насупилась и перестала болтать ногами:

– Вы меня клеите, что ли?

– Никоим образом.

– Тогда говорите толком, что вам нужно, и отваливайте. Я к семинару готовлюсь. – Девчушка продемонстрировала подозрительно тощую тетрадь.

– Мне нужна четырнадцатая аудитория, – терпеливо пояснил Бондарь. Он давно сообразил, что попал по адресу, но не спешил сознаваться в этом. Почему бы не пообщаться с глуповатой, но словоохотливой собеседницей?

– И все? – спросила она.

– Все, – слукавил Бондарь.

– Так вот же она, – насупилась девчушка, показав на дверь.

Бондарь обернулся и покачал головой:

– Вы меня неправильно поняли. Мне нужна именно четырнадцатая аудитория, а не четвертая или какая-нибудь другая. Не просто любая аудитория, понимаете?

– А я вам говорю: вот она, – настаивала девчушка, тыча пальцем в дверь. – Прямо перед вами. Аудитория номер четырнадцать.

– Единица отвалилась? – догадался Бондарь.

– Ну да. Неужели не ясно?

– Теперь ясно.

– Слава богу. А то я уж решила, что вы тупой.

– Бывает. – Бондарь виновато поскреб затылок. – Можно еще один вопрос?

– Ну давайте, – согласилась девчушка.

Между тем тетрадь с конспектами давно перекочевала в ее сумку. Девчушка настроилась на долгий, обстоятельный разговор. Мог ли Бондарь обмануть ее ожидания?

– Кто читает лекцию? – спросил он. – Каменир?

– Каменир, – подтвердила девчушка.

– Хороший преподаватель?

– Нормальный.

– А почему вы не на лекции?

– Опоздала, – не стала отпираться девчушка. – Эдуард Львович этого терпеть не может. Выставил за дверь.

– Отрабатывать придется? – сочувственно поинтересовался Бондарь.

– Да уж придется.

– Строгий он у вас.

– Кому как.

– Наверное, у строгих преподавателей хорошо ходить в любимчиках, – предположил Бондарь.

– Только не у Каменира, – отрезала девчушка.

– Почему?

– По кочану.

– И все же?

– Оно вам надо? Вы вообще кто такой? – Слово «вообще» девчушке не давалось. Она пользовалась упрощенным вариантом: «ваще».

Бондарь таинственно озирнулся по сторонам, после чего наклонился к розовому ушку собеседницы.

– Это должно остаться между нами, – тихо предупредил он, гадая: действительно ли ушко зашевелилось и слегка увеличилось в размерах или это оптический обман.

– Могила!

Восклицание девчушки заставило Бондаря вспомнить о том, что у него имеется сердце, оно находится слева и отзывается болью на неосторожные замечания.

– Дело в том, – сказал он, – что одна из ваших сокурсниц – моя невеста.

– Кто? – выдохнула девчушка. Ее ухо неудержимо наливалось маковым цветом.

– В свое время узнаете, – туманно пообещал Бондарь. – Сейчас не об этом.

– А о чем?

– Мне сказали, что Каменир имеет обыкновение заводить шашни со своими студентками, – в тоне Бондаря послышались угрожающие нотки, – вот я и решил проверить, так ли это.

– Бить его будете? – восхитилась девчушка.

– Пока просто хочу посмотреть на него. И навести справки.

– Ревнуете?

Ответ заменили красноречиво разведенные руки.

– Что-то непохоже, – произнесла девчушка, бросив оценивающий взгляд на собеседника.

– Почему?

– По кочану. – На этот раз стандартная отговорка прозвучала резко, даже зло.

– Но я действительно ревную.

– Вы? К Эдуарду Львовичу? – вопросы сопровождались недоверчивым хихиканьем.

– Значит, слухи о его любовных подвигах преувеличены? – притворился обрадованным Бондарь.

Девчушка потупилась:

– Нет, на молоденьких он западает, конечно, но…

– Но?

– Но лично вам волноваться нечего.

– Откуда вы знаете?

– Да какая же идиотка променяет нормального мэна на старого козла, из которого труха сыплется!

В голосе девчушки прозвучала отчаянная решимость, в ее глазах зажглись призывные огоньки. Уродиной она не была, но и красавицей – тоже. Пегие волосы, выступающие вперед зубы, плоская грудка. Комплексов явно поболе, чем прыщей на лбу, и избавиться от них будет непросто. Если вообще удастся.

– Внешность обманчива, – проникновенно произнес Бондарь. – Это с виду я хоть куда, а в любви мне не везет.

– Правда? – встрепенулась девчушка.

– Истинная правда.

– Хотела бы я знать, кто это из наших вам голову морочит? Артемова? Плющ? Сырых? Андрусюк Галка?

– Не тратьте времени понапрасну, все равно не признаюсь, – предупредил Бондарь, но девчушка не собиралась сдаваться без боя.

– Маринка? – продолжала перечислять она, следя за выражением глаз собеседника. – Катька? Дашутка Королева? Нет, Дашутка на эту роль не подходит, чересчур принципиальная. Тогда, может быть, Наташка? Ну да, Наташка, – обрадовалась девчушка, заметив, как изменился взгляд Бондаря. – Я угадала?

Она угадала. Только той Наташи, которая была ему действительно дорога, больше не было. Бондарь медленно покачал головой, надеясь, что его улыбка не слишком похожа на болезненную гримасу.

– Хватит меня пытать, – попросил он. – Лучше скажите мне, у кого в настоящий момент шуры-муры с Камениром, а уж выводы я сделаю сам.

– Так нечестно! – обиделась девчушка. Надо полагать, точно такое же выражение можно было увидеть на ее личике в детстве, когда ее лишали сладкого или любимых игрушек.

– Это для меня очень важно, – настаивал Бондарь. – Вы должны меня понять.

– Ага! Я вам скажу, а потом разборки начнутся. Кто будет крайний? Я. Оно мне надо? Нет.

– Разговор останется между нами, даю слово.

– Знаем мы эти слова! – хмыкнула девчушка. – Обещать вы все горазды, а вот выполнять обещания желающих нету.

– Я не часто даю честное слово, – тихо сказал Бондарь, – но если уж даю, то стараюсь его не нарушать. Доверьтесь мне. Вы не пожалеете.

Его просительный тон плохо вязался с жестким взглядом, но сочетание того и другого оказали на девчушку непреодолимое воздействие. Повздыхав для порядка, она заговорила.

Два часа спустя Бондарь прогуливался по набережной в ожидании Дарьи Королевой, старосты третьего курса экономического факультета Института туристического бизнеса. Он успел обменяться с ней лишь несколькими фразами, после чего Даша заявила, что продолжать беседу ей некогда. Условились встретиться после занятий, вне стен института.

Бондарь возлагал большие надежды на предстоящий разговор. Та болтливая девчушка, с которой он пообщался возле аудитории, поведала очень интригующую историю. Оказывается, в студенческих кругах подозревали, что Каменир бюллетенил не просто так, а по причине бурного романа с очередной пассией. Ею, как вычислили местные детективы, являлась Галина Андрусюк. Ее отсутствие на занятиях совпало с простудой преподавателя. Кроме того, перед исчезновением девушку заприметили вместе с Камениром. И больше Андрусюк никто не видел. Подружки полагали, что она временно проживает в холостяцкой квартире Эдуарда Львовича. Бондарь такую вероятность не отвергал, но у него имелись собственные соображения по поводу того, зачем девушка понадобилась Камениру. Андрусюк должна была повторить судьбу своей предшественницы, Елисеевой.