Валерий Ванико - Золото по ленд-лизу

Следовательно, на это время необходимо покинуть город, залечь на дно и в спокойной обстановке решить, что делать дальше.

Ростов Огнев выбрал не случайно, поскольку вспомнил приглашение «Душмана». К тому же его заинтриговала найденная в самолете записка. Судя по рассказу Сашки, его дед и написавший записку старшина, - могли быть одним и тем же лицом. Адрес, где должен проживать старик, Огнев помнил - улица Седова.

В Ростов автобус прибыл поздно вечером и подрулил к железнодорожному вокзалу. Сдав в автоматическую камеру хранения кейс, на ночь Огнев поселился в расположенной неподалеку гостинице. Там он принял горячий душ, побрился и поужинал в небольшом ресторане. После этого вернулся в номер, заперся и принялся изучать содержимое бумажника Лепса.

В нем оказались водительское удостоверение, несколько визиток, две тысячи рублей и девятьсот долларов сотенными купюрами. Удостоверение и визитки он спустил в унитаз, предварительно изорвав их на мелкие клочки, деньги положил в карман висящей в шкафу куртки, а бумажник швырнул в ящик стола. После этого достал служебное удостоверение Лепса, пробежал его глазами и сунул в нагрудный карман пиджака.

Проснулся он поздно и взглянул на часы. Было без четверти девять. За окном ярко светило солнце, а на ветках растущей напротив старой акации весело чирикала стайка воробьев.

Огнев снова принял душ, оделся, сдал номер горничной и спустился вниз. После шумной столицы, улицы южного города показались ему необычно тихими и пустынными. Автомобилей было значительно меньше, прохожие никуда не спешили и шли размеренным шагом.

Заметив неподалеку от гостиницы стоянку такси, Огнев направился к ней.

- Привет, мастер, - поздоровался он с лузгающим семечки у крайнего автомобиля пожилым небритым водителем. - До центрального рынка подбросишь?

- Стольник, - флегматично произнес тот.

- Поехали.

Центральный рынок, или как здесь его называли Старый базар, поразил Огнева своим многолюдьем, шумом и южным колоритом.

На многочисленных лотках и прилавках, всей палитрой цветов веселили глаз разнообразные фрукты и овощи, в павильонах и киосках торговали мясом, птицей и рыбой, а в молочных рядах - молоком, сметаной и творогом. Русский говор переплетался с неспешной украинской речью и гортанным клекотом горцев.

Перекусив в одном из рыночных кафе и побродив по базару, Огнев купил бутылку марочного коньяка «Дербент», розовой домашней ветчины и сыру, пару золотистых вяленых лещей и душистую самаркандскую дыню. Все это сложил в приобретенную здесь же, полиэтиленовую сумку и направился к выходу.

Улица Седова, на которой его высадил подвернувшийся «бомбила», находилась в старой части города и была застроена частными домами с высокими глухими заборами.

- Вы не подскажете, где здесь живет Вонлярский? - спросил Огнев у идущей ему навстречу пожилой женщины, ведущей за руку маленькую девочку.

- Это Дим Димыч? Как же, подскажу. Вон в том доме, у которого «жигули» стоят.

- Спасибо, - поблагодарил ее Огнев.

Дом, к которому он подошел, был каменным, с зелеными резными ставнями на окнах и высокими шатровыми воротами.

Сбоку от врезанной в ворота калитки, виднелась кнопка звонка. Огнев нажал на нее и прислушался. Где-то в недрах дома хлопнул дверь, затем вторая и кто-то, шаркая подошвами, направился к воротам. Потом щелкнул запор, и калитка неслышно отворилась.

Перед Огневым стоял высокий костистый старик в накинутой на плечи телогрейке и резиновых колошах.

- Тебе кого сынок? - поинтересовался он.

- Мне нужен Вонлярский.

- Это я.

- Вам от внука привет и гостинец.

- Не забыл, знать Петька деда?

- Не Петька, а Сашка.

- И точно, Сашка, - хитро прищурился хозяин.- Ну, что ж, проходи, коли зашел.

Посторонившись, старик пропустил гостя во двор, запер калитку и они пошли к дому. Судя по всему, здесь жил рачительный хозяин.

Вдоль всего двора, плотно вымощенного булыжником, тянулась увитая виноградной лозой, терраса. Напротив дома высилась летняя, красного кирпича кухня, а в конце двора капитальный гараж, за которым проглядывались садовые деревья и мохнатые багровые астры.

Поднявшись на высокое крыльцо, хозяин и гость прошли на веранду, а оттуда, открыв обитую утеплителем дверь, в дом. В первой комнате, судя по всему выполнявшей роль прихожей и кухни, топилась обложенная кафелем «голландка» с парящим на ней чайником, а у стоящего возле окна стола, на табурете дремал рыжий кот.

- Брысь, Боцман, - столкнул его на пол дед и снял с плиты кипящий чайник.

- А ты, парень, разблокайся и присаживайся, в ногах правды нету.

Огнев поставил сумку у двери, снял куртку, повесил ее на вешалку и присел к столу.

- Так говоришь, от Сашки приехал? Как он там, стервец?

- Ничего. Перевоспитывается, работает, вас часто вспоминает.

- Это хорошо, - усаживаясь напротив, сказал дед. - А ты какими судьбами тут? По говору вроде не наш.

- Я с ним в одном отряде был. Освободился, здесь проездом. А сам с Дальнего востока, с Камчатки. Это для вас, - кивнул он на сумку.

- Ну-ка, ну-ка, покажи, что там?

Огнев выложил на стол все купленное на рынке.

- Так говоришь гостинец от Сашки? Откуда ж у него такие деньги? Тут один коньяк в половину моей пенсии станет.

- Это от меня, неудобно как-то в гости с пустыми руками.

- И то верно. Знать, человек ты совестливый. Ну, давай почаевничаем и покуштуем твоих гостинцев. Коньяк я и не помню, когда пил.

Через час, раскрасневшиеся от «Дербента» и чая, они живо обсуждали результаты чеченской войны. Причем хозяин проявил незаурядные знания всех ее событий.

Чуть позже он спустился в подвал под домом и принес оттуда запотевший кувшин виноградного вина.

- Давай чихирю попробуем, нового сбора.

После вина, узнав, что Огнев служил в погранвойсках и воевал в Афганистане, Дим Димыч, так звали хозяина, расчувствовался и пригласил его в горницу, где на стенах висели семейные фотографии.

- Это мой дед в Первую мировую, - показал на чубатого урядника с шашкой и двумя георгиевскими крестами. Это я, в мае 44-го, - ткнул пальцем в бравого флотского старшину с приятелем. А вот это Сашка в Афганистане - провел дрожащей рукой по фотографии «Душмана» в парадной сержантской форме и с медалью «За отвагу» на груди.

Потом, когда они вернулись на кухню, старик предложил Огневу погостить у него.

- Живу я сам, бабка давно померла. Дом большой, вдвоем будет веселей. Или домой спешишь?

- Да нет, - ответил Огнев. - Дома, собственно, у меня нет. Из детдомовских я.

- Вот и поживи, оглядись. В наших местах тебе понравится. Съездим на Дон, в плавни, порыбачим, покажу тебе казачьи станицы.

Так Огнев остался у Дим Димыча.

Теперь он не сомневался, что хозяин именно тот человек, который оставил записку в самолете и мог прояснить историю с необычным грузом.