Сергей Донской - Цену жизни спроси у смерти

Милена еще не сменила свой выходной наряд на что-нибудь домашнее. Обтягивающее черное платье, скроенное на манер смелой комбинации, плетеные босоножки на легкой пористой платформе, янтарный браслет, золотая цепочка с медальоном в виде козерога. Плюс боевая раскраска, выглядевшая при дневном свете достаточно пугающе. Лиле, когда она смотрела на подругу, казалось, что они все еще отрабатывают ночную смену, и это мешало ей расслабиться по-настоящему.

– Сходи помойся, переоденься, – сказала она. – Сразу полегчает, вот увидишь. Какой смысл переживать? Что было, то прошло.

– Не прошло! – разозлилась Милена. – Я, конечно, не крутая вумен, но и не подстилка уличная, чтобы об меня ноги вытирать.

– Да ладно тебе. Забудь. Если все помнить, то и жить не захочется.

Ничего на это не ответив, Милена нажала на дистанционной телефонной трубке кнопку повторного дозвона, дождалась, пока на другом конце провода скажут «алло», и быстро попросила:

– Журбу пригласите, пожалуйста… Ага, Вячеслава Игнатьевича… Кто спрашивает? Так, знакомая… Нет, вы мне его заменить не сможете. Нет, спасибо. – Она отключила трубку и выругалась: – К-козел! Клинья он подбивает, мент поганый!

– Тебя они на чем прихватили? – спросила Лиля. Ей вдруг захотелось напиться тоже, и она в один присест опустошила свою чашку.

– «Колеса», – коротко вздохнула Милена. – Экстази. Решила купить по дешевке, чтобы на дискотеке потом толкнуть, вот и нарвалась. Журба трое суток в обезьяннике промариновал, а потом предложил: или садишься, красавица, за хранение и распространение, или пишешь заяву, что желаешь работать у нас добровольным осведомителем. Написала, а куда же денешься. – Милена опять вздохнула, теперь уже протяжно, потому что уж очень много пустоты в груди накопилось. – Вот и выкручиваюсь теперь как могу. – Перехватив внимательный взгляд подруги, она повысила голос: – Но ты же знаешь, Ли, я ни на кого из своих не стучу. Ни одного человека еще зря не заложила. Веришь мне?

– Да верю, верю. Успокойся. – Лиля набулькала в чашку вина и, морщась, выпила.

– Успокоиться? Хрена с два! Пока этих вчерашних дебилов не накажу, не успокоюсь. Журба минут через пятнадцать появится, его к начальству вызвали. Вот дождусь его, побеседую, а потом завалюсь спать с чистой совестью.

– Не знаю, не знаю, – с сомнением протянула Лиля, все еще не спеша поддержать подругу. – Зашвырнув влажное полотенце в коридор, она разлила остатки вина по чашкам и спросила: – Жрать не захотела еще, Ми? В холодильнике сыр есть, ставрида копченая, крабовые пало… – На последней фразе голос девушки осекся.

– Вот только крабовых палочек мне сегодня и не хватает! – Опрокинув табурет, Милена вскочила и топнула ногой.

Лиля виновато отвела глаза. Не стоило поминать крабов сегодня. Это как сыпать соль на рану.

Вчера они, как обычно, работали на пару в новой гостинице «Бриз». Предложение подняться в номер поступило от двух приезжих парней, благоухавших дорогой туалетной водой в два раза сильнее, чем потом. Если они не врали, то тот, который повыше, был Кузей, а его коренастого кореша звали Гогой. Кто мог предположить, что у них есть еще и третий, безымянный, товарищ? Громадный краб, весь блестящий, словно покрытый лаком. Он жил в закупоренной раковине умывальника, куда Кузя с Гогой налили свежей морской воды. В раковине кисли какие-то объедки, брошенные туда специально, но краб к пище не прикасался. Лежал на дне, подвернув под себя страшные черные клешни, как будто дремал.

Им полюбовались и выбросили из головы. Девушки угостились красным шампанским, парни подымили папиросками, набитыми пахучей травой, уговорили на двоих литровую бутылку фруктовой водки. Тут бы покувыркаться по-быстрому и разбежаться по-хорошему, так нет, дернул черт Лилю попросить включить музон повеселее.

По музыкальному каналу хип-хоп как раз крутили, причем просто улетный. В клипе чернокожие собратья по разуму давали жизни, зажигали так, что чертям в аду тошно было. Вау! Йо! Короче, полный отпад.

Воодушевленный Гога тут же изъявил желание сбацать брейк, который, по его словам, освоил в ранней юности. Отодвинули столик с выпивкой и закуской, убрали коврик. Дальше началась потеха. Повихлявшись немного для разминки, Гога с размаху сел на шпагат, отчего штаны его лопнули по шву с неприличным треском. Лиля моментально уткнулась в свой стакан, пряча улыбку в шампанском, а Милена не выдержала, расхохоталась во весь голос. За что и поплатилась.

Ее не били, нет, хотя при откровенно бандитской наружности Кузи и Гоги этого следовало ожидать в первую очередь. Но сами они Милену даже пальцем не тронули. Просто заставили ее раздеться, разложили на койке и приволокли мокрого краба, который с готовностью растопырил свои ужасные клешни. Даже страшно подумать, что он мог бы натворить ими там , куда его время от времени подносили со смехом и прибаутками. Милена это себе очень хорошо представляла. Ее плачущий голос до сих пор стоял у Лили в ушах.

Мальчики, не надо, пожалуйста, мальчики… Я для вас все сделаю, только уберите этого краба… Пожалуйста. Ну, прошу вас…

Дальше Лиле вспоминать не хотелось. Ни как пресмыкалась перед своими мучителями Милена, напуганная до смерти, ни как тряслась она сама, каждую секунду ожидая, что черед дойдет и до нее. Но все кончилось относительно благополучно. Девушкам за визит заплатили, даже помахали им на прощание ручками, выпроваживая поутру из номера. Так что совершенно напрасно Милена теперь бесилась. Ну, унизили, с кем не бывает. Можно подумать, проститутки существуют для того, чтобы их превозносили до небес.

– Послушай, Ми, – заговорила Лиля, вертя в руках пустую чашку. – Давай проедем эту тему, а? С ментами связываться – себе же дороже выйдет.

– Забыть и простить, так? А ты видела, как эти подонки надо мной измывались? Видела? – Милену, которая присела было за стол, опять подбросило и распрямило во весь рост. – Тебе хорошо рассуждать, ты в сторонке отсиживалась. А каково было мне? Ты сними трусы, а я возьму ножницы и немного ими у тебя между ног пощелкаю, чтобы доходчивее было. Хочешь?

Лиля предпочла не экспериментировать. Заглянув в чашку и убедившись, что там ничего, кроме липкого осадка, не осталось, она нерешительно сказала:

– Можно просто нашим пожаловаться. Пусть разберутся с этими юными натуралистами.

– Пожаловаться-то можно, а толку? Нас не тронули, рассчитались, как положено… Не-ет! – Милена решительно тряхнула искусно мелированными волосами. – Я все-таки позвоню Журбе.

– А ему что за дело до краба?

– Ты дура или прикидываешься? Не слышала, о чем Гога с Кузей толковали, пока водку лакали? Краба этого вонючего они с утопленника сняли. Я потому и перепугалась. Как представила, что эта тварь жрет человечину, так мне и дурно стало.