Хараламб Зинкэ - Объект 112

— Грета Мюллер, — прочел Панаит в протянутом паспорте, — вы знаете, зачем вас вызвали?

Женщина отрицательно покачала головой.

— Мы получили сообщение о том, что слесарь из вашего дома исчез. Что вы можете сказать об этом?

Вместо ответа Грета заплакала, часто прикладывая к глазам платочек. Майор тоже притворился взволнованным:

— Успокойтесь, пожалуйста, прошу вас, успокойтесь… слезами горю не поможешь.

— Как же мне не плакать, — всхлипывала Грета, — ведь Михай Григореску был мне почти муж… Он мне говорил, что так меня любит… и сейчас… — женщина посмотрела на майора глазами, полными слез.

— Да, некоторые мужчины непостоянны. А вы ничего за ним странного не наблюдали?

— Нет, Михай был простой, трудолюбивый человек. Жильцы им всегда были довольны.

— Извините, я вам задам несколько нескромный вопрос. Михай Григореску ходил к вам или вы к нему ходили?

— О, горе, — женщина снова приложила к глазам платок, — ходила к нему я. Он не осмеливался заходить ко мне. Мой хозяин инженер — очень строгий и серьезный человек, и он мне запретил приводить посторонних в квартиру.

— А как вы думаете, что могло заставить Григореску исчезнуть? Ведь у него была комната, работа, наконец, около него были вы… Чего еще ему недоставало?

Мюллер снова заплакала и ничего не отвечала до тех пор, пока не успокоилась.

— Хорошо, я вам скажу всю правду, — произнесла она, — вчера я разговаривала с ним и сказала ему, что нам надо пожениться, так как я уже беременна. Тогда он посмотрел на меня злыми глазами и ответил: «Нам не нужен ребенок». Я его очень просила об этом и в конце концов увидела, что имею дело с подлым и трусливым человеком. Может быть, поэтому он и скрылся.

— И давно вы его знаете?

— Около трех месяцев.

— Может быть, у него есть еще женщина?

— Не думаю, — испуганно ответила Мюллер.

В течение всего допроса Панаит не опускал с нее глаз. С самого начала он обратил внимание на легкость, с которой Мюллер переходила от одного настроения к другому, от одной оценки Манека к другой. Майор почувствовал, что она явно что-то скрывает, играя заранее разученную роль. Он решил убедиться, правильно ли его предположение. Неожиданно поднявшись, Панаит пристально посмотрел на нее и сказал:

— Думаю, что вы не хотите рассказать нам всю правду. Поэтому мы дадим вам время подумать, а пока вы арестованы.

— Арестована? — удивилась домработница.

— Да.

— Ну что ж, воля ваша, — мрачно ответила Мюллер.

Ее увели.

Часа через три в кабинете у Панаита зазвонил телефон. Майор поднял трубку.

— Товарищ майор, — докладывал Лучиан, — у арестованной произошел сильный нервный шок. Врач сказал, что состояние Мюллер внушает опасения. Теперь ее долго нельзя будет допрашивать.

В субботу после работы чертежник Тити Крэчун направился к километровому столбу с табличкой «113». Уже смеркалось, в воздухе парило. Устав от быстрой ходьбы, Тити остановился у столба, присел и закурил сигарету. Сидеть ему пришлось недолго. Вскоре рядом резко затормозило такси — машина старого типа с номером 11.534-В.

— Садись, не будем терять времени, — высунулся из кабины «Проворный».

Чертежник замешкался, и это разозлило официанта.

— Что ты копаешься? Садись скорей!

Машина тронулась.

— Слушай, «Проворный», — произнес чертежник, — тогда мы столковались с тобой, и, как видишь, я пришел. Но сейчас у меня одно желание — как можно скорее кончить все это.

— Не беспокойся, — ответил «Проворный», — а пока я проделаю с тобой маленькую операцию: — завяжу тебе глаза.

— Зачем это? Я не хочу, — испугался Тити.

— Ну вот еще, зачем. Ты отлично понимаешь, зачем. Ты не должен видеть, куда мы едем, вот и все.

Не дожидаясь ответа, «Проворный» вытащил кусок темной материи и завязал своему спутнику глаза. Тот безропотно подчинился.

Когда с Крэчуна сняли повязку, он увидел себя в маленькой комнатке, освещенной слабой лампочкой. Перед ним стояли два незнакомца. Официанта в комнате не было, и чертежник первым делом спросил, где Илие.

Один из незнакомцев — человек с сильно выдвинутой нижней челюстью — ответил, что официант в соседней комнате. Другой незнакомец, с изогнутым носом и толстыми губами, в ответ только улыбнулся.

«Кто его знает, что за человек перед нами, — думал Манека, внимательно рассматривая сидящего перед ним чертежника, — можно ли доверять ему?»

— Мы слышали о всех ваших неприятностях, — начал «Ариец». — Вы, кажется, даже говорили, что хотите убежать со строительства?

— Да, я говорил об этом.

— Куда же вы хотите бежать?

— Куда угодно, только бы скрыться и избавиться от всего этого.

— Мы можем вам помочь.

— Об этом я тоже слышал.

Все помолчали. «Рискнуть или нет?» — думал «Ариец». Внутренний голос подсказывал ему: «Рискнуть стоит, но сначала надо проверить его».

— Вы учились в Германии?

— Да.

— Где?

— В Мюнхенском техническом институте.

«Ариец» мельком взглянул на Манека. Чертежник заметил, что лица его собеседников вытянулись.

— Да, да, в Мюнхенском техническом институте, — подтвердил по-немецки Тити.

«Ариец» улыбнулся, услышав родную речь. Чертежник говорил на чистом немецком языке, без единой ошибки, без всякого акцента. Чувствовалось, что он отлично владеет языком. «Ариец» был удовлетворен. «Несомненно, — подумал он, — этот человек жил в Германии».

Мало-помалу робость чертежника пропала: он непринужденно рассказывал о Мюнхене, о студенческих годах, проведенных в нем. «Он знает город лучше меня», — отметил про себя «Ариец».

— А вы не хотели бы вернуться в Германию? — вслух спросил он.

— Еще бы! — воскликнул Тити. — В Мюнхене у меня так много друзей.

— Мы поможем вам вернуться туда, но для этого вы тоже должны помочь нам.

«Ариец» сел за стол и так близко наклонился к чертежнику, что тот почувствовал на своем лице его дыхание.

— Я, помочь? — удивился Тити. — Чем, собственно?

— Не будем тянуть резину, — вмешался Манека, — услуга за услугу. Вы сфотографируете чертежи подземного строительства, а мы вас переправим в Германию.

— Жарко здесь, — проговорил вдруг чертежник, расстегивая воротник рубашки, — очень жарко. Разрешите, я закурю?

Манека и «Ариец» кивнули головой. Чертежник взял со стола сигарету, полез в карман и достал никелированную зажигалку. Он чиркнул ею раз, другой, но огонек не появлялся. Руки у чертежника дрожали. Видя его волнение, «Ариец» зажег спичку.

— Да, жарко у вас тут, — снова проговорил Тити, жадно затягиваясь сигаретой.

— Так что вы скажете на наше предложение? — в упор спросил Манека.

— Что я могу ответить? Мне, откровенно говоря, страшно.