Эндрю Каплан - Homeland. Родина Кэрри

Выходит, Рана и Дима знали друг друга. Работали вместе?

Больше ничего достойного внимания Кэрри в альбоме не нашла. Тогда она вернула его на место и принялась рыться в карманах одежды в шкафу. Только под конец, в бархатном жакете, она нашла сотовый. Кэрри отнесла телефон Верджилу.

Верджил кивнул и взломал сотовый Раны со своего телефона, на котором была установлена программа, позволяющая хакнуть любой телефон с расстояния в несколько метров. Верджил перевел мобильник Раны в режим «раб», чтобы через спутник отслеживать, подслушивать и читать любые звонки и сообщения. Когда Верджил вывел на экран абонентский номер, они с Кэрри переглянулись. Филдинг по этому номеру не звонил. И если уж Рана оставила этот телефон дома, значит, она им не пользуется в повседневной жизни. Тогда для чего он ей?

Верджил взглянул на часы: они провозились в квартире почти сорок минут. Времени осталось не так уж и много. Кэрри вернула телефон на место и прошла в гостиную, к столу, который Рана, видимо, использовала в качестве письменного, и принялась рыться в ящиках. Она как раз копалась в чековой книжке и счетах, когда ей пришло сообщение от третьего члена команды, Зияда Атауи. Боец «Ливанских сил», маронитского ополчения, он давно работал на Кэрри. (В этот приезд она втайне ото всех в бейрутском отделении — особенно от Филдинга — сколотила собственную команду: из Зияда и Верджила.)

В сообщении Зияд написал: «поел у боба». Закусочная «У Боба» была популярной точкой на площади Сассина, что в нескольких кварталах отсюда. Значит, Рана покинула ресторан и может вернуться домой в любую минуту. Кэрри показала сообщение Верджилу — тот кивнул. Пора было уходить.

Они покинули квартиру Раны, и Верджил аккуратно включил сигнализацию. Через несколько минут на оживленном проспекте они разделились. Верджил отправился в «Ирокез», новое убежище на улице Независимости близ мусульманского кладбища. Оттуда он собирался следить за Раной. Кэрри же поймала такси и отправилась до корниша — пальмовой аллеи вдоль набережной, — чтобы встретиться с Джулией-Фатимой. Выбираясь из машины, Кэрри надела черный платок.

Фатима — в черной абайе и вуали — дожидалась ее возле отеля «Мовенпик»; неподалеку туристы фотографировали торчащие из воды Голубиные скалы и бьющие в них волны.

— «Дражайший мой друг, afdal sadeeqa, лепестки ромашки, благословленные ночной прохладой», — сказала на арабском Кэрри, обеими руками пожимая руку Фатиме.

— Ибн ‘Араби, — узнала строчки Фатима. В ее глазах зажегся свет. — Ты цитируешь Ибн ‘Араби!

— «Она лекарство — и болезнь», — хором продекламировали обе женщины.

— Мне тебя так не хватало. Прости, — извинилась Кэрри.

— Я боялась, что ты уже никогда не вернешься.

— Вернулась бы, рано или поздно. Твоя подсказка спасла жизни людям. Многим людям. Знай: ты совершила чудесный поступок.

Взявшись за руки, словно школьницы, они пошли по набережной. Долетающий с моря бриз шелестел листьями пальм. На волнах играли солнечные блики.

— Правда? — переспросила Фатима. — Так мне теперь верят?

— Ты для наших теперь на вес золота. Ну а… — Кэрри помялась. — …у тебя как дела?

— Плохо. Порой кажется, что муж хочет меня убить. Иногда думаю, что лучше быть собакой, чем женщиной.

— Не надо, habibti , не говори так. Как мне тебе помочь?

Фатима остановилась и посмотрела на Кэрри из-под вуали.

— Хочу развестись и уехать в Америку. Большего мне не надо.

— Inshallah, я сделаю все возможное. Клянусь.

— Не клянись, Кэрри. Если говоришь, что поможешь, значит, поможешь. Как вышло, что тебя снова пустили в Бейрут?

— Благодаря тебе, — ответила Кэрри и крепче сжала руку Фатиме. — Правда.

— Тогда и я рада, что помогла.

Они остановились у киоска с мороженым, чтобы купить себе по рожку.

— Есть новости? — спросила Кэрри, на ходу принимаясь за мороженое.

Фатима снова остановилась и наклонилась к Кэрри.

— На юге что-то затевается. С израильской стороны границы.

— Еще теракт?

Женщина покачала головой.

— Не просто теракт. Провокация. — Фатима огляделась. — Они, похоже, готовы к войне и скоро ее начнут.

— Где случится теракт?

— Точно не скажу. Аббаса отправляют на юг, в ливанское поселение близ границы, Бинт-Джбейль. Эта деревня — настоящий лабиринт, ловушка для сионистов. Больше я ничего не знаю.

— Ладно. У меня еще просьба, — сказала Кэрри, доставая айфон. — Взгляни, пожалуйста. — Они отошли в сторону, к волнолому, и Кэрри показала визовую фотографию Димы. — Ты ее знаешь? Видела когда-нибудь?

Фатима мотнула головой, и тогда Кэрри открыла фотографию Раны.

— Как насчет нее?

— Это Рана Саади, ее все знают.

— Ты с ней встречалась? Аббас не упоминал ее?

Фатима снова покачала головой.

— Ничем не могу помочь, прости.

— Не волнуйся, я все равно рада видеть тебя.

Фатима пристально посмотрела на Кэрри.

— Ты не забудешь про обещание?

— Не забуду.

Кэрри поднялась на второй этаж здания колониальной эпохи на улице Гуро, в студию, где за стеклянной дверью в крохотной приемной, за ультрасовременным столом сидела очень симпатичная девушка-секретарь.

— Бонжур. Вам назначено? — спросила она.

— Я уже звонила. «Аль-Джадид», помните? — Кэрри протянула секретарю поддельную визитку с логотипом телеканала.

— Да, помню. Франсуа… то есть мсье Абу Мурад… в студии. Я скажу ему, что вы пришли.

Кэрри тем временем принялась разглядывать фотографии на стенах: снимки для журналов моды и не только, даже несколько фото девушек со спины, в одних трусиках-бикини. Мэтр заставил ждать себя пятнадцать минут, просто чтобы показать, как он занят и какая он важная персона. Затем пришел лично и, провожая Кэрри в студию, на ходу извинился.

— Я думал, вы придете с бригадой, — признался он, входя в комнату с ширмами, софитами и высокими окнами с видом на старинные здания колониальной эпохи через дорогу.

Франсуа Абу Мурад был очень низкого роста: не совсем карлик, но ниже пяти футов. Волосы носил длинные, на манер старых рок-звезд.

— Мы сначала проводим ознакомительную встречу, — соврала Кэрри. — Чтобы время зря не тратить.

Они сели в режиссерские кресла. Между ними на небольшом столике стояли бокалы и бутылка минералки «Сохат».

— Карьеру я сделал просто головокружительную, — сразу заявил Абу Мурад.

— Да, вижу. Вам нравятся женщины?

— О да, очень. — Фотограф ухмыльнулся, глядя прямо на грудь Кэрри. — Они от меня, кстати, тоже без ума.

— Ну, низенькие уж точно… или те, кого вы снимали для журналов, — заметила Кэрри, открывая крышку ноутбука и ставя компьютер на столик. Она вывела на экран фотографию с Раной, Димой и третьей, неизвестной, моделью.