Маргарет Трумэн - Убийство в ЦРУ

О чем ей твердили, повторяя еще и еще раз, во время обучения в штаб-квартире в Лэнгли, штат Вирджиния, и на «Ферме», прелестном местечке в двух часах езды к югу от Вашингтона? «ЦРУ ни по сути своей, ни в целом не является шпионским ведомством. Лишь небольшая часть его занимается шпионажем, и агенты никогда не используются для получения информации, которую можно добыть с помощью других средств».

Инструктор Кэйхилл по курсу «Организация шпионской операции», клоня к тому же, цитировал одного из сотрудников британской разведки: «Хорошая шпионская операция подобна хорошему семейному союзу. Никогда не происходит ничего необычного. Протекает — и так должно быть — тихо, без событийных всплесков. И никогда не становится основой для хорошего рассказа или романа».

Назначение-прибытие она получила в промышленно-торговом представительстве посольства. Подлинная ее обязанность состояла в том, чтобы действовать в качестве оперативного сотрудника, выискивая полезные связи в политических, промышленных и разведывательных кругах Венгрии, разрабатывая наиболее перспективные из них для агентурной работы на Соединенные Штаты, «склоняя людей на нашу сторону». Это означало, что ей необходимо было вернуться в Вашингтон для многомесячной усиленной подготовки, включавшей сорокачетырехнедельные курсы изучения венгерского языка в Институте загранслужбы.

Стоило ли соглашаться? Мать всячески уговаривала ее вернуться из Англии домой и с пользой употребить полученное юридическое образование по назначению. Кэйхилл и сама подумывала об уходе с «Фабрики Засолки» и возвращении домой. Последние месяцы в Англии тянулись скучно и, пожалуй, не столько из-за недостатка общения или развлечений, сколько из-за работы: ее повседневные обязанности успели превратиться в наперед известную рутинную тягомотину.

Решение далось нелегко. Она приняла его в поезде, возвращаясь из Лондона, где провела выходные: хороший театр, переползание из паба в паб в компании друзей с «Тэймз бродкастинг нетуорк», роскошество настоящего английского чаепития в «Браунз». [5] Особые английские пивнушки, как правило, со своими постоянными клиентами, которые регулярно собираются выпить пива, сразиться в дартс или на бильярде, обменяться новостями, поговорить «за жизнь».

Она согласилась.

Приняв решение, воспарила духом и с воодушевлением готовилась к возвращению в Вашингтон. Ее уведомили, что обсуждать назначение она не имеет права ни с кем, кроме имеющих допуск сотрудников ЦРУ.

— И даже с мамой нельзя?

Легкая, понимающая улыбка на лице начальства:

— В особенности с вашей мамой.

— От венгров вы услышите две вещи, — в первый же день сообщил ее группе в Вашингтонском институте загранслужбы преподаватель языка. — Во-первых, они скажут вам, что Венгрия очень маленькая страна. А во-вторых, скажут, что их язык очень трудный. Поверьте им. И то и другое утверждение — сущая правда.

Пятница.

Первая неделя занятий языком закончилась, и Коллетт решила провести уик-энд с матерью в Вирджинии. Она заехала на Французский рынок в Джорджтауне купить для матери ее любимые паштет и сыр и уже стояла, дожидаясь, пока купленное упакуют, когда сзади кто-то окликнул ее по имени. Коллетт обернулась.

— Не может быть, — проговорила она, вытаращив глаза.

— Еще как может, — отозвалась Барри Мэйер.

Они обнялись, отступили на шаг, оглядели друг друга и снова сомкнули объятия.

— Ты что здесь делаешь? — спросила Мэйер.

— Учусь. Меня перевели и… это долгая история. Как ты? Агентство цветет? Как твои…

— Любовные дела? — Обе от души хохочут. — Ну, это тоже долгая история. Ты сейчас куда направляешься? Может, по рюмочке? Или поужинаем? Я все собиралась…

— И я тоже. Еду на выходные домой… то есть где мама живет. Боже, Барри, никак не могу поверить! Ты выглядишь сногсшибательно.

— И ты тоже. Тебе прямо сейчас нужно ехать?

— Ну, я… давай я позвоню маме и скажу, что приеду попозже.

— Приезжай завтра утром, раненько. А сегодня переночуй у меня.

— Ой, Барри, не могу. Она меня ждет.

— Давай хоть выпьем. Я угощаю. До смерти хочется поговорить с тобой. В голове не укладывается — поворачиваюсь, а тут ты стоишь. Ну, прошу тебя: всего по рюмочке. Если останешься поужинать, я тебя даже в лимузине домой отправлю.

— Дела идут хорошо, ага?

— Дела идут фантастически.

Они отправились в «Джорджтаун Инн», где Кэйхилл заказала джин с тоником, а Мэйер «старомодник», коктейль из виски, горького пива и сахара с лимонной корочкой. Бросились сообщать друг другу обо всем, что с ними произошло по сей день, но безумная попытка оказалась напрасной, постичь что-либо в этом хаосе воспоминаний было невозможно.

Мэйер поняла это и сказала:

— Давай-ка притормозим. Сначала ты. Ты сказала, что здесь на курсах. Что за курсы? Зачем?

— Для работы. Я… — Она окинула взглядом бар и выдавила, сильно смущаясь: — Я на самом деле не могу обсуждать это с… ни с кем из тех, кто официально не задействован в Компании.

Мэйер помрачнела:

— Жуткие шпионские тайны, да?

Кэйхилл со смехом отмахнулась:

— Да нет, вовсе нет, но ты же знаешь, как принято у нас.

— У нас?

— Барри, не заставляй меня объяснять. Ты же знаешь, о чем я.

— Еще как знаю.

— В самом деле?

Мэйер откинулась на спинку стула, поиграла соломинкой. Потом спросила:

— Ты покидаешь старую добрую Англию?

— Да.

— И?..

— Меня… Я согласилась поработать в посольстве США в Будапеште.

— Чудесно. В посольстве? Ты ушла из ЦРУ?

— Ну, я…

Мэйер подняла руку:

— Не надо никаких объяснений. Газеты читаю.

Столь бурно и весело начавшуюся встречу обезобразило неловкое молчание. Прервала его Кэйхилл. Она сжала руку Мэйер у запястья и сказала:

— Давай завяжем с плащами и кинжалами. Барри, твой черед. Расскажи мне о твоем агентстве. Расскажи про… ну…

— Мои любовные дела. — Они хихикнули. — Тут затишье, хотя были недавно свои моменты. Беда в том, что в самолете я провожу времени больше, чем где бы то ни было, а это не способствует постоянству в отношениях. В любом случае агентство процветает, и, между прочим, в Будапеште мы будем с тобой встречаться, пожалуй, чаще, чем за все прошедшие пять лет.

— Как это?

Барри объяснила. Рассказала про успехи с авторами-иностранцами, в том числе и с венгром, Золтаном Рети.

— Я уже побывала шесть или восемь раз в Будапеште. Люблю его. Восхитительный город, несмотря на то, что Большой Красный Брат заглядывает тебе через плечо.

— Еще выпьем?

— Я пас. Тебе?

— Нет. Мне в самом деле пора определиться.

— Позвони матери.

— Хорошо.

Кэйхилл вернулась и сказала:

— Мамуля такая милочка. Говорит: «Проводи время со своей закадычной подружкой. Друзья — это важно». — Она произнесла эти слова с наигранным пафосом.