Чингиз Абдуллаев - Допустимая погрешность

– Хорошо, – она поднялась. Они вместе вышли в коридор.

Дронго с трудом протискивался сквозь толпу. В трехкомнатной квартире собралось человек сорок или пятьдесят. Хозяйка пригласила его в небольшую комнату, расположенную рядом с входом. Здесь были сложены одежда и сумки и сидели несколько молодых людей. Увидев вошедших, они поднялись.

– Выйдите, пожалуйста, ребята, – попросила Инна, – нам нужно поговорить.

Дронго заметил, что, несмотря на свое горе, она все-таки уложила волосы и подвела глаза. Она относилась к той категории женщин, которые следят за собой в любых обстоятельствах. Сев на диван, Инна указала Дронго на свободный стул. Он сел рядом, почти напротив нее, так, что колени их едва не касались.

– Майя говорила, что вы хороший эксперт, – ровным голосом произнесла Инна.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Я хотел задать вам несколько вопросов. Я понимаю, что сейчас не время, но вы можете мне помочь найти убийцу.

– Вы думаете, что убийца был среди нас? – сразу спросила она.

– Пока не знаю.

– А я знаю, – неожиданно сказала она. – Его убили из-за меня. Это я должна была умереть. А он взял мой коньяк и выпил.

– Почему вы? Кто хотел вашей смерти?

– Откуда мне знать. Наверное, кто-то хотел…

– Вы знали журналиста Лисичкина?

– Конечно, знала, – кивнула она равнодушно. – Он тоже погиб. Говорят, что профессия журналиста самая опасная.

– Он бывал у вас дома?

– Нет, кажется, не приходил. Я видела его несколько раз на телевидении. А почему он вас интересует? Из-за пропавших документов Ратушинского, – вспомнила она и посмотрела на Дронго более строго. – Думаете, это Миша взял документы Бориса Алексеевича?

– Нет, не думаю. А Ратушинский знал, что вы знакомы с Лисичкиным?

– Конечно, знал. Мы этого никогда не скрывали. Но документы мы не брали. Ни я, ни Михаил, – добавила она, глядя Дронго прямо в глаза.

– Ваш муж готовил репортаж о поставках оружия через Украину?

– Какое оружие? – не поняла она. – Он занимался совсем другими вопросами. Ставил популярные ток-шоу. Говорил, что в новом веке публицистика никому не нужна, что она отжила свое и теперь народу нужны зрелища.

– Но он знал о поставках оружия через Украину, которые осуществляла фирма Молокова, – настаивал Дронго.

– Наверное, знал, – равнодушно согласилась она. – Кажется, Лисичкин занимался этими вопросами.

– Он вам об этом говорил?

– Нет. Я с ним на такие темы никогда не разговаривала. А Миша что-то рассказывал. Но сейчас я не могу вспомнить подробности.

– Вы давно дружите с Майей Александровной?

– Это тоже важно для вашего расследования? – она тяжело вздохнула. – Давно. Мы знаем друг друга много лет. Вместе ездили в Испанию…

– Но в посольство Испании вы пошли без них…

– Борис Алексеевич был занят, – тихо ответила она. – Мне позвонила Майя и сказала, что они не приедут.

– Вы смотрели все передачи мужа?

– Думаю, что да. А почему вы спрашиваете?

– В последнем ток-шоу принимала участие секретарь Бориса Алексеевича Юлия Геллер. Вы знаете, что она готовится защищать диссертацию по психологии?

– Какая умная девочка, – удивилась Инна, – нет, я не знала об этом.

– Она участвовала в передаче, которую делал ваш муж. И, кажется, там произошла неприятная история. Ее выставили в неприглядном свете в присутствии руководителя и других ученых, от которых зависит ее успешная защита.

– Нет, – нахмурилась Инна, – я об этом не слышала. Муж ничего не говорил. Я старалась не вдаваться в детали подобных историй. У них часто случаются какие-то накладки, но он никогда не посвящал меня в подобные мелочи. А я старалась не нагружать его своими заботами.

Она говорила с понятной болью, но была терпелива и внешне спокойна. Дронго в очередной раз поразился ее выдержке.

– Вы часто виделись с Евгенией Алексеевной?

– К счастью, нет, – несколько оживилась она. – Это вздорная баба, и мне жаль пациентов, которые попадают к такому врачу. Нет, мы виделись редко. Хотя она иногда приезжала к Борису Алексеевичу в гости. Но он, по-моему, не очень любит сестру, а особенно ее мужа.

– У них были конфликты с вашим мужем?

– Нет. Никогда не было. И со мной не было. Мой муж считал их типичными разбогатевшими буржуа средней руки. Так он и говорил. Кажется, он их презирал. Извините, что я так говорю.

– А как он относился к Борису Алексеевичу?

Она задумалась. Потом неожиданно спросила:

– У вас есть сигареты?

– Я не курю, – ответил Дронго. – Если хотите, я у кого-нибудь попрошу, – он сделал попытку подняться со стула. Ноги уже порядком затекли.

– Не нужно. Сейчас там много людей. Если выйдете за дверь, обратно можете не протиснуться. Перебьюсь.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил он женщине.

– Михаил относился к нему с уважением, – сказала она, чуть подумав, – считал Бориса Алексеевича сильным человеком. Очень сильным. Да, он его уважал. И очень хорошо относился к Майечке.

– А Борис Алексеевич?

– Я не поняла вашего вопроса…

– Как он относился к вашему мужу?

– Мне кажется, что это лучше спросить у Ратушинского, – она несколько повысила голос. – Извините, но мы с вами слишком долго разговариваем. Меня там ждут.

Инна поднялась, и он тоже.

– Скажите, – спросила она, глядя в глаза Дронго, – вы действительно частный эксперт или из милиции?

– Я действительно частный эксперт.

– Тогда желаю вам успехов. Надеюсь, у вас все получится. До свидания.

Дронго несколько минут протискивался сквозь толпу в коридоре и на лестничной клетке. Выходя из подъезда, он посмотрел на часы. Теперь нужно отправиться в дачный поселок к Ратушинскому. Он не мог и предположить, что через два часа в этой загадочной истории появится еще один труп.

Для его машины был оставлен пропуск, и водитель, вырулив на дорожку, увидел, как автоматически открываются ворота. Дронго достал телефон и набрал номер Эдгара.

– Нашел что-нибудь?

– Ты знаешь, о чем писал Лисичкин? – вопросом на вопрос ответил Эдгар.

– Знаю. О поставках оружия.

– Как ты узнал?

– Сказала Инна Денисенко. Они с мужем близко знали Лисичкина.

– А почему Ратушинский не сказал об этом? – удивился Вейдеманис. – Он ничего не знал?

– Знал, – задумчиво ответил Дронго, – но не стал знакомить нас с таким интересным фактом. Он готов подозревать кого угодно, но только не чету Денисенко. Хотя почему-то в его доме погиб Михаил Денисенко, который был близко знаком с Лисичкиным.

– Не нужно бы тебе туда ездить, – рассудительно сказал Эдгар. – Это очень опасные люди. Могут устроить провокацию. Ратушинский тебя уже не раз обманывал. Будет лучше, если ты откажешься от этого дела.

– Не могу, – признался Дронго, – если ввязался в драку, нельзя из нее выходить. Детский мальчишеский принцип.