Чингиз Абдуллаев - Допустимая погрешность

– Вы тоже считаете, что это я украла и продала документы, а потом убила Денисенко, который меня подставил?

– Я так не думаю, – мягко сказал он, – и пока занят поисками виновника трагедии.

– Я не брала документы и не убивала Денисенко. Это просто какой-то бред. И я не знала Лисичкина… Иногда, правда, читала его статьи. Статьи были неплохие, но лично знакомы мы не были.

– И тем не менее вы не любите всех журналистов, – напомнил Дронго.

– Терпеть не могу, – повторила она убежденно.

– Можно еще вопрос из разряда неприятных?

– Давайте, – согласилась Юлия. – Вы уже сказали мне столько неприятного…

– Только начал, – любезно сообщил Дронго. – Скажите, у вас были близкие отношения с Михаилом Денисенко?

– Вы имеете в виду, спала ли я с ним? Нет, не спала. И даже мысли такой не было. Хотя он был умный мужик, а мне умные мужчины нравятся, – с некоторым вызовом произнесла она последнюю фразу.

– А у Майи Александровны были хорошие отношения с погибшим?

– Они не были любовниками, если именно это вы имеете в виду. Конечно, нет. Но Майя Александровна очень дружит с Инной, уже много лет. Я думаю, что она знала семью Денисенко еще до того, как вышла замуж за Бориса Алексеевича. Поэтому на нее так подействовала смерть мужа подруги.

– Ясно. Спасибо за откровенность. Чем я могу вам помочь?

– Убедить Бориса Алексеевича, что не я брала документы и не я убила Михаила Денисенко. Мне кажется, что вам это сделать легче, ведь вы были там, когда произошло убийство. И учтите, у вас не так много времени. День-два. Потом меня выгонят. Да и вас могут уволить, без выходного пособия. Ратушинский просто решит, что ему не нужен такой эксперт, и откажется вам платить. А меня он уволит. Перевод в другой отдел – это только первая ступень к увольнению.

– Вы боитесь, что вас уволят с работы, или боитесь, что вас несправедливо обвинят? – спросил Дронго.

– Я не хочу ни того, ни другого, – строго сказала она, потушив третью сигарету. – Неужели не понятно? У меня хорошая работа с очень приличной зарплатой. И я не хочу ее терять. Ваша задача – убедить Ратушинского, что я не виновата. Или постараться быстрее найти виновника. В конце концов, вам ведь платят за эту работу.

– Да, – сдержанно согласился Дронго, – действительно платят. Но не за то, чтобы я выступал адвокатом подозреваемых лиц, а за поиски конкретного виновника трагедии.

– Вы отказываетесь мне помочь?

– Нет, просто объясняю мой статус. Мне кажется, вы должны отдавать себе отчет о моих возможностях.

– А вы – о моих, – неожиданно сказала она. – В конце концов, я тоже могу вам заплатить.

– Это нечто новое в наших отношениях, – пробормотал Дронго.

Но она уже встала со стула. Глядя ему в глаза, Юлия сняла пиджак и аккуратно повесила его на спинку стула. Дронго внутренне усмехнулся. Она изображает страсть, но пиджак не забыла повесить, чтобы не измялся. Затем она медленно сняла юбку. Очевидно, она готовилась к такому стриптизу. На ней было дорогое однотонное белье и чулки, которые она начала медленно снимать. Дронго молча смотрел на нее. Сняв чулки, она расстегнула бюстгальтер. Ему доставляло удовольствие смотреть на ее красивое тело. Когда она собиралась снять последнюю деталь своего туалета, он неожиданно остановил ее:

– Подождите, вам не кажется, что вы меня оскорбляете? Хотите купить таким способом? Делаете из меня подлеца? Это не очень-то красиво. Если я выясню, что вы действительно не виновны, то первый встану на вашу защиту. А если окажется, что документы забрали именно вы или вы успели подбросить что-то в бокал Инны Денисенко, то я не смогу вас защитить, даже если вы сейчас снимете и эту пикантную деталь вашего туалета.

Она закрыла грудь руками.

– Вы… вы… – от возмущения она не находила слов.

– Не нужно, не говорите ничего. Я все равно буду искать преступника. Дело даже не в вас. Убийца решился нанести удар в моем присутствии. А это уже задевает мою профессиональную гордость. Получается, что убийца – наглый, самоуверенный и амбициозный человек. Вы не знаете, кто более всего соответствует такой характеристике, разумеется, из тех подозреваемых, что были в гостиной?

– Только я! – закричала Юлия, быстро одеваясь.

Задыхаясь от негодования, она схватила сумочку, надела обувь и побежала к дверям.

– Сигареты, – напомнил Дронго, – вы оставили пачку на столе вместе с зажигалкой.

– Иди ты… – закричала она, уже не сдержавшись, и выбежала, громко хлопнув напоследок дверью.

Он улыбнулся ей вслед. Потом тяжело вздохнул. Молодая женщина ему нравилась, а он был нормальным мужчиной и не мог не реагировать на ее стриптиз. Он набрал номер Вейдеманиса.

– Эдгар, – грустно сказал Дронго, сдерживая улыбку, – ты знаешь, о чем я думаю последние несколько минут? В жизни не догадаешься.

– Я уже давно ничему не удивляюсь, – сухо ответил Вейдеманис, – и ты не сможешь меня удивить. О чем ты думаешь? Наверное, об убийстве Денисенко.

– Нет. Я думаю об одной женщине, которая только что была у меня в гостях. Она умудрилась раздеться, а я посоветовал ей одеться. Как ты думаешь, это было не слишком глупо?

– Что? – изумился на другом конце провода Вейдеманис. – Что с тобой случилось? Ты сошел с ума? О чем ты говоришь?

– Вот видишь, – засмеялся Дронго, – а говорил, что не удивишься. Извини меня, Эдгар. Только что приходила Юлия, пыталась меня соблазнить, но я устоял. Теперь, кажется, начинаю жалеть.

– Не жалей, – рассудительно ответил Вейдеманис, – ты все сделал правильно. А вдруг это она украла документы и отравила Денисенко? Нельзя поддаваться минутным слабостям. Она расчетливая женщина и наверняка хотела использовать тебя в своих целях.

– А если очень хочется?

Все равно нельзя! И не говори мне больше таких чудовищных вещей. До свидания.

Дронго положил трубку и расхохотался. Потом закрыл глаза, и перед ним возникло обнаженное тело Юлии.

«Как глупо, – неожиданно подумал он. – Кажется, я не сказал ей о четвертом удовольствии, которое мне должно быть доступно. Книги, путешествия, общение с людьми и… романы с прекрасными женщинами. Почему я этого не сказал? Наверное, подсознательно чувствовал, чем кончится наш разговор. А чем еще он мог кончиться? Я ведь понимал, что она приехала ко мне за защитой. Но было очень неприятно, когда она пыталась купить меня таким образом. Вульгарно и грубо. Нет, так нельзя. В любом случае нужно сохранять уважение к самому себе. Ведь это самое главное – уважать себя. И самое страшное – отсутствие самоуважения».

Утром он позволил себе встать довольно поздно. Свидание с Юлией состоялось, поэтому поездка к ней отменялась. Вспоминая вчерашнюю встречу, он с удивлением обнаружил, что ему была интересна эта женщина, решившаяся на столь экстравагантную выходку в надежде вернуть расположение шефа. Теперь он понял, почему Ратушинский не рискнул лично объявить ей о переводе в другой отдел. Характеристики, полученные из университета и телефонной компании, разительно отличались друг от друга. Значит, Юлия оставалась первой среди подозреваемых.