Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя

— Британцы, — сказал он после долгого раздумья. — Насколько я знаю, у Секретной разведывательной службы есть два человека в их посольстве в Тегеране. Может, нам окажут содействие. Не исключено, что там смогут найти кого-то, кто поможет нам общаться с доктором Али более продуктивно. В том случае, если мы наладим двухстороннюю связь с ним.

— Они сумеют сделать это без шума?

— Еще бы. Британцы — лучшие лжецы во всем мире. Кроме того, я лично знаком с Эдрианом Уинклером, новым начальником штаба британской разведки. Если я попрошу, он сделает все. Мы вместе были в Москве и Багдаде. Я могу отправиться к ним, доложить обстановку ему и его начальнику, и мы разработаем оперативный план. В полнейшей тайне.

Директор молчал, пока они не подъехали к воротам штаб-квартиры ЦРУ. Ему надо было обдумать слишком многое. Когда он вышел в отставку с военной службы и возглавил Управление, он был счастливым человеком. Адмирал пытался управлять ЦРУ как большой базой флота. Ходил в кафетерий с женой, играл в софтбол на День здоровья, лично вручал награды и объявлял назначения на высокие посты. Но со временем это закончилось. Теперь на его плечах лежал груз организации работы крупного и плохо функционирующего ведомства. Паппас понимал, что адмиралу это вовсе не по вкусу, впрочем, как и люди, с которыми приходится иметь дело. Он привык управлять кораблями, но ЦРУ — совсем другая песня.

— Давай, — ответил директор. — Лети в Лондон сразу же, как подготовишь все необходимое.

Паппас пообещал, что отправится в течение суток. Лимузин остановился, заехав в гараж. Директор направился к личному лифту, чтобы подняться на восьмой этаж, в свой кабинет. Но у Паппаса был еще один вопрос.

— Расскажешь об этом Фоксу? — спросил Гарри.

Директор красноречиво промолчал. Судя по всему, это означало «нет».

Лондон

Эдриану Уинклеру было впору позировать на рекламном плакате Секретной разведывательной службы, если бы эта самая секретная из всех подобных служб мира стала бы нуждаться в рекламе. Темноволосый, напористый, с еле заметным прищуром глаз. Он умел стрелять, прыгать с парашютом, говорить на редких языках и мрачно подшучивать. Уинклер работал щегольски, так, будто служба в разведке была естественным продолжением учебы в британской частной школе, — злые шутки и обман, отточенные до совершенства искусными умами. Проведя особенно удачную операцию, Уинклер мог сообщить о ней, будто сознаваясь в проказе приятелю-однокласснику. «Классная проделка!» Американцев пугало его поведение — язвительные замечания интеллектуала и полная неспособность терпеть некомпетентных людей. Но общественное положение Гарри Паппаса было столь далеко от слоя, в котором вращался Эдриан Уинклер, что он ни за что не опасался. Для него Эдриан был человеком, умеющим и любящим свое дело. За это он Гарри и нравился.

Паппас познакомился с ним давно, в прошлой жизни, когда оба они были молодыми разведчиками и служили в Москве. Тогда в ЦРУ в очередной раз поднялась паника насчет советской инфильтрации в его ряды, и жизнь в старом здании посольства США казалась такой же мрачной, как русская зима. Начальник резидентуры приказал своим беспокойным подчиненным не начинать новых операций, пока ситуация не прояснится, и Паппасу стало совершенно нечего делать. Чтобы убить время, его коллеги принялись крепко пить, флиртовать с чужими супругами и старались не сказать чего-нибудь лишнего, дабы не нарваться на неприятности. Паппасу это так надоело, что он временами просто катался в московском метро от «Киевской» до «Курской» и обратно, изводя следящих за ним сотрудников КГБ.

И тут появились Эдриан и Сьюзан Уинклер. Они прибыли в Москву из Финляндии на машине, а русской зимой эта поездка оказалась весьма нелегкой, учитывая, что путешествовали они с двумя малолетними дочерьми. Шоссе было обледенелым и скользким, дети плакали, а советская милиция вела себя недружелюбно. Они ехали целый день и ночь, подгоняемые метелью и восточным ветром. Устав от многих часов, проведенных за рулем, Эдриан принялся искать какое-нибудь место, чтобы свернуть с дороги и немного поспать. Наконец он нашел небольшой съезд с шоссе, и они остановились среди возвышающихся елей. Лес был таким густым и темным, что в нем можно было легко исчезнуть. Закрыв глаза, Уинклер провалился в забытье, пока его не разбудил плач одной из его девочек.

Тем не менее он хорошо запомнил это место. «Вот в чем соль», — подытожил он как-то вечером, рассказывая эту историю. Эдриан зафиксировал поворот у шоссе и на время забыл о нем, пока спустя пару месяцев не потребовалось тайное место для встречи. Секретной разведывательной службе понадобилось срочно эвакуировать своего агента, сотрудника КГБ. Его должны были вывезти через Финляндию, но прежде было необходимо найти укромное место на советской территории, где агент мог бы исчезнуть. Уинклер вспомнил тот поворот на шоссе практически с точностью до километра. Составили следующий план: русский перебежчик приезжает на машине в точку рандеву с одного направления, британский агент без официального прикрытия — с другого. Через некоторое время автомобиль уезжает с советским агентом, уже соответственно загримированным. Эта операция стала настоящей легендой среди сотрудников британской разведки. Тогда Уинклеру было двадцать девять.

Конечно, ему не следовало рассказывать Паппасу эту историю. Она должна была оставаться тайной. Британцы хотели, чтобы русские сочли агента погибшим. Но на тот момент Гарри и Эдриан уже покинули СССР и пили водку на конспиративной квартире в Стокгольме.

— Надо же кому-то доверять, — сказал тогда Уинклер.

— Он тебя хоть поблагодарил? — спросил Паппас.

— Кто, Олег? Шутишь? Он оказался полным идиотом, считал, что сам все это организовал. — Уинклер помолчал. — В этом-то и суть нашего дела. Мы работаем с самыми худшими в мире людьми. Если бы у них не было проблем, разве они стали бы разговаривать с нами? И знаешь что? С кем поведешься…

Когда Эдриан Уинклер прибыл в Москву, у них с Паппасом сразу нашлись темы для общения. Оба были молодыми отцами. Алексу тогда едва исполнилось четыре года, и он был маленьким непоседой, который никогда не мерз на улице, какой бы холодной ни была погода. Не то чтобы им было положено общаться семьями, но они жили поблизости, и Эдриан Уинклер отправил своих девочек учиться в американскую посольскую школу, поскольку посчитал, что преподаватель английской — скрытый садист. Их жены быстро нашли общий язык. Вот так они и подружились. Уинклер с удовольствием слушал рассказы Гарри о том, как тот тренировал контрас в Гондурасе. Он вообще любил слушать про винтовки, бомбы и прочие игрушки, которые так любят в военных подразделениях. Гарри же хотелось глубже постичь суть шпионажа, так что они стали учителями друг для друга.