Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Позже, когда они прощались, она сказала:

— Я буду ждать!

— Но пойми, мне еще сидеть и сидеть!

— Ты придешь домой. Наш дом будет там, где живу я.

И ни одного слова о том, о чем он сам боялся рассказывать. Ни одного слова. Единственно, о чем она спросила:

— Ты бежал с немцами?

— Да.

— Сколько ты еще просидишь?

Тогда ему оставалось отбывать наказание еще семь лет.

…Прошло две недели. Пауэрса никуда не вызывали. Он думал: «Забыли!»

Но однажды за ним пришли. Вернулся он только вечером. И еще в двери сказал Петерсону:

— Меня обменивают на Абеля!

Петерсон припомнил знаменитый процесс Абеля. Вся Америка взволновалась тогда: русские выкрали государственные тайны.

Опять шли дни за днями, а Пауэрс продолжал ждать. Он снова взялся за свой ковер.

Однажды, как обычно, дежурный выкрикнул:

— На прогулку!

Вышли вместе. Прошли в сопровождении конвоира на внутренний дворик. Сделали несколько кругов, и вдруг раздалось:

— Пауэрса — в канцелярию! Петерсон, переведите!

— Мне можно сопровождать Пауэрса?

— Да, можно!

Петерсон перевел Пауэрсу приказ. Конвоир провел их в канцелярию.

Переводчика долго не было. Петерсон переводил документы, на которых Пауэрс расписывался. Когда появился переводчик, конвоир принес из камеры личные вещи Пауэрса, и тот переоделся в темный костюм, повязал на белоснежной рубашке галстук.

Он пожал Петерсону руку, поцеловался с ним, затем сказал переводчику:

— Передайте начальнику тюрьмы, что я дарю Петерсону свою библиотечку и костюм, в котором приехал сюда после суда…

Петерсон попросил разрешения вернуться на фабрику. Его проводили в цех.

…Дни шли за днями, и ничто не менялось в жизни Петерсона. Он прочитал в «Известиях» коротенькую благодарность семейства Абеля за возвращение отца и мужа и понял: «Обмен состоялся!»

Как-то он заканчивал окраску гардероба, когда к нему подошел конвоир и сказал:

— В канцелярию!

В канцелярии находились прокурор области, довольно часто навещавший тюрьму, и полковник Балодис.

— Поздравляю вас, Петерсон, с досрочным освобождением!

И вдруг Петерсон вспомнил, как подкосились ноги у Пауэрса, и присел на услужливо пододвинутый стул.

Но он нашел силы подняться.

Полковник Балодис прочитал ходатайство республиканского КГБ в Президиум Верховного Совета СССР, в котором говорилось о том, что осужденный Петерсон, нелегально заброшенный английской разведкой в Советский Союз, передавший около четырехсот радиограмм в Англию, на самом деле не принес существенного вреда Советскому Союзу, так как передавал одну только дезинформацию, подготовленную чекистами, а находясь в заключении, проявил себя с положительной стороны, осуждает свое прошлое и намерен в случае освобождения из-под стражи честно работать… Прямо говоря, Петерсон, больше ничего не слышал…

И вот документы оформлены, деньги за длительную работу на фабрике получены, книги и костюм Пауэрса уложены, и полковник Балодис говорит:

— Что же, Петерсон, билеты у меня. Поехали?

Викторс Вэтра приехал по делам Союза художников в Москву.

Официальные дела были закончены в первой половине дня, и Викторс Вэтра был свободен до завтрашнего дня.

Он вышел из Союза художников на улицу и пошел бесцельно, любуясь летней Москвой. Деревья заслоняли улицу от солнца, медленно проходили женщины, позволяя любоваться собой, не спеша проезжали машины; этот июньский день был создан для радости и веселья.

Внезапно взгляд Вэтры упал на афишную круглую будку. «Посетите английскую выставку!» — было написано там. Ниже еще один плакат: «Неужели вы еще не были на английской выставке?!» Вэтра улыбнулся вызывающе раскрашенному плакату и вспомнил: об английской выставке писали в газетах, говорили по радио. Когда он вернется домой, Анна и дочь обрушатся на него: почему он не побывал на этой выставке?

Он остановил такси и поехал в Сокольники.

Огромный парк заполнили гуляющие. В трех светлых зданиях из стекла и алюминия были размещены основные экспозиции английской выставки. Вэтра встал в очередь. Девушки-англичанки в национальных костюмах Шотландии и Ирландии улыбнулись высокому господину в светлом спортивном костюме, подарили значок выставки. Вэтра прошел в залы.

Слева, при входе, размещалась выставка художников-абстракционистов. Здесь было пусто. Вэтра медленно прошел по залу.

Нет, эти художники мало интересовали его. Около часа он бродил из зала в зал, разглядывая, но не очень вникая в новинки техники.

Внезапно внимание Вэтры привлек взгляд одной из женщин-стендисток, экскурсоводов, которая очень уж внимательно всматривалась в него. Но когда Вэтра сделал шаг навстречу ей, она исчезла за стендом.

«Кто это? — подумал Вэтра. Было что-то знакомое в этой женщине, хотя видел он ее лишь мгновение. — Может быть, это Нора? Но что делать ей, сотруднице «Норда», в отделе готового платья на английской национальной выставке?»

Вэтра медленно спустился на второй этаж, прошел в конец выставочного зала. Здесь англичане весьма изобретательно устроили для посетителей-малышей стенд детской игрушки.

К потолку на невидимых резиновых тросиках были прикреплены красочно оформленные обезьяны, собачки, кошки, рыбы, крабы и, конечно, традиционные львы. Все животные были в натуральную величину.

Невидимое устройство на потолке приводило рыб и животных в движение. Они прыгали, кувыркались, плясали, вызывая смех не только у детей, но и у взрослых. Вэтра внезапно тоже вошел в игру, как будто ему было не пятьдесят лет, а всего лишь пять…

И тут вновь Вэтра увидел высокую женщину с мальчишеской прической, в элегантном костюме, со значком гида выставки на отвороте лацкана.

Женщина как будто наблюдала за ним. Но едва он взглянул на нее, она повернулась и ушла…

Нет! Конечно, нет!.. Английская секретная служба не может направить Нору в качестве гида английской выставки в Советский Союз!

Вэтра вышел из детского павильона, достал проспект выставки. Чем еще удивят англичане?

И вдруг за спиной он услышал женский голос:

— Мистер Казимир?

Не было сомнения, вопрос обращен к нему. Как поступить, что ответить? Он сделал два шага вперед, резко повернулся и спросил:

— Простите, вы ко мне обратились?

Перед ним стояла Нора.

— Вы уже уходите?

— Нет, я собираюсь посмотреть, как шотландцы пасут своих овец!

— Ну, Казимир, неужели вас интересует даже это? Когда вы были у нас, я могла бы дать вам более обширную информацию по этому вопросу.

— Увы, пришлось изучать более серьезные проблемы!

Они стояли лицом к лицу, и Вэтра мог внимательно разглядеть ее. Конечно, косметика делала свое: у Норы почти нет морщин на лице. Ему недавно исполнилось пятьдесят, а Норе, должно быть, под сорок? Костюм у нее идеальный, ни одной морщинки, ни одной складочки… И безукоризненная прическа! Он не выдержал, сказал: