Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром

– Все это я знаю. А кто еще был в доме, кроме четверых гостей?

– Еще шесть человек, – сообщил Николич, – шесть человек, не считая охраны.

– Почему шесть? – удивился Дронго, повернувшись к Античу. Тот пожал плечами. – Кто эти шестеро? – повторил он, уже обращаясь к Николичу.

– Меня уже много раз спрашивали, – ответил Николич. – Там были господин Петкович со своей супругой, сын господина вице-премьера, его личный секретарь и наш старший охранник Недич.

– Пять, – посчитал Дронго, – но вы сказали про шестерых. Кто был шестой?

– Сам господин Баштич, – пояснил охранник. – Вы спросили, кто там был, кроме четверых гостей.

– Ну да, понятно, – кивнул Дронго, поняв ответ Николича даже без перевода. – А раньше вы были знакомы с Недичем?

– Не нужно задавать ему вопросы, не имеющие отношения к его непосредственной деятельности, – сразу вмешался Антич.

– Вы считаете, что внезапное появление Недича не должно меня интересовать? – Дронго не любил, когда ему мешали.

– При чем тут Недич? – Следователю явно не хотелось говорить на эту тему.

– Они были знакомы или нет? – проигнорировал Дронго уже второй вопрос Антича, обращаясь к своему переводчику.

– Я его не знал, – ответил Николич, выслушав вопрос, – и раньше никогда не видел.

– Не нужно говорить на эту тему, – снова вмешался Антич, – мы уже проверяли Недича и выпустили его из тюрьмы как свидетеля, не причастного к этому преступлению.

– Вы его тоже обрабатывали на различных детекторах? – поинтересовался Дронго.

– Нет, – мрачно ответил следователь.

– Тогда почему он не в камере, а Николича вы продолжаете охранять как главного преступника?

Антич не ответил. Он просто промолчал.

– Из наших никто не знал Недича, – подал голос Николич.

– Он поднимался в апартаменты вице-премьера? – спросил Дронго.

– Нет, – ответил Николич, – он ни разу не поднялся на третий этаж. Ни разу.

– Вот видите, – снова вмешался Антич, – я же вам говорил, что Недича не нужно вмешивать.

– Павел, спросите у господина следователя, его прислали сюда специально, чтобы он мешал мне разговаривать с подозреваемым, или он даст мне возможность с ним переговорить? – разозлился Дронго.

Орлич перевел его слова. Антич нахмурился, затем решительно поднялся и вышел из комнаты.

– Так будет лучше, – громко сказал Дронго. – А теперь спросите Николича, как он сам считает, каким образом могли убить вице-премьера?

Николич выслушал вопрос. Долго молчал. Затем поднял голову и что-то невнятно произнес.

– Что он сказал? – быстро спросил Дронго.

– Он сказал, что это была нечистая сила, – перевел Орлич. – Он уверен, что никто не входил в комнату погибшего и не выходил оттуда.

Капитан смотрел на Дронго, ожидая его реакции. Николич тоже замер. Ему было важно, что именно скажет этот незнакомец.

– Я видел ваши пленки, – начал Дронго, – на них действительно никого нет. Но переведите ему, что я не верю в нечистую силу. Там побывал убийца, в этом я убежден. Просто мы пока не совсем понимаем, как именно это убийство произошло.

Орлич перевел его слова. Николич тяжело вздохнул, но никак не прокомментировал высказывание гостя.

– Вы сказали, что отлучались на две минуты и были в туалете, – продолжал Дронго, – и это было зафиксировано на пленке установленной на третьем этаже камеры. Но потом вы сказали, что слышали какой-то шум, примерно через час после того, как ушел сын вице-премьера, и решили не входить в его апартаменты. Я понимаю, что эти показания могли из вас выбить или убедить вас в том, что вы действительно слышали какой-то шум. Но я лично не верю вашим словам и считаю, что вас просто заставили их сказать.

Орлич снова перевел. Николич опустил голову и вдруг беззвучно заплакал. Капитан посмотрел на Дронго:

– Он в таком состоянии, что ему нужно вызывать врача. Кажется, у него истерика.

– Я должен быть уверен, что он не слышал никакого шума, – безжалостно объяснил Дронго.

Николич продолжал плакать, уже не стесняясь своих слез.

– Я ни в чем не виноват, – твердил он, – я ничего не знаю…

Было понятно, что в таком состоянии он не сможет нормально разговаривать. Несчастный Николич просто сломался под грузом свалившихся на него обвинений, физических и психологических испытаний.

– Зовите врачей, – решил Дронго, и капитан выбежал из комнаты. А эксперт подошел к стеклу, глядя на плачущего охранника. Так притворяться просто невозможно. Он действительно на грани… В его комнату уже ворвались врач и офицер, прикрепленный к Николичу. Дронго услышал шаги и за своей спиной. Это вошли Орлич и Антич.

– Видите, к чему приводит ваша бесцеремонность, – покачал головой Антич, – вы подвергли его такому испытанию…

– Боюсь, что вы приписываете свои успехи другим, – возразил Дронго, – это ваши следователи довели его до такого состояния.

Он вышел первым. Следом вышли остальные. Николичу уже делали укол.

– Его нужно отпускать, иначе вы получите полного психопата, – убежденно произнес Дронго, обращаясь к Античу.

Тот пожал плечами.

– Это не в моей компетенции, – заявил он, – и я не думаю, что было бы сейчас целесообразно его отпускать. Он, безусловно, что-то слышал, ведь на пленке мы ничего не можем услышать, только лишь видеть.

– Неужели вы не понимаете, что просто сломаете психику парню? – мрачно спросил Дронго. – Он уже сейчас искренне верит в нечистую силу. Вы его просто загнали в угол, а сейчас добиваете. Я уже не говорю про те лошадиные дозы лекарства, которые вводили ему для подавления воли. Неужели вы считаете, что это могло пройти бесследно?

Орлич несколько озадаченно смотрел на Дронго, но все исправно переводил.

– Это вопросы не ко мне, – отмахнулся следователь. – Что делать с Николичем, решалось на самом высшем уровне.

Дронго не стал больше говорить на эту тему. Но когда они вышли из здания тюрьмы, он с изумлением увидел, что к их машине подходит Антич.

– Разве он поедет с нами? – поинтересовался Дронго у Павла.

– Да, он должен быть вместе с нами, когда мы будем беседовать с Недичем, – немного виноватым тоном доложил тот.

– Когда мы встречаемся с Недичем?

– Примерно через полтора часа, – ответил капитан.

– Скажите Античу, что мы едем в гостиницу, – попросил Дронго. – Если ему так важно присутствовать на нашей беседе, он может приехать к трем часам дня в прокуратуру. До свидания.

Орлич перевел эти слова не без явного удовольствия. Следователь мрачно кивнул, уже понимая, что приехавший эксперт просто не хочет возвращаться с ним в прокуратуру в одной машине. Дронго и Орлич уселись в салон автомобиля, и водитель отъехал от здания тюрьмы.

– Давайте в какой-нибудь приличный ресторан, – предложил Дронго, – у нас есть еще полтора часа.