Роберт Уилсон - Компания чужаков

— Да, сэр.

— Стало быть, про «навозных жуков» уже знаете… про самолеты-снаряды Фау-1?

— Да, сэр.

— Мы полагаем, что это прототипы. Модели, с помощью которых на Лондон собираются сбросить атомную бомбу… когда она будет готова.

Снаружи висела удушливая жара, но в комнате вдруг сделалось ознобно. Невольно Анна потерла руки; Сазерленд пыхнул трубкой, и та заклокотала, словно источенное туберкулезом легкое.

— В офисе Кардью вы будете снимать микрофильмы с кое-каких научных немецких журналов и делать для нас с Сазерлендом машинописные переводы любых статей, имеющих отношение к ядерной физике, — сказал Роуз. — Это ваша официальная работа; гораздо важнее будет то, что вы станете делать, если согласитесь поселиться в Эштуриле. Это курортное местечко для избранной публики в пятнадцати километрах от Лиссабона. Кардью сумел установить неплохие отношения с одним типом, Патриком Уилширом, который там живет. Это богатый делец пятидесяти с небольшим лет, у него имеются контакты и собственные дела в португальских колониях, в Анголе. Он ирландец, католик, вовсе не друг Великобритании. У нас есть сведения, что он продает вольфрам из рудников на севере страны, принадлежащих его жене-португалке, и продает его только немцам. Им же он продает кору пробкового дуба и оливковое масло из своих поместий в Алентежу. Этот Уилшир предложил Кардью поселить кого-нибудь из сотрудников «Шелл» в своем доме. Дом у него немаленький, а сотрудник ему требуется непременно женского пола.

Сазерленд покосился на своего сотрудника женского пола, прикидывая, как она примет это известие. Анне показалось, что по венам у нее струится не кровь, а прозрачный ледяной воздух.

— И что я должна делать? — спросила она, голосом выделяя каждое слово.

— Прислушиваться.

— Вы только что сказали: он хочет поселить у себя женщину.

— Он предпочитает женское общество, — заметил Роуз таким тоном, который яснее слов говорил: лично он подобных предпочтений не понимает и не разделяет.

— А жена? Разве его жена живет не с ним?

— Насколько я понимаю, их отношения… несколько разладились.

Глубокие, медленные вдохи не наполняли легкие кислородом. Под хлопчатым подолом юбки бедра вспотели и слиплись друг с другом. Анне казалось, будто все ее поры источают пот. Сазерленд слегка повернулся на стуле. Наконец-то ящерица пошевелилась.

— Кардью говорит, что у его жены был тяжелый нервный срыв, — пояснил он.

— Сошла с ума? — ужаснулась Анна, романтический сюжет уже разворачивался в ее воображении.

— Не то чтобы вовсе рехнулась, — уточнил Роуз. — Нервы не в порядке, вот вроде и все.

— Зовут-то ее как? — поинтересовалась Анна.

— Мафалда. Она из аристократической семьи. Прекрасные связи, огромное богатство. Особняк в Эштуриле великолепен. Прямо-таки маленький дворец со своими угодьями. Великолепное место, — настойчиво повторил Сазерленд, подталкивая Анну принять приглашение.

— Разрешите закурить, сэр? — вежливо спросила девушка.

Сорвавшись со стула, Сазерленд поспешил поднести ей серебряный портсигар, пыхнул тяжелой серебряной зажигалкой. Антикварная вещица была до половины затянута зеленым сукном. Анна глубоко затянулась и вгляделась в склонившееся над ней лицо Сазерленда.

— Расскажите подробнее об Уилшире, — попросила она и уже без особой надобности добавила: — Пожалуйста, сэр.

— Пьющий человек. Любит это дело.

— То есть пьяница?

— Любит выпить, — подчеркнул Роуз. — Вы, кажется, тоже, судя по отчетам с оксфордских вечеринок. У вас крепкая голова, так я понял.

— Но это вовсе не значит, будто я — пьянчуга.

— Кстати, раз уж зашел разговор о дурных привычках, он к тому же игрок, — перебил Сазерленд. — Казино расположено прямо у входа в его сад. Вы как насчет?..

— У меня и денег-то на это никогда не было.

— Но как математик вы должны разбираться в теории вероятности, картах, рулетке?

— Никогда этим особо не интересовалась.

— А чем интересовались? — задал вопрос Роуз.

— Числами.

— А, чистая математика, — откликнулся он — очевидно, разбирался в этом. — И что вас в них привлекает?

— Полнота, — кратко ответила Анна (авось отстанет).

— Полнота… а может быть, иллюзия полноты? — не сдавался Роуз.

— Нам приходится часто иметь дело с абстракциями, но связи между числами, закономерности абсолютны реальны. Строгие, четкие, неопровержимые законы.

— Лично я предпочитаю кроссворды, — отозвался Роуз. — Люблю заглядывать в мысли других людей, угадывать, как устроен их мозг.

Анна снова затянулась сигаретой.

— Да, в кроссвордах есть своя полнота, — признала она. — Если кто разбирается в них.

Она чувствовала, как впивается в тело одежда. Бюстгальтер сделался чересчур тугим, пояс юбки словно затянулся узлами. Разговор не клеился, непохоже, чтобы она пришлась по вкусу этим двум опытным разведчикам. В чем дело-то? Вероятно, ее реплика в начале разговора и вот эти высказывания о числах и кроссвордах показались им чересчур самоуверенными. А может быть, они заранее представляли себе новую сотрудницу совершенно иначе, у них сложилось какое-то заведомое представление, она же оказалась совсем не такой, какую они ждали. Разве с ней так уж трудно иметь дело?

— В разведке данных всегда не хватает. Никогда не бывает полной картины, — снова вступил в разговор Сазерленд. — Приходится иметь дело с обрывками, фрагментами. Особенно вам, оперативным агентам. Зачастую вы сами понятия не имеете, чем вы занимаетесь, какова ценность добытых вами сведений. Готовых ответов нет, а если б и были, вам неизвестно, каков был вопрос. Ваше дело прислушиваться ко всему и обо всем докладывать, — подытожил он.

— Живя в доме Уилшира, вы сможете добыть для нас новые имена. И вот еще к чему прислушайтесь — это имеет отношение к эндшпилю, как мы вам и говорили с самого начала, — перехватил инициативу Роуз. — Для Фау и вообще для ракет немцам требуются точные приборы. Чтобы изготовить такие приборы, нужны высокой точности инструменты, нужны алмазы. Промышленные алмазы. Эти алмазы привозят в Лиссабон на пароходах из Центральной Африки. Мы пытались обыскивать этот транспорт, когда он заходит в принадлежащие нам порты, например, во Фритаун в Сьерра-Леоне, однако поди отыщи горстку алмазов среди семи тысяч тонн груза. Мы подозреваем, что Уилшир ввозит алмазы из Анголы и передает их в немецкое посольство, а оттуда их с дипломатической почтой пересылают в Берлин. Подозреваем, но доказательств у нас нет. Мы не знаем, как он проворачивает это дельце и как получает свой гонорар. Вот почему, если вы услышите у него дома хоть словечко про алмазы и деньги за алмазы, вы должны тут же сообщить Кардью, а он сообщит нам.