Валерий Ванико - Золото по ленд-лизу

- Je n'ai rien contre. - проворчал Лешка. Язык - то, смотрю, помнишь еще?

- Да и ты не забыл, - смеется Огнев, неплохо все-таки нас учили в «вышке», - и хлопает друга по плечу.

- Значит так, - заявляет Шмаков, - закладку на дебаркадере я тебе организую. Как только она будет готова, сообщу запиской, с указанием места. И как говорится, - дай Бог! Если в Москве что не свяжется, приезжай ко мне. Я найду, где отсидеться. И Зея будет рада повидаться. Я ей, кстати, рассказал, что еду к тебе на свидание.

- Так у вас все наладилось? Помнится, в последнюю нашу встречу в Москве, вы были на грани развода.

- Все путем, братишка, - рассмеялся Лешка, - я перебесился, а восточные женщины, как ты знаешь, отходчивы.

Затем, не раздеваясь, приятели укладываются на стоящие рядом жесткие солдатские койки, дымят сигаретами и до зари вспоминают о прошлой учебе, службе и друзьях.

Утром они расстаются также тепло, как и встретились.

- Держись, Юр, - шепчет на прощание Лешка, - я все сделаю как надо.

А еще через неделю Огнев получает с воли записку, в которой значится: «Дрова в бане. Шмак». Из нее он делает вывод, что все необходимое спрятано в душевой дебаркадера.

Очередной груз на пристань, что находится на противоположном берегу реки, баржи доставляют только в начале октября, который удался на удивление погожим для этих мест. Выгружать предстоит цемент в мешках и заключенные не выражают восторга по этому поводу.

Как обычно, на разгрузку занаряжают самых строптивых в колонии. Так сказать, в воспитательных целях. Таких набирается полста. В том числе Огнев, Душман и Зингер.

- А блатные снова припухают, бережет их «хозяин» - сплевывает бывший боксер, когда отрядный, назвав их номера, распускает строй.

- Ничего, - скалится Душман, - погода вон какая, разомнемся на свежем воздухе. Эх, братцы, рвануть бы в тундру, там свобода!

- В тундре говорят не выжить, - замечает Огнев.

- Туфта. Мой дед - моряк в войну по ней месяц выходил к своим. Бежал с товарищем из немецкого плена и ничего, дошел. Правда, потом его определили в штрафбат, но ничего, с войны пришел героем.

- Жив?

- Ну да, крепкий черт. После войны дальнобойщиком работал до семидесяти. Все мечтал снова в те места съездить, дружок там у него погиб. И меня хотел прихватить.

Да, видать, не судьба. Как я сел, старик сильно сдал. Он же меня и вырастил, как батю в шахте задавило. Вот такие дела. Выйду, деда не оставлю. А ты, прапор, как «откинешься», приезжай к нам в гости, в Ростов. С дедом познакомлю, у него свой дом в старом районе, на Седова. Фамилия, как и у меня, Вонлярский.

- Спасибо, Душман, может и заеду.

На следующее утро, серая колонна заключенных, в окружении конвоя с собаками, неспешно шествовала к месту разгрузки.

Когда проследовали мост и подошли к причалу, конвоиры заняли свои привычные места и «зэки» приступили к работе. Из трюмов барж они извлекали бумажные мешки с цементом и по шатким деревянным сходням таскали их на пристань, где укладывали в штабеля.

Ближе к обеду, когда пригрело осеннее солнце, многие, и в том числе Огнев, сняли лагерные бушлаты.

- Ну, что, Юрок, последний рывок и на «съем»? - спросил раскрасневшийся Душман, когда они перекуривали в темном трюме.

- Да, наверное, пора. А ну-ка, поддай мне тот мешок.

Приятель взвалил ему на плечи очередной куль, Огнев выбрался из трюма и ступил на шаткую сходню. На ее середине он внезапно оступился, коротко вскрикнул и, не удержав равновесия, вместе с мешком, полетел в воду.

- Полундра! Человек за бортом! - хрипло заорал наблюдавший за разгрузкой из рубки баржи пожилой шкипер, и к месту падения сразу же бросилось несколько человек. Но на поверхности воды так никто и не появился.

Несколько минут охрана бестолково суетилась у трапа и вдоль ржавого борта баржи, а затем старший - молоденький прапорщик, приказал выстроить всех «зеков» на пристани и лично всех пересчитал.

В наличии оказалось сорок девять человек.

- Утоп, стервец, - спокойно заявил его заместитель, плотный сержант- сверхсрочник, и смачно харкнул в воду. - Ничего, сактируем, не расстраивайтесь, товарищ прапорщик.

Затем, для проформы, сержант и матрос с баржи пошарили принесенными с нее баграми в месте падения заключенного и у борта.

- Хрен чего тут найдешь, дна не достать, - хмуро пробурчал матрос, и на этом поиски закончились.

После обеда, в колонии, по этому поводу администрацией был составлен акт о несчастном случае на производстве, и заключенного «К- 513» исключили из лагерных списков.

- Вот так, Санек, - сказал Зингер после вечерней поверки Душману. - Загнулся Максим, ну и хер с ним.

- Э, не скажи, Витек, - когда мы в трюме курили, у Юрки «гады» были расшнурованы. А прапор, как ты заметил, мужик аккуратный. К чему бы это? И никакой он не мотопехотинец. Таким приемам тех не учат. Думаю, «подорвал» он.

- Может ты и прав, - согласился Зингер …

Простившись с Огневым и покинув территорию колонии, Шмаков сел в стоящий у ее административного корпуса пыльный «джип» и тронулся с места. Cпустя час, вырулил на трассу Мурманск - Петрозаводск и прибавил газу.

Да, не думал он, что ему придется встретиться с Огневым при таких обстоятельствах. В отличие от их многих однокашников и самого Алексея, которые вынуждены были оставить службу вскоре после развала СССР, Юрий ее продолжил и добился значительного продвижения во вновь созданной силовой структуре. И объяснялось это не приспособленчеством, а фанатичной преданностью избранной профессии. Из-за нее он так и не обзавелся семьей, собственным углом и новыми друзьями.

Старых не забывал, искренне радовался коротким встречам и никогда не отказывал в помощи.

Был в их числе и Шмаков, на которого с год назад здорово «наехали» местные правоохранители. После вмешательства москвича, его фирму они обходили десятой дорогой.

Теперь Огнев никто. Даже если ему удастся побег, в организации которого Шмаков обещал помочь.

Дома он рассказал жене о встрече с Огневым, предупредив, что бы она не распространялась по этому поводу. Узнав, за что тот попал в колонию и сколько ему сидеть, обычно сдержанная Зея расплакалась и долго не могла успокоиться.

- Алексей, Юре надо как-то помочь, - заявила она.

- Я и пытаюсь. Встретился и привез ему передачу. Чуть позже организую посылку.

- Это не то. Нужно нанять хорошего адвоката и написать жалобу в Верховный суд.

- Малышка, все это ерунда, неужели ты до сих пор веришь в справедливость?

- Да, верю.

- А я нет.

В результате они поссорились, но их с Огневым план, Шмаков не раскрыл.