Ганс Эттинген - Крысы появляются ночью

— Вставайте! — проговорил Батлер, обращаясь к Сиду. — Не можем же мы весь вечер изображать из себя сиделок.

Сержант принес еще воды и опять облил Сида, затем поднял его и усадил в кресло. Голова избитого безжизненно повисла. Из разбитой губы струйкой текла кровь.

Медленно возвращалось к нему сознание.

— Чего вы от меня хотите? — невнятно спросил он. Губы отекли и отказывались повиноваться.

— То, что вам положено делать, — мягким тоном объяснил Батлер, — и ничего больше. В будущем вы будете делать только то, что мы вам прикажем.

Сид молчал.

— Вы поняли меня?

— Да, — буркнул Сид.

— Так точно, сэр! — требовательно поправил его майор.

— Так точно, сэр! — повторил Сид.

— Очень хорошо! — Батлер встал. — Следовательно, вы поедете к профессору Арендту, передадите ему привет от своего отца и от его имени пригласите профессора на встречу ученых, которая состоится в отеле на Штейнплац. Вероятно, мне не нужно разъяснять вам, что по понятным причинам вам придется проявить осмотрительность и осторожность. Если профессор в следующий вторник не приедет, эти снимки окажутся у вашей жены в Брауншвейге. Вы меня поняли?

— Так точно, сэр!

— Это меня уже радует, — произнес Батлер и почти доброжелательно посмотрел на Сида. — Обоюдное понимание — самая лучшая предпосылка для приятного сотрудничества, — добавил он мягко. — Вы согласны?

Несмотря на эту явную издевку, Сид счел благоразумным кивнуть в ответ.

Батлер подошел к рабочему столу Сида и взял в руки небольшую серебряную рамку, в которую была вставлена фотография Дорис.

— У вас действительно очаровательная жена, — проговорил он. — Если наши деловые отношения будут развиваться хорошо, вы сможете выполнять любые ее желания.

Он поставил фотографию на место и сделал знак рукой своим подчиненным.

— Счастливо оставаться, господин Паули, — любезно проговорил он, прикрывая за собой дверь.

Каждое воскресенье, если позволяла погода, лейтенант Перси ходил играть в гольф. Даже зимой.

В веселом настроении — ему везло в это утро — он забил последний шар, швырнул клюшку запыхавшемуся служителю и, довольный собой, гордо зашагал через лужайку к ресторану для игроков в гольф. Едва он успел сесть за стол, как старший официант уже поставил перед ним его обычное блюдо — огромную порцию яичницы с ветчиной и пол-литра молока.

— Это место свободно? — спросил высокий мужчина с седеющими висками, указывая на соседний стул.

— Прошу, — пробормотал лейтенант, продолжая есть..

Мужчина внимательно посмотрел на него и сел. Он ждал, пока официант кончит сервировку. Перси почувствовал, что незнакомец, видимо, что-то хочет сказать ему, но сделал вид, что ничего не замечает. Покончив с едой, он закурил сигарету и принялся равнодушно рассматривать простиравшийся за окном зеленый луг.

— Сегодня вы забили уйму шаров, — заговорил мужчина, — это была отличная игра, лейтенант.

— В самом деле? — обрадованно отозвался Перси, но тут же удивленно уставился на незнакомца: тот назвал его, одетого в штатское, по званию.

— Откуда вы меня знаете?

— Ведь вы лейтенант Перси?

— Да, а вы кто?

— Моя фамилия Адамс.

— Ах вы Адамс! — с интересом проговорил Перси. — Я уже слышал о вас.

— Я полагаю, — усмехнулся Адамс, — наш общий знакомый Батлер рассказывал вам обо мне много хорошего.

— Как сказать… — увернулся от ответа Перси. — Я догадываюсь, вы неслучайно сели за мой столик?

— Нет. Я хотел бы передать вам привет от одной вашей приятельницы.

— По всей вероятности, от вашей приятельницы, Эвелин, — осклабился Перси. — Я думаю, что майор Батлер не оценит того, что вы беспокоитесь об этой даме.

— Вы считаете, для него было бы лучше, чтобы вы заботились о ней?

Перси не понял намека. Он был уверен, что Эвелин будет молчать обо всем. Поэтому он ответил так, как и предполагал Адамс:

— Мисс Эвелин наша сотрудница. Я связан с ней лишь деловыми отношениями.

— Конечно, — кивнул Адамс. — Я хотел бы вас спросить, для чего вы готовите Паули?

Перси озадаченно посмотрел на него.

— С чего это вы взяли, что я буду разговаривать с вами о служебных делах?

— Будете, — сказал Адамс многозначительно.

— Совсем необязательно. А почему вы, собственно, заинтересовались этим Паули?

— Он немец.

— Ну и что?.. — спросил Перси. — Лучшие наши сотрудники из немцев.

— Как бы вы посмотрели на то, если бы американец работал на наше Ведомство? — осведомился Адамс.

Перси пожал плечами.

— Каждый знает, что делает.

— Но вы не очень-то уважаете тех американских граждан, которые работают на разведку чужой, хотя и дружественной, державы. По отношению к ним вы применяете какие-то меры.

— Ясное дело, — отозвался Перси.

— Так же и мы, — сухо произнес Адамс.

— К чему вы клоните? — спросил лейтенант. Ему не нравилась вся эта неопределенность.

— Как представитель немецкой власти, я интересуюсь, чем занимается у вас немецкий подданный Паули. Вот и все.

— Спросите об этом лучше Батлера, — уклонился Перси. — Я не могу давать вам разъяснения.

— Ну хорошо, — невозмутимо произнес Адамс. — Тогда я спрошу вас о другом. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман, проживающая в Берлине, Груневальдштрассе, восемьдесят шесть, заявила нам, что находится в опасности. Вас это интересует?

— Конечно. Кто же ей угрожает?

— Вы.

Перси нервным движением раздавил сигарету.

— Вы что, спятили?

— Отнюдь нет. Немецкая гражданка Эвелин Бринкман обратилась к нам с просьбой о помощи. Она заявила, что вы совершили преступление по отношению к ней как к женщине, использовав для этого ее зависимое от вас служебное положение. Это верно?

— Она что, сошла с ума? — хрипло спросил Перси. — Я американский офицер и не позволю себя оскорблять.

— Совершенно верно, — поддержал его Адамс. — Этого вы не должны так оставлять. Поэтому я и завел с вами разговор. Правда, Бринкман представила нам доказательства.

— Доказательства? — забеспокоился лейтенант.

— Да! Катушку с магнитофонной записью. Она находится сейчас в моем распоряжении. К сожалению, раньше я не имел чести быть лично знакомым с вами. Сегодня я воспользовался случаем, чтобы познакомиться. Должен же я был в конце концов убедиться, что мужской голос, записанный на пленке, это ваш голос.

— И что же? — Перси с трудом сдерживал волнение.

— Я убедился, — спокойно продолжал Адамс. — Фрейлейн Бринкман сказала правду. Как представитель немецкой власти, я обязан защитить немецкую подданную. Даже если она сотрудничает с иностранной разведкой. Это разные вещи. Преступление остается преступлением, несмотря на то, кем и при каких обстоятельствах оно совершено.