Хараламб Зинкэ - Объект 112

«Ариец» сумел убедить Манека, что тот должен уехать вместе с чертежником.

— Он нам нужен, так как даст дополнительные объяснения к чертежам. Здесь он опасен: он знает меня, знает наших людей… В конце концов, он человек не трусливый и будет тебе неплохим попутчиком. Понимаешь — попутчик он, — подчеркнул «Ариец» последнее слово.

«Попутчик, — думал Манека, — идея не новая». Он вспомнил своего первого попутчика.

За два часа до отъезда Манека вошел в комнату к чертежнику.

— Сегодня в одиннадцать часов вечера едем, — сообщил он.

Фрунзэ сделал вид, что очень рад, хотя отлично понимал, что означает это приглашение. «Придется все время быть настороже, так как в удобный момент они меня могут уничтожить», — размышлял он.

Манека вышел, затем снова вернулся:

— Вот бери, это твои документы, теперь тебя зовут Штефан Гаврилеску. …В 23 часа, за две минуты до отхода поезда на Констанцу, Манека и Фрунзэ появились на вокзале и быстро заняли свои места в вагоне. Оглядевшись, Манека облегченно вздохнул: ничего подозрительного как будто не было.

Утром поезд прибыл в Констанцу. Был ясный и жаркий сентябрьский день.

— Что будем делать? — с озабоченным видом поинтересовался Фрунзэ.

— Проведем день на пляже. Затеряемся среди отдыхающих.

Весь день они провели на Мамайе. Несколько раз Фрунзэ пытался заговорить с Манека о предстоящем отъезде, но тот либо молчал, либо говорил ничего не значащие фразы. Он был занят другим: глаза шпиона жадно бегали по красивым женщинам, наполнявшим широкий пляж.

До часа, указанного в записке, оставалось еще довольно много времени, и Манека предложил сходить в кино.

— Там мы будем среди людей, — заметил он.

Фильм был интересный, но Фрунзэ было не до него. «Что случилось? — думал он. — Не потеряли ли наши следы? Если так, то что придумать?» Ему пришла в голову мысль сразу после сеанса с помощью милиционера задержать шпиона. Но тут же он отказался от нее: он не имел права не верить в своих товарищей.

— Пойдем… время, — подтолкнул его Манека незадолго до окончания сеанса.

Когда они вышли, заметно стемнело. По главным улицам города гуляла молодежь, тут и там слышались песни, смех.

«А от него смертью несет», — подумал Фрунзэ, взглянув на Манека.

Они вышли на окраинную улицу Фрумуасэ, застроенную старыми домами. Сюда доносился глухой шум моря.

Манека быстро нашел дом, который ему был нужен. За занавесками на окнах виднелся слабый свет.

— Ну, идем? — спросил Манека.

— Конечно, — с готовностью отозвался Фрунзэ.

Они вошли во двор и остановились перед дверью. Манека тихо постучал.

— Кто там? — послышался за дверью мужской голос.

— Здесь живет товарищ Никифор Стамате?

— Да, — отозвался тот же голос, и дверь раскрылась.

На пороге стоял широкоплечий мужчина лет сорока.

— Ты рыбак, товарищ?

— Нет, господин, я офицер госбезопасности.

Ошеломленный Манека отпрянул назад.

— Извините, ошибся адресом, — пробормотал он и тотчас почувствовал, как в спину ему уперся ствол пистолета. Сзади раздался другой голос:

— Нет, Мирча Манека, вы не ошиблись адресом. Невод давно ждет вас…

Фрунзэ узнал голос майора Панаита.

— Руки вверх! — приказал Панаит. Манека поднял задрожавшие руки. Он увидел, как поднял руки и его попутчик, сказавший вдруг:

— С удовольствием, товарищ майор.

Ночью майор Панаит позвонил по телефону полковнику.

— Разрешите доложить, товарищ полковник. Задание выполнено. Последний арест произведен. Да, товарищ полковник, капитан Фрунзэ рядом со мной. Бодр и жизнерадостен… До свидания.

Майор Панаит положил трубку и посмотрел на радостные лица своих товарищей:

— А теперь, друзья, — сказал он, — готовьтесь в обратный путь. Через час мы возвращаемся в Бухарест.

Члены фашистской партии «Легион железной гвардии». — Прим. ред.

Зеленые рубашки — форма легионеров. — Прим. ред.

В январе 1941 года главарь фашистской партии «Легион железной гвардии» Хория Сима, по настоянию Гитлера введенный в правительство Антонеску в качестве заместителя премьер-министра, организовал путч, пытаясь захватить власть. С помощью армии Антонеску подавил этот мятеж. Разногласия между Хория Сима и Антонеску были вызваны борьбой за власть и не касались коренных политических вопросов. Поэтому вскоре после подавления мятежа его участники получили амнистию. — Прим. ред.