Чингиз Абдуллаев - Синдром жертвы

Поразительное свойство современной женщины – доверять первому встречному. Может, поэтому развелось такое количество брачных аферистов и альфонсов? Почти каждая одинокая женщина мечтает в душе встретить надежного друга, почти каждая замужняя мечтает о невероятном приключении, которое может с ней произойти. При этом доверяет не собственному мужу, с которым прожила двадцать лет, а случайному незнакомцу, очаровавшись его голосом и манерами. Возможно, просто в душе каждой женщины живет надежда на некое чудо...

Они поднялись на четвертый этаж. Оксана чуть не сломала каблук, но промолчала. Ей было интересно увидеть «свое» новое жилище. На четвертом этаже уже были вставлены стеклопакеты. Вадим прошел куда-то вглубь, и она, спотыкаясь, поспешила за ним.

– Где вы? – спросила Оксана и в этот момент почувствовала, как сильные руки обхватили ее, и на лицо легла мокрая повязка...

Пришла в себя Оксана от еще более резкого запаха. Он стоял над ней и держал в руках какой-то открытый пузырек. Она закашлялась, чихнула, попыталась подняться, но почувствовала, что не может пошевелиться. Руки были связаны. Она с ужасом обнаружила, что лежит прямо на полу, на какой-то простыне. Лежит в одном нижнем белье. Одежда отброшена куда-то в угол. Что здесь происходит? Она изумленно подняла голову. Вадим стоял над ней абсолютно голый, даже без очков. Выражение лица у него было какое-то отрешенное и немного злое.

– Что вы делаете, Вадим? Это такая игра? – робко спросила Оксана, все еще надеясь на лучшее. – Зачем вы меня связали?

Она попыталась повернуться и увидела на простыне кусочек разорванных колготок. Это напугало ее больше всего остального. Значит, он не собирался возвращать ей одежду.

– Что вам нужно? – уже дрожащим голосом спросила Оксана.

– Молчи, – прошипел он, наклоняясь к ней. – Лучше молчи. – И сорвал с нее бюстгальтер.

– Не нужно, – простонала она. – Пожалуйста, развяжите мне руки. Я могла и сама раздеться. Только сегодня не нужно. Давайте завтра. Сегодня я не могу...

Вадим презрительно усмехнулся. Очевидно, подобные уговоры на него не действовали. Он сильно сжал ее в своих объятиях.

– Но почему так грубо? – прошептала Оксана. – Я же вам говорю, что сегодня нельзя...

Его руки уже срывали с нее остатки одежды, когда он неожиданно замер и громко выругался. У нее действительно были месячные. Увидев это, он окончательно разозлился. Несколько месяцев готовиться к этому дню, все продумать, ходить на эту стройку, выбирать нужное место – и столкнуться с такой неожиданностью, которую никак не мог предусмотреть!

Он снова выругался.

– Я же вам сказала, что сегодня нельзя, – испуганно повторила Оксана. – Развяжите мне руки. Здесь холодно, и мне больно лежать на полу.

Она боялась смотреть на его лицо. Это было лицо совсем другого человека. Или даже не так. Это была мертвая нечеловеческая маска. Он часто задышал, словно пытаясь унять собственное сердцебиение. Затем зарычал и резко повернул ее к себе спиной. Она почувствовала его прикосновение, попыталась крикнуть, но он уже зажимал ей рот своей сильной ладонью. Она забилась в его руках, начала хрипеть, а он продолжал стонать, сотрясаясь всем телом.

Через несколько минут все было кончено. Он опустил ее на простыню и лег рядом. Попытался успокоиться. Кажется, все прошло почти нормально, если не считать этой неожиданности. Затем погладил ее по голове, испытывая к своей жертве какое-то чувство жалости и сострадания. Готов был даже заплакать от умиления, глядя на ее изогнувшееся тело. Он поднялся и начал одеваться, стараясь больше не смотреть на несчастную женщину.

Вытащил из-под нее простыню, сложил ее одежду и простыню в портфель, обувь выбросил куда-то вниз, а тело оттащил в угол и засыпал строительным мусором. Спустился вниз и направился к выходу. Уже на самой площадке его окликнул охранник, но Вениамин, ускоряя шаг, прошел дальше. Охранник посмотрел на спешащего мужчину и махнул рукой. Наверное, кто-то из проверяющих, задержавшийся на площадке. В последнее время их так много шныряет на стройке. А этот, в очках и с портфелем, видимо, начальник.

Вениамин спешил на вокзал. Через полтора часа поезд увозил его обратно в Россию. В купе рядом с ним оказалась семья, мать и двое маленьких детей – девочки-близнецы шести лет. Они весело щебетали и доверчиво льнули к незнакомому мужчине, рассказывая ему, что их старший брат Павлик совсем не слушается мамы и даже позволяет себе не завтракать по утрам. Мать, полная женщина лет тридцати пяти, ласково улыбалась попутчику.

– Дети сразу чувствуют хорошего человека, – убежденно сказала она.

Вениамин встал и направился в туалет. Вымыл руки, лицо, вытерся носовым платком и посмотрел на себя в зеркало. Снял очки, которые он надевал, выезжая в другие города, чтобы несколько изменить свой облик. Очки были с обычными стеклами, но облик менялся до неузнаваемости.

– Я превратился в психопата, – прошептал он, – в настоящего зверя. Это уже второй случай. Что дальше делать?

Вениамин боялся признаться даже самому себе, что ему понравился и этот опыт. Даже такой, не совсем обычный, к которому раньше он и не думал прибегать. Ему нравился сам процесс насилия, нравилось пробуждавшееся вожделенное чувство силы, когда все органы послушно и четко работают. Он тяжело вздохнул и тихо проговорил:

– Значит, нужно продолжать. Теперь можно искать и в «родных краях». Надо только тщательно все подготавливать, чтобы исключить всякую неожиданность. Хотя, наверное, все неожиданности исключить невозможно.

Вениамин вернулся в купе. В эту ночь он спал спокойно, словно ребенок. А утром чувствовал себя так хорошо, что уже не задавал себе тревожных вопросов.

Осмотр места происшествия в Павловске затянулся до полудня, после чего они сразу отправились в аэропорт, откуда должны были вылететь через Москву в Курган. Дронго недовольно поморщился при виде самолета, а устроившись в кресле, тут же попросил стюардессу принести ему немного коньяка. Сидевший рядом Резунов осторожно спросил:

– Не любите летать?

– Терпеть не могу, – признался Дронго. – Но что делать? Как попасть в Курган за один день? Возвращаться в Москву и потом трястись по железке два дня? У нас просто нет столько времени. Приходится терпеть.

В этот момент самолет довольно ощутимо тряхнуло. Он опять подозвал стюардессу.

– Принесите еще коньяк. – И добавил: – Боюсь, сегодня я буду нетранспортабелен.

– Ничего, – ответил Резунов, – мы все равно прибудем туда поздно вечером. Все наши мероприятия придется перенести на завтра. А Казбек Измайлович, кажется, заснул.

– Железный человек, – восхитился Дронго. – Он ведь намного старше нас обоих, а его силе позавидует любой молодой человек.