Норман Мейлер - Призрак Проститутки

«Я чувствую, — сказал он мне, — что снова готов немного пожеребиться».

Я решил, что он возобновил отношения со своей секретаршей Элеонорой (которая обожает его), но оказалось, что вернулась старая приятельница — пристегните ремень! Могу поклясться, что она вам того не говорила! — Полли Гэлен Смит. Она умеет выбирать правильно!

Так что да, Галифакс был в отличном настроении. Он сберегает здоровье тем, что время от времени суется в дробилку, где перемалывают кости, и выходит из нее. Хотя в ходе предстоящей встречи нам не грозит физическая опасность — по крайней мере я так считаю, — она может привести к целому ряду малых и крупных катастроф в плане безопасности и карьеры. Промашка в этот момент может произвести такой же шум, как хлопанье крыльев гигантского птеродактиля. Но Галифакс, ведущий свой корабль в рискованные воды, пребывает в прекраснейшем настроении. Он рассуждает серьезно, с удовольствием об убийстве и смерти так, словно в его жилах течет средиземноморская кровь. В этом разговоре нас подогревает filet de boeuf aux poivres [213] говяжье филе с перцем ( фр .). и бутылка «Поммар-56». Галифакс сел на своего нынешнего конька, каковым является то, что Мэрилин Монро убили.

Он рассуждает об этом на протяжении всего обеда, а я думаю о другом. Разговор ушел от того, чего я ожидал. Мы, конечно, уже прошлись по наметкам, как вести себя, если во время встречи дело примет нежелательный оборот. Мы обговорили это в конторе и во время полета. Тем не менее я полагал, что хотя бы часть обеда будет посвящена нашей миссии, но этого не произошло. «Мы уже все утрясли, — сказал мне Галифакс, — давай поговорим о других вещах». И пустился в рассуждения. Сначала мне неприятно слушать об убийстве прелестной, блестящей, грустной и одновременно веселой молодой актрисы — это портит удовольствие от еды. Но Галифакс, видимо, понимает меня лучше, чем я сам себя. По-моему, он инстинктивно чувствует, что, высвободив большие и малые человеческие рефлексы, можно спокойнее представлять себе то же самое в отношении другого человека, даже если, как в данном случае, это страшный и омерзительный план. Перед возможностью столь серьезного дела стоит поразмыслить о не менее тягостном повороте в другой области тайных антреприз.

Попытаюсь пересказать это его словами. В конце концов, у меня есть на это право: я достаточно слушал достойного и доблестного Галифакса по разным поводам, поэтому, когда я пишу о нем, его голос звучит в моих ушах, а в данном случае он был весьма красноречив.

«Знаешь, — сказал он мне, — вначале я был абсолютно уверен, что Мэрилин прикончили по приказу Кеннеди, а то и он сам. Нетрудно сделать любой укол, если человек тебе доверяет. Джек или Бобби мог сказать Мэрилин: „Это смесь витаминов поистине динамитной силы. Творит чудеса“. А бедняжка готова была принять что угодно — будь то инъекция или пилюля».

Киттредж, наверное, надо вам пояснить, что последние пятнадцать месяцев Кэл был всецело занят этим делом: он не только собрал все, правда, весьма немногочисленные, свидетельские показания и, главное, отчет следователя — история Мэрилин Монро для него, проработавшего всю жизнь в разведке, превратилась в хобби. Он уверяет меня, что все факты, перечисленные в отчете следователя, указывают на убийство. При таком уровне барбитуратов в крови Мэрилин должна была принять пятьдесят капсул нембутала и хлоргидрата. Это должно было оставить след в желудке и в тонкой кишке. Однако в желудке, по отчету следователя, была всего одна ложка жидкости.

Не буду больше излагать эти подробности, поскольку, полагаю, они вам отвратительны. А Галифакс столько раз мне их перечислял, что у меня закралось подозрение, уж не взялся ли он сам за расследование. За обедом же речь шла о том, что он пришел к другому выводу. Видите ли, все эти пятнадцать месяцев Галифакс подозревал Джека — это может дать вам представление о том, как враждебно настроены нынче люди в управлении к президенту. Время от времени среди ночи я вдруг оказывался на кладбище предположений и думал: а что, если Кэл прав?

Учтите: преподнося мне эти клинические подробности, Кэл не переставал разрезать на кусочки ровно в три четверти дюйма свое филе, легонько обмакивал кусочек в горчичный соус и поглощал пищу в английском стиле, держа вилку в левой руке, лихо орудуя ножом, выразительно поднимая в воздух вилку и одновременно тщательно воспроизводя для меня процедуру вскрытия. Прикинувшись репортером, он взял по телефону интервью у следователя по делу Мэрилин, для чего использовал имя своего приятеля, работающего в «Вашингтон пост».

«Учти, — говорит мне Кэл. — С самого начала у меня в мозгу засело, что это дело рук братьев Кеннеди. Я хотел, чтоб это были они. Я бы не возражал изрубить эту администрацию на мелкие кусочки. — Лицо у него при этом было такое красное, что можно было подумать, он жует кожу лося. — Хочу лишь напомнить тебе, что Кеннеди нанес ЦРУ в заливе Свиней такой удар, от которого мы, возможно, никогда не оправимся. Нас покрыли позором. Нет, я никогда не прощу Джеку Кеннеди его нерешительности. С другой стороны, я офицер разведки, а мы бьем в цель наверняка. И вот я начал сомневаться: не может быть, чтобы Кеннеди питали неодолимый страх перед тем, как бы Мэрилин не рассказала об их эскападах. Господи, да ведь Джек стал президентом, имея длиннющий хвост больших и малых романов, который летел за ним, как консервные банки за автомобилем новобрачных. И тем не менее в основных газетах не было на это ни намека. Человек, метящий на самый высокий пост в стране, священен, и трижды священен, если он уже президент! Если бы Мэрилин выступила публично, Кеннеди, по всей вероятности, сказал бы, что она — их приятельница, женщина замечательно талантливая, и они глубоко скорбят вместе со всеми ее поклонниками, что у нее произошел нервный срыв. Вывод: зачем Кеннеди рисковать всем и убивать ее? Приходится признать, что эта теория не выдерживает критики.

Затем, — продолжал Кэл, — я узнаю через одного из наиболее дурно пахнущих контактов Билла Харви, с которым мы общались еще во времена Мэю, что Джимми Хоффа сумел поставить „жучок“ в спальне Мэрилин и прослушивает все ее телефоны. Судя по слухам, у Хоффы есть парень по имени Бернард Шпиндел, искусный в Америке специалист по установке „жучков“. Наверняка более искусный, чем наши ребята в Лас-Вегасе.

Это обстоятельство подогрело мои подозрения в отношении Кеннеди. Ведь если установлено подслушивающее устройство, значит, есть разговорчики в постели. Это подкрепляло мнение, что с дамочкой расправились. Но разум снова возобладал у меня над предубеждением и злостью. Я вынужден был прийти к выводу, что средства массовой информации никогда не станут наносить удар по президенту с помощью обвинения (как бы хорошо оно ни было документировано), представленного невропаткой-актрисой с помощью пленки, добытой стараниями грязного профсоюзного деятеля.