Анатолий Чехов - Тропа Кайманова

Пастух Абзал казался озабоченным и, как всегда, замкнутым, но его можно понять: ехал он сейчас туда, где очень просто встретить старых дружков, которые, конечно, не простят, что он заложил брата Закира, контрабандистов Шасова и Ниязбекова.

Что ж, Абзала придется подстраховать, но именно он больше других знает закордонных нелегалыциков — кочахчи...

Отчаевничав, вышли из палатки, закрываясь от ветра и песка, внимательно осмотрелись.

В отсветах багровой зари, охватившей полнеба, зловеще курились на ветру барханы. Со склонов струйками осыпался песок, накапливался холмиками у белых и твердых, как кость, стволов саксаула.

Распрощавшись с капитаном Диденко, поднялись в седла на верблюдов, что для всех оказалось не очень-то привычным делом. Вслед за проводником Шакиром и радистом Фархатом отправились по едва заметной караванной тропе к близкому, но все отодвигавшемуся, волнистому от барханов, пылавшему багровыми отсветами заката горизонту. Покачиваясь в такт шагам верблюда, закутавшись от секущего ветра в плотную накидку, Яков обдумывал предстоящий поиск, припоминая услышанное и прочитанное о тех местах, куда они сейчас направлялись.

История феодально-байской верхушки в этом районе, как и в других районах Средней Азии, была историей предательств и разбоя, деспотической власти ханов, многовекового угнетения народа, задавленного шариатом, чудовищными бытовыми и религиозными предрассудками, абсолютным бескультурьем. Уж где-где, а в этих благословенных краях всласть погуляла по спинам правоверных мусульман ханская плетка.

Особенно жестокой на протяжении веков была здесь борьба за воду — главная причина национальной вражды, разделявшей узбеков и туркмен.

Крупные землевладельцы, хлопковые поля которых были в верхнем течении рек, все меньше воды пропускали в низовья, что вызывало сильнейшие волнения среди беднейшего туркменского и узбекского населения.

Все это умело использовал Джунаид-хан — идейный вдохновитель туркменского национализма, ярый, влиятельный враг советского строя, глава и организатор басмачества в Средней Азии.

Джунаид-хан, прячась глубоко в песках, занял хивинский трон, посадив на него послушного ему Сеид-Абдуллу-бая, именем которого стал проводить свою националистическую политику, огнем и мечом подавляя узбекское влияние, ничем, конечно, не облегчая участь беднейших туркмен.

Второго февраля 1920 года восставший народ сверг власть Джунаид-хана, но это еще больше озлобило ярого врага Советской власти, поскольку республика хоть и была объявлена, феодальные отношения, а во многих местах родовой строй и национальная вражда оставались.

Мастерски используя некоторые промахи новой власти, прикрываясь разговорами об исламе и «утраченной свободе» туркменского народа, Джунаид-хан стал формировать в песках бандитские группы из «обиженных» Советской властью людей и попытался путем прямого восстания против Советов возродить ханский режим, вернуть себе власть.

Частями Красной Армии он был разгромлен и бежал в Афганистан, однако оружия не сложил, продолжал руководить басмаческими террористическими группами, занимавшимися бесчинством и грабежами в ряде аулов, одним из которых был и аул Карагач.

Усилился террор против советских и партийных работников, поползли слухи, что Джунаид-хан при поддержке англичан вот-вот завладеет всей округой и восстановит свое бывшее ханство.

В конце двадцатых годов развернули активные действия ставленники Джунаид-хана — Ибрагим-бек, Керим-хан, Ахмед-бек, Дурды-Мурт и другие главари басмачей.

Отлично вооруженные, на прекрасных лошадях, с хорошо поставленной разведкой, они представляли собой серьезную силу, грабили и терроризировали население, совершая набеги на аулы, убивали советских и партийных работников. Вступая в бой с частями Красной Армии, терпели поражение за поражением, но не сдавались.

В это исключительно трудное время были созданы первые национальные воинские формирования, добровольческие отряды, в одном из которых бился с басмачами Лаллыкхан, и специальные песковые соединения, такие, как 11-й песковый полк Ивана Ивановича Масленникова, сыгравший решающую роль в разгроме политического бандитизма в Средней Азии, уничтожив в последней битве в мае 1933 года объединенную банду Ахмед-бека, Дурды-Мурта и Бады-Дуза — наиболее закоренелых калтаманов басмачей.

Яков не зря вспомнил о Джунаид-хане, именем которого и сейчас здесь, в Средней Азии, вершила свои черные дела контрреволюция. Со времени разгрома басмачества прошло всего девять лет, исторически ничтожно малый срок. Очень могло статься, что и до сих пор, как сказал полковник Артамонов, в таком месте, как аул Карагач, сохранились корешки политического бандитизма.

Размашистый мерный шаг верблюдов, покачивание в седле, постепенно стихающие порывы ветра, уже не так зло секущего лицо песком, зажигающиеся над головой крупные, словно опустившиеся к самым барханам звезды — все это навевало дрему и в то же время заставляло настороженно прислушиваться, оглядываться по сторонам. Яков подумал, что наверняка у резидента, если он здесь, отлично работает разведка. Но пока вокруг было тихо. Слишком тихо...

Чем ближе подходили к аулу, тем напряженнее раздумывал Яков о предстоящем поиске.

Только ли из-за продовольственной базы так далеко забрались главари гитлеровской агентуры? Возле транспортных магистралей из-за огромного наплыва эвакуированных вроде и затеряться легче и маскироваться способнее. Но у дорог вся военная сила: погранотряд, регулярные части армии... А тут попробуй отправь поисковую группу в глубину песков!.. Не исключено к тому же, что орудует кто-то хорошо известный в этих краях, кого многие знают в культурной полосе республики по каким-нибудь старым, скорей всего терьячным, делам.

Подобные рассуждения все больше убеждали Якова в мысли, что в районе аула Карахар он не ошибся, что здесь, в песках, засел не кто иной, как его бывший отчим Флегонт Мордовцев, которого как заготовителя конторы «Гужтранс» знали в каждом ауле и в Ашхабаде — столице республики. Но вполне вероятно, что резидент, которого они должны отыскать, вовсе и не Флегонт. После убийства Айгуль, ее дочки и Нурмамеда Апаса он ничем не проявил себя... Значит, ему поручили дело, требующее подготовки?.. Какое?..

Перебирая в памяти события последнего времени, относя их в актив и пассив, Яков видел — баланс получался неутешительный. Если здесь действительно Флегонт, дело, порученное ему, должно быть весьма серьезным. По мелочи агентами такого крупного масштаба рисковать не будут... Что же это может быть? Диверсии на дорогах с целью прервать бесперебойное снабжение фронта оружием, продуктами, боеприпасами, горючим? Пожалуй... От предельно напряженной работы транспортных артерий зависит снабжение Сталинградского фронта с юга. Именно сюда должны быть направлены удары фашистской агентуры... А если собираются ударить, то в каком месте? И как можно ударить, забравшись так далеко в пески? Кто ударит? Где искать пособников?..