Джек Хиггинс - Час охотника (Исповедальня)

Старуха подвинула чашку:

— Выпейте чаю. Это то, что вам нужно.

Никогда еще чай не казался таким вкусным. Он улыбнулся и дрожащими руками вынул из пачки сигарету.

— Сколько времени?

— Семь.

— Моронк еще спит?

— Да.

— Прекрасно. Тогда я пойду.

— Вы больны, отец Кассен, — сказала цыганка серьезно, — очень больны.

Он мягко улыбнулся.

— У вас сверхчувственные способности, поэтому вы все знаете. — Он глубоко вздохнул. — Ах, да. Еще одно. Роль Моронк в этом деле. У вас есть ручка?

— Конечно.

— Тогда запишите вот этот номер. Попросите мистера Фергюсона, бригадного генерала Фергюсона.

— Он из полиции?

— Вроде того. Он с удовольствием заполучил бы меня в свои руки. Если его не будет на месте, то вам должны сообщить, где он. Скорее всего, в Кентербери.

— Почему именно там?

— Потому что я собираюсь в Кентербери, чтобы убить папу. — Он вытащил из кармана «стечкина». — Вот этим.

Впечатление было такое, что старуха вдруг превратилась в улитку, поспешившую убрать рожки и заползти в свой домик. Она поверила ему, и он понял это.

— Но зачем? — прошептала она. — Ведь он же хороший человек.

— А мы все, что, плохие? — ответил Кассен. — Или каждый из нас не был хорошим хотя бы раз в жизни? Но важно другое: как только я уйду, позвоните Фергюсону и скажите, что я направляюсь в Кентерберийский собор… В общем, скажите что-нибудь. — Он рассмеялся. — В целом этого будет вполне достаточно для ее оправдания.

Кассен взял сумку и направился к двери.

— Вы хотя бы знаете, что стоите на пороге смерти?

— Конечно, — Кассен выжал из себя улыбку. — Да, да, карты Таро. Смерть означает избавление. А моя смерть — воскресение. Воскресение девочки, которая там спит. Все остальное значения не имеет. — Он открыл сумку, вынул оттуда пачку пятидесятифунтовых бумажек и бросил на стол. — Это дар Моронк. Мне они больше не нужны. — И вышел за дверь.

Старуха продолжала еще некоторое время сидеть, слушая, как Кассен заводит машину и уезжает. Потом довольно долго размышляла о нем. Она находила его более симпатичным, чем большинство других мужчин, но печать смерти в его глазах она заметила при первой же встрече. Теперь, однако, следовало позаботиться о Моронк.

В спальне, где спала девушка, что-то зашуршало — это внучка ворочалась на кровати. Брана посмотрела на часы. Полдевятого. Она приняла наконец решение, встала, тихо вышла из вагончика и быстрым шагом направилась через площадь к телефонной будке, где, уже не раздумывая, набрала номер Фергюсона.

Когда Девлина попросили к телефону, он со Сьюзен Колдер завтракал в отеле. Он вернулся очень скоро.

Это был Фергюсон.

— Объявился Кассен или, по крайней мере, его подружка. Вы знаете, где находится Майдстоун?

— Да, сэр. Миль шестнадцать или семнадцать отсюда. Самое большее — двадцать.

Рано утром Иоанн Павел II покинул резиденцию своего нунция в Лондоне с тем, чтобы встретиться с четырьмя тысячами верующих в Дигби-Стюарт-Колледже — священниками, монахами, католиками и англиканами. Многие из них принадлежали к закрытым орденам и в последний раз выходили в мир много лет назад. Все они в присутствии римского папы еще раз подтверждали свой обет.

После этого папа на вертолете, предоставленном «Бритиш Кэлидониен Эйрвейз», отправился в Кентербери.

Стокли Холл окружала высокая стена из красного кирпича, построенная в годы правления королевы Виктории. Сооруженный тогда же домик привратника у литых чугунных ворот был приведен архитектором в соответствие со стилем главного здания, возведенного в эпоху ранних Тюдоров.

Проезжая мимо, Кассен заметил два полицейских автомобиля, стоявшие у ворот, да мотоциклиста в форме, который тянулся за ним еще примерно с милю, но потом свернул в сторону.

Он покатил дальше вдоль стены, которую отделял от дороги лишь ряд деревьев. Отъехав от главных ворот довольно далеко, Кассен увидел на заборе на противоположной от стены стороне улицы большую деревянную калитку, а за ней — дорогу, ведущую в лес. Он свернул на обочину, распахнул калитку и проехал немного по направлению к лесу. Потом вышел, закрыл калитку и вернулся к машине.

Осторожно, стараясь не беспокоить руку, снял плащ, куртку, рубашку и сразу же почувствовал сладковатый запах гниющего мяса, идиотски засмеялся и тихо сказал:

— Боже мой, Гарри, ты, кажется, распадаешься на составные части.

Из сумки достал черную манишку и белый стоячий воротничок, а потом сутану. Кажется, тысяча лет прошло с тех пор, как он свернул ее в Килри и положил на дно сумки. Вставив в «стечкина» полный магазин, он сунул пистолет в один карман, запасной магазин — в другой и сел в машину. Начал моросить редкий дождь. Все, морфия хватит. На минуту прикрыв глаза, он приказал себе сохранять самообладание.

Брана Смит сидела за столом в своем вагончике, положив руки на голову Моронк, которая беспрестанно плакала.

— Пожалуйста, повторите точно, что он сказал, — попросил Девлин.

— Бабушка… — начала было Моронк.

Старуха покачала головой:

— Сиди тихо, дитя мое. — И повернулась к Девлину. — Он сказал, что собирается убить римского папу, и показал мне пистолет. Потом дал номер телефона в Лондоне и приказал, чтобы я позвонила этому Фергюсону.

— И что вы должны были ему передать?

— Кассен будет в Кентерберийском соборе.

— Это все?

— А что, разве мало?

Девлин обернулся к Сьюзен Колдер, стоявшей у двери.

— Ну что ж, тогда нужно быстрее возвращаться назад.

Она открыла дверь.

— А что будет с Моронк? — остановила их Брана Смит.

— Это зависит от Фергюсона. — Девлин пожал плечами. — Посмотрим, может, я смогу что-нибудь сделать.

Он собрался уже уходить, но старуха снова позвала его:

— Мистер Девлин! — Он обернулся. — Вы знаете, он умирает.

— Умирает?

— Да, от стреляной раны.

Девлин вышел из вагончика, не обращая внимания на любопытных, которых всегда полно в подобных местах, и вслед за Сьюзен сел в автомобиль. Когда машина тронулась, он связался по рации с полицейским управлением в Кентербери и попросил соединить его с Фергюсоном.

— Ничего нового, генерал, — сказал он. — Сообщение было предназначено для вас, и оно совершенно однозначно — Кассен собирается быть в Кентерберийском соборе.

Одной из самых красивых рыцарских резиденций эпохи Тюдоров в Англии был Стокли Холл, а сами Стокли относились к тем немногим аристократическим родам, которые после Генриха VIII и Реформации остались верны католической вере. Особенностью этого архитектурного ансамбля была лесная семейная часовня Стокли, до которой из главного здания можно было добраться лишь через туннель. Многие специалисты считают часовню самым древним католическим храмом в Англии. И папа пожелал молиться именно там.